— Да катись ты Уроборосу под хвост!
— Фу, как некультурно! Ладно, не очень-то и хотелось. Подождем…
* * *
— Попробуем еще раз. Адрес штаб-квартиры Ордена?
— Пошел ты!.. — прорычал я, неистово кидаясь вперед и вынуждая при этом веревки глубоко врезаться в тело — мои голые предплечья уже были сплошь в крови — впрочем, я этого почти и не замечал.
Рывок не привел ни к чему, кроме очередного тычка дулом пистолета под ребра в исполнении грузно повисшего у меня на плечах Ковальского.
— Неправильный ответ, — констатировал центурион. — И не ори так — соседей переполошишь. Еще раз перейдешь на крик — прострелю тебе ногу. А рот на время заткну — как вон ей, — кивнул он на привязанную по соседству ко второму стулу Полину. — Или, может, надежнее будет ей что-нибудь прострелить?
Она приехала. Она, парадокс в задницу Уроборосу, приехала! И угодила прямиком в расставленную ловушку.
Отвечать на вопросы легионеров моя верная напарница, разумеется, отказалась, да от нее, похоже, иного и не ждали, потому как почти сразу запихнули в рот тряпку для мытья посуды (все, что она успела мне крикнуть — «Не говори им ничего, что бы они ни…»). После этого спрашивали только меня. Трижды не получили ответа. И трижды за этим следовал негромкий хруст — чернявый при помощи пары найденных на столе карандашей ломал Полине очередной палец на руке. Вопли боли заглушал кляп.
— Глупо, — вздохнул Ковальский. — Очень глупо! Только зря оба страдаете. А ведь пальчики — это так, разминочка. Закончим с ними — перейдем к… Ох, лучше бы тебе этого пока не знать! А конец-то все равно будет один и тот же — никуда вы от нас не денетесь! Так что хватит упрямиться. Отвечай: где ваша чертова штаб-квартира?
— В Медведково, — обреченно выдохнул я, надеясь тем самым выиграть нам время.
Забившись в узах, словно золотая рыбка в неводе, Полина яростно замычала: то ли, поняв мою игру, постаралась изобразить возмущение «гнусным предательством», то ли просто не могла уже молча сносить неотступающую боль.
— Та-ак, — протянул центурион. — Уже лучше… Если ты, конечно, не врешь! — ухватив меня за подбородок, Ковальский развернул мое лицо к себе и впился глазами в глаза. Мне показалось, что взгляд я выдержал. — Скорее всего — врешь, — все же предположил — а может, просто попытался взять меня на понт — он. — Но проверим. Итак, какая улица?
Не то чтобы я хорошо знал тот район — Медведково назвал просто потому, что оно, вроде как, где-то на севере — в противоположном конце города от Капотни. Так себе хитрость, ясное дело, но что сказано, то сказано…
— Ну, возле парка, — выговорил я — там же, наверное, есть какой-нибудь парк? Они везде есть… — Почти прямо на МКАД… — вот МКАД там точно имеется.
— Проверим, — повторил Ковальский. — И если соврал — уж не обессудь… Оля, отзвонись Легату, доложи.
— Ольга! — потянулась за телефоном рыжая.
— Да, да, я помню, — кивнул центурион. — А у тебя, — снова повернулся он ко мне, — есть часа полтора, чтобы передумать. Если наши скажут, что там и похожего ничего нет… Ох, не завидую я тогда вам, господа брюсовцы! Наизнанку выверну! А пока, чтобы вам лучше думалось… Влад, закончи с ее левой рукой — для ровного счета! Чтобы потом, если что, с чего-то более веселого начать.
— Что? — вытаращил глаза я. — Нет, стойте! Я же вам все сказал!
— Может, и да, — пожал плечами центурион. — Но если вдруг нет — сразу поймешь, насколько был неправ…
Чернявый уже взялся за свои карандаши.
— Не надо! — взмолился я.
— Надо, Федя, — осклабился Ковальский. — Надо!
— Нет! — заорал я, рывком заваливая стул на бок — в полупризрачной надежде попасть коварному центуриону головой в живот — но нашего мучителя там уже не оказалось. Пропали вдруг и оба его подручные, исчезла несчастная Полина, растворилась даже сама комната вместе с мебелью, стенами и окном — все это разом скрылось в бушующем вихре переноса.
Глава 33
г. Москва, август 20** года
Спонтанное вмешательство в поток времени
Веревки исчезли — вместе со стулом — и, завалившись набок, я неслабо так приложился о пол — сперва бедром, а затем и плечом. Получается, пол снова существовал. Кровать тоже — падая, я едва не въехал головой в угол ее деревянной ножки. Появились стена, окно, стол возле него… Вся комната вернулась — но без легионеров и без Полины. Раны же от веревок на моих предплечьях наоборот исчезли. Ну, ясное дело — перенос лечит…
А вот что было непривычно: чувствовал я себя словно подвешенным на резиночке. Дернут — и мигом улечу. Или сам подпрыгну — и только меня здесь и видели…
Пока, правда, не дергали, да и сам я прыгать не спешил, но натяжение ощущалось явственно.
Это меня что, родное время так на поводке удерживает?
А сейчас, собственно, я где? Или, строго говоря, сейчас — это когда?
В окно бил свет — значит, день. Мой взгляд скользнул к часам на стене: так и есть, 13:20 — разгар дня. Вот только какого именно дня?
