Жиган даже не особенно торопился — доел жаркое, щедро расплатился с официантом и растворился.
Круг подозреваемых не столь широк.
Петр Самохин? У него бы хватило времени, чтобы предупредить Кирьяна. Это с его-то оперативным опытом! Информация — это ценность, Кирьян очень щедро расплачивается со своими информаторами. А у Петра большая семья, нужно поднимать младших братьев и сестер, так что лишняя копейка для него существенное подспорье.
Информатором может быть и Марк Рубцов. В Чека он сравнительно недавно, а то, что его хорошо рекомендовали по прежнему месту работы в уголовном розыске, еще ничего не значит.
Федор Кравчук… Честолюбив, хорошо знает свое дело. Он уже давно перерос свое нынешнее место и, несомненно, мечтает продвинуться дальше. Так что неудача начальства ему вполне на руку.
Сарычев в досаде швырнул в ящик стола фотографии. Фу ты! До чего только не додумаешься, когда сидишь в пустом ночном кабинете. Пора уходить, вот только выпить чайку на дорожку.
Сарычев уже поднял чайник, как вдруг зазвонил телефон. Этот трезвон невозможно было спутать ни с одним другим. Звонил Председатель ВЧК.
Поставив чайник на стол, Сарычев не без внутреннего трепета поднял трубку.
— Что у вас там произошло на Мясницкой, Игнат Трофимович? — ровным голосом спросил Дзержинский. — Как получилось, что Кирьян ушел?
— Выясняем, Феликс Эдмундович. Он не должен был уйти. Наш информатор сразу же сообщил о его появлении. Группа чекистов немедленно отправилась в ресторан, но Кирьяна там не оказалось.
— Вот как… А что стало с информатором?
Еще один неприятный вопрос… По тому, каким тоном был задан этот вопрос, Сарычев догадался, что Дзержинскому известны многие детали сорвавшейся операции. Ничего удивительного, должность у него такая!
— К сожалению, его ликвидировали. Мы нашли его на следующий день застреленным в своей квартире.
— Кто это был?
— Этот человек был из уголовной среды, мы завербовали его месяц назад. Он был неплохо знаком с Кирьяном и с его ближайшим окружением.
— Ах, вот оно как. Уверен, что здесь не обошлось без предательства. Присмотритесь получше к своим сотрудникам.
— Я уже работаю над этим вопросом, товарищ Дзержинский.
— Есть какие-нибудь предположения?
— Пока нет, — честно признался Сарычев. — Некоторых из них я знаю давно. Очень бы не хотелось разочаровываться.
— Согласен с вами. Но, к сожалению, вся наша жизнь состоит из сплошных разочарований. Сейчас у вас есть человек в банде Кирьяна?
— Надежного нет… Есть временные. Мы их внедряем в банду, пытаемся раскачивать ситуацию изнутри. Но все это уголовники и крайне ненадежный элемент. В кабинете Чека они могут говорить одно, но, как только оказываются на воле, ведут себя совершенно по-другому.
— Ваша задача — уметь работать с агентами, использовать их слабости, скрытые пороки… И не стесняйтесь помахать у них перед носом компроматом! Они должны всегда чувствовать наше присутствие, чувствовать, что мы их достанем в любой момент.
— Мы стараемся так и поступать, товарищ Дзержинский.
— И все-таки нужно обеспечить внедрение в банду надежного сотрудника, чтобы мы знали о каждом плане Кирьяна и его банды. Ведь, насколько мне известно, численность его банды около ста человек. Причем все они — люди бывалые, хорошо вооружены. А это уже крупная боевая единица. Да еще в Москве!
— Операция по внедрению уже идет, товарищ Дзержинский. Она состоит из трех этапов. Сейчас успешно осуществляется первый, и думаю, что мы сумеем благополучно войти во вторую фазу.
— А в чем конкретно заключается ваш план? Вы планируете уничтожить Кирьяна?
— Да, Феликс Эдмундович. Но этого будет явно недостаточно, мы думаем уничтожить всю его банду!
— Каким образом?
— Мы планируем выявить места, где обычно собирается банда, где они прячут оружие. Выйти на их скупщиков, информаторов, а потом одновременно нанести удар по всем этим точкам!
— Еще подумайте вот над чем: нужно будет серьезно заняться контрой, которая сейчас поднимает голову. Все уголовники действуют от имени анархистов, эсеров, левых коммунистов и прочей нечисти. Мировая общественность считает, что мы не продержимся и десяти лет, и за рубежом уже созданы теневые правительства, которые активно финансируются странами Антанты. Именно от них в ближайшее время нам стоит ожидать самых больших неприятностей. Мы должны предвосхитить события и перейти к самым активным действиям. У вас есть какие-нибудь соображения по этому вопросу?
Сарычев на мгновение задумался, после чего уверенно ответил:
— Будет подготовлена легенда для наших сотрудников. Думаю, она будет приемлема и за рубежом.
— Значит, готовите операцию для перехода в следующую фазу?
— Именно так, товарищ Дзержинский.
— Что ж, держите меня в курсе.
Сарычев хотел ответить, но в трубке уже раздались короткие гудки.
По субботам на Сухаревском рынке всегда много народу. У башни протянулись мясные ряды, где продавцы в перепачканных кровью фартуках продавали мясо. Неподалеку с лотков торговали зеленью. А дальше, немного в сторонке под навесом, сидели трое майданщиков и скупали всякий товар.
К одному из них, толстому, невысокому, с узкими глазами, подошел бородатый мужчина в возрасте. Протянув золотое колье, украшенное четырьмя крупными сапфирами, он сказал:
— Вот, Михалыч, то самое колье, о котором я говорил.
Поблизости оказалась Мария, одетая в простенькое пальтецо. Она ничем не отличалась от многочисленных покупателей, толкавшихся рядом. Она остановилась, словