ему бережно, и основная куча дерьма — только его вина. Теперь он пожалел, что не уволил менеджера, Полковника Паркера, когда тот предложил сниматься в кино. Старпер был дураком, а сам Элвис был еще большим дураком, что последовал его совету. Еще он пожалел, что мало ценил Присциллу. Пожалел, что не может сказать дочери, как ее любит.
Всегда вопросы. Никогда ответы. Всегда надежды. Никогда не их исполнение.
Элвис выключил телевизор и уронил пульт на тумбочку, как раз когда в комнату вошел Джек. У того была под мышкой папка. Казалось, что он пришел на брифинг в Белом доме.
— Я попросил женщину, которая зовет себя моей племянницей, помочь мне, — сказал он. — Она возила меня в центр города, в газетный архив. Помогала с расследованием.
— Каким расследованием? — спросил Элвис.
— По нашей мумии.
— Ты что-то узнал?
— Полным-полно всего.
Джек придвинул к койке стул, а Элвис с помощью кнопки поднял койку так, чтобы увидеть, что в папке Джека.
Джек раскрыл папку, достал вырезки и разложил на постели. Элвис разглядывал их, пока Джек говорил.
— По Соединенным Штатам давно гастролировала одна из второстепенных мумий, взятая для выставки у египетского правительства. Ну знаешь, музеи, все такое. Не большие выставки, как у Тутанхамона какое-то время назад, но внимание она привлекала. Мумию перевозили из штата в штат на кораблях или поездах. Когда она доехала до Техаса, ее похитили.
Судя по уликам, ее выкрали ночью пара мужчин в серебристом автобусе. Был свидетель. Кто-то выгуливал собаку. Вкратце, грабители вломились в музей и украли ее, наверное, в надежде получить выкуп. Но тут случилась самая страшная буря в истории Восточного Техаса. Торнадо. Ливень. Град. Представляешь. Ручьи и реки разлились. Смывало трейлеры. Топило скот. Может, помнишь ее… неважно. То еще было наводнение.
Наши ребята исчезли и больше никто о них не слышал. Когда ты рассказал, что увидел в голове мумии — серебристый автобус, буря, мост, все это — я пришел к более интересному и, как мне кажется, достаточно более точному сценарию.
— Дай угадаю. Автобус смыло. По-моему, я его сегодня нашел. Прямо в ручье за домом. Наверное, вынесло сюда года три назад.
— Тогда все сходится. Ты видел, как рушится мост — так автобус угодил в ручей, который тогда был глубокий, как бушующая река. Автобус потащило по течению. Он застрял поблизости, и мумия оказалась в плену на дне, но недавно выбралась на волю.
— Но как же она ожила? — спросил Элвис. — И как, черт возьми, я попал в ее воспоминания?
— Здесь уже начинаются догадки, но судя по тому, что я прочел, иногда мумии хоронили безымянными, накладывая на их саркофаг, или гроб, если угодно, проклятье. Предполагаю, наш дружок — из таких. Пока он был в гробу, был сушеным трупом. Но когда автобус смыло с дороги, гроб перевернулся, или развалился, и наш парень освободился от проклятья. Или, скорее всего, гроб сгнил со временем, и охранное заклятье разрушилось само. И представь, как он там все это время томился, живой, но не живой. Голодный, но без возможности насытиться. Я сказал, что он освободился от проклятья, но это не совсем правда. Он освободился от заключения, но еще нуждался в душах.
А теперь они у него есть, и он будет питаться нами, пока его не уничтожат раз и навсегда… Знаешь, мне кажется, как ни странно, в нем еще осталось что-то, что хочет вернуться. Снова быть человеком. Он не совсем понимает, чем стал. Следует старым желаниям и потребностям своего нового состояния. Вот почему он поддался иллюзии одежды — наверное, скопировал вид какой-нибудь своей жертвы.
Души дают ему мощь. Увеличивают волшебные силы. Одна из которых — загипнотизировать, как бы затащить себе в голову. Так он душу украсть не сможет, для этого жертве надо потерять сознание, но зато может ослабить, отвлечь.
— А эти тени вокруг?
— Его стражи. Они его предупреждают. У них есть свои ограниченные силы. Я читал о них в «Настольной книге о душе для мужчин и женщин».
— И что же нам делать? — спросил Элвис.
— Думаю, лучшая идея — сменить дом престарелых, — ответил Джек. — Больше ничего в голову не приходит. Я так скажу. Наша мумия — сова. Встает в три ночи. Так что я высплюсь сейчас и после ланча. Поставлю будильник на вечер, чтобы заварить пару чашек кофе. Если он придет — не хочу, чтобы он опять шлепал губами по моей заднице. По-моему, в ту ночь, как он ко мне пристроился, он услышал, как ты идешь по коридору, и убежал. Не потому, что испугался, но потому, что не хотел, чтобы его раскрыли. Ты подумай. Ведь у него здесь уютная берлога.
Когда Джек ушел, Элвис решил последовать примеру Джека и вздремнуть. Конечно, в его возрасте он и так часто спал и мог уснуть в любой момент — или беспокойно ворочаться часами. Тут не подгадаешь.
Он пристроил голову на подушке и попытался заснуть, но сон не шел. Напротив, пришло много мыслей. Например, что у него осталось в жизни, кроме этого места? Его не назвать домом, но это все, что у него есть, и будь он проклят, если какой-то заморский душесосущий граффитирисующий сукин сын в шляпе не по размеру и ковбойских сапогах (с мысками как у эльфов) украдет души его семьи и высрет в туалете для посетителей.