Рука привычно нырнула в карман, но верной шпаргалки-смартфона там не оказалось. Ну да, точно: у меня же его отобрали, и он остался… где? В будущем? То есть в моем бывшем настоящем? Это если я в прошлое перенесся. Хотя куда же еще: заглянуть в собственное грядущее, вроде как, невозможно… Ну так до сегодняшнего дня я пребывал в твердой уверенности, что без Машины путешествий во времени не бывает…
Мухой метнувшись к столу, я стукнул по кнопке стационарного компа. Ме-е-едленно пошла загрузка. О, Уроборос, на дворе XXI век, а мой ПК с черепашьей скоростью включается! Или не XXI? Я торопливо огляделся по сторонам: нет, вокруг точно не прошлое столетие, и даже не минувший год — эта царапина на подоконнике появился совсем недавно, а настольную лампу вообще Полина купила, когда случайно расколотила мою старую…
Ага, значит, и другие ее вещи могут быть здесь? Ладно, потом проверю, сейчас не до того…
Компьютер наконец загрузился, и на экране таки высветилась дата. Сегодняшняя. То есть ясно дело, что сегодняшняя, какая же еще — просто в точности та же самая, что и была до переноса! Да-а, недалече я, значит, прыгнул… Уроборос! Сколько, говорите, сейчас времени? 13:21? Так я же вот-вот сюда приду! И не один, а в теплой, дружеской компании!
Что делать? Спрятаться куда-нибудь по-быстрому? Мой взгляд заметался по комнате. Куда? Под кровать? Или, может, в туалете запереться — кажется, туда легионеры не совались… Не сунутся…
Нет, глупо. Ну, спрячусь я — и что? Потом выскочу, как чертик из табакерки, и нападу на них? Только не из-под кровати… Можно, конечно, тупо подстеречь гадов прямо у входной двери. Но их трое, да еще пистолет… Правда, и нас там будет двое. Два Игоря Одинцова, ага. Кто там что-то говорил о парадоксах?
Впрочем, недолго нас пробудет двое — у того, другого Игоря к спине, вообще-то, приставлен ствол. Чуть что — и Ковальский выстрелит. К тому моменту я успею разве что вырубить Ольгу — и то, если рука не дрогнет… Перед моим мысленным взором всплыл образ привязанной к стулу Полины, в ушах зазвучал хруст ломаемых пальцев напарницы, ее отчаянный вой сквозь кляп… Нет, не дрогнет, даже не надейтесь! Но потом все равно я окажусь один против двоих, безоружный против пистолета.
Короче, не вариант.
Что же остается? Только валить отсюда подобру-поздорову — и ловить Полину где-то на подходе.
Подорвавшись, я пулей вылетел в коридор, распахнув входную дверь, выскочил на лестничную площадку… Стоп! Если квартира окажется не заперта — не насторожит ли это легионеров? Вряд ли они, конечно, заподозрят, что это я лично орудую в своем прошлом, и тем не менее… Опять же, не стоит без нужды городить парадоксы…
Поспешно вернувшись за порог, я сорвал с крючка запасной комплект ключей. Снова выскользнул за дверь, прикрыл ее за собой и запер на замок. Вот теперь другое дело!
Перескакивая через три ступеньки, я рванул вниз по лестнице.
Хлопок подъездной двери застал меня между вторым и первым этажами. Ухватившись обеими руками за пластиковые перила, я кое-как затормозил свой стремительный полет, отпрянул назад — и вовремя: внизу к лифту уже приближалась Ольга. Следом за ней Ковальский вел под прицелом меня.
— Может, быстрее пешком? — спросил из-за их спин чернявый (как там его назвал центурион? Влад? Точно, Влад).
Так, пока ничего страшного, он, вроде бы, и в прошлый раз порывался идти по лестнице.
— Я уже вызвала, — ответила девушка, отрывая палец от кнопки.
Лифт открылся сразу — стоял на первом этаже — и их спор затих, толком не возникнув. Все четверо зашли в кабину и уехали, я же — тот я, что наблюдал за ними со стороны — выждав для верности еще пару секунд, со всех ног бросился к выходу.
До приезда Полины оставалось еще около часа. Будь у меня телефон, можно было бы просто написать ей или позвонить — предупредить… Но телефона у меня не имелось. Хуже того: я не помнил наизусть номер напарницы — так что варианты «попросить у кого-нибудь из прохожих мобильник» или «купить в ближайшем салоне дешевую трубку и новую сим-карту» тоже не прокатывали. Последний — еще и потому, что, торопясь покинуть квартиру, я не сообразил захватить ни копейки денег.
То есть все, на что я сейчас был способен — ждать.
Причем, ждать не у подъезда — незадолго до прихода моей напарницы Ковальский посылал вниз Ольгу с Владом — проконтролировать. Значит — за котлованом, где недавно меня самого высадило такси. Даже если вдруг Полине попадется более опытный водитель, и повезет ее в объезд — я успею их заметить на повороте и перехватить. В крайнем случае, на дорогу выбегу…
Решив так, я поспешил прочь от дома — туда, где за ограждением с красочным, но густо забрызганном грязью плакатом «Приносим извинения за неудобства, связанные с… бла-бла-бла», рычал, вскрывая теплотрассу, трудяга-экскаватор.
* * *
Выбегать на дорогу, бросаясь под колеса, не потребовалось — такси привезло Полину ровно в ту точку, что и меня до того. Ну да, у них же там одна система навигации…