В фильмах Элвис всегда играл героев. Но когда гасли софиты, наступало время наркотиков, глупостей и блуда. А теперь настала пора стать хоть немного тем, кем он всегда себя воображал.
Героем.
Элвис потянулся за телефоном и набрал номер комнаты Джека.
— Мистер Кеннеди, — сказал Элвис, когда Джек ответил. — Не спрашивайте, что дом престарелых может сделать для вас, спросите, что вы можете сделать для дома престарелых.
— Эй, ты украл мою лучшую цитату, — сказал Джек.
— Ну ладно, тогда перефразирую свою: «Давайте займемся делом».
— К чему ты клонишь?
— Ты уже понял, к чему. Мы убьем мумию.
Солнце, как фурункул на ярко-голубой заднице неба, постепенно зашло, и небо широко раздвинуло ноги, чтобы обнажить лобковые заросли ночи, волосатую тьму, в которой, как вши, ползали звезды и медленно поднималась луна, словно собачий клещ-альбинос, стремящийся к анальной расщелине.
Во время этой неторопливой смены времен суток Элвис с Джеком обсудили свои планы, потом немного поспали, съели обед из вареных кабачков и мясного рулета, еще поспали, съели ужин из белого хлеба и аспарагуса с добавкой в виде бутерброда с ветчиной, в котором было куда больше бутерброда, чем ветчины, снова поспали и проснулись как раз ко времени, когда появились лобковые заросли и заползали звездные вши.
Но даже тогда, когда настала ночь, им пришлось ждать полуночи, чтобы сделать то, что они должны были сделать.
Джек прищурился в очках и просмотрел свой список.
— Две бутылки спирта для растирания? — спросил он.
— Есть, — сказал Элвис. — И даже не придется ими бросаться. Смотри-ка- Элвис показал распылитель краски. — Нашел в кладовке.
— Я думал, ее запирают, — сказал Джек.
— Запирают. Но я украл у Диллинджера заколку для волос и взломал замок.
— Прекрасно! — порадовался Джек. — Спички?
— Есть. Еще я упер зажигалку.
— Хорошо. Форма?
Элвис поднял свой белый костюм, слегка посеревший впереди из-за пятна от чили. На кровати лежали белый шелковый шарф и широкий ремень из золота, серебра и рубинов. Рядом стояли сапоги на молнии из Кей-марта.
— Есть.
Джек взял серый деловой костюм на вешалке.
— У меня в комнате еще отличные туфли и галстук
— Есть, — повторил Элвис.
— Ножницы?
— Есть.
— Мое инвалидное кресло смазано и готово к бою, — сказал Джек, — и еще я отыскал в одной книжке волшебные слова. Не знаю, могут ли они напугать мумию, но в теории должны изгонять зло. Я записал их на листочке.
— Пустим в дело все, что есть, — ответил Элвис. — Ну ладно. В 2:45 позади здания.
— Учитывая нашу скорость, выходить стоит около 2:30, - заметил Джек.
— Джек, — спросил Элвис. — Мы знаем, что делаем?
— Нет, но говорят, огонь очищает зло. Будем надеяться, что те, кто это говорит, кем бы они ни были, правы.
— Тогда все есть, — сказал Элвис. — Сверим часы.
Они сверили, и Элвис добавил:
— Помни. Ключевые слова на сегодня — «Осторожность», «Возгораемый» и «Следи за своей задницей».
На передней двери была пожарная сигнализация, но изнутри с ней было легко сладить. Как только Элвис перерезал провода ножницами, они надавили на рычаг на двери и Джек выкатил коляску наружу, и придержал дверь, пока Элвис выходил на ходунках. Элвис выкинул ножницы в кусты, Джек заложил между дверями книжку с мягкой обложкой, чтобы можно было вернуться — если они доживут до возвращения.
На Элвисе были большие очки с шоколадной оправой с разноцветными драгоценными камнями и заляпанный белый костюм с шарфом, ремнем и сапогами на молнии. Костюм был спереди расстегнут и везде висел мешком, не считая живота. Чтобы натянуть его там еще сильнее, Элвис сделал что-то вроде санитарной сумки и пододел под костюм!!!. В сумке лежала маска Кемосабе, «Пурпурное сердце» Быка и газетная вырезка, из которой он впервые узнал о своей смерти.
На Джеке были серый деловой костюм с аккуратно завязанным галстуком в черно-красную полоску, черные туфли и черные нейлоновые носки. Пиджак ему шел. Он действительно был похож на бывшего президента.
На инвалидной коляске лежал распылитель краски, заправленный спиртом для растирания, а рядом зажигалка и спички-книжка. Джек передал Элвису распылитель. К нему была привязана полоска ткани, оторванной от простыни. Элвис повесил его на плечо, залез за ремень и достал расплющенную недокуренную дешевую сигару, которую хранил на особый случай. Случай, который, как он думал, уже никогда не настанет. Сжал сигару в зубах, взял спички с коляски и закурил. На вкус она была как собачье дерьмо, но он все равно затянулся. Бросил книжку обратно на коляску и, посмотрев на Джека, сказал: «За дело, амиго».
Джек убрал спички и зажигалку в карман. Сел в коляску, пнул подпорки на место и поставил на них ноги. Слегка откинулся и нажал на рычаг на подлокотнике. Электрический мотор зажужжал, кресло двинулось вперед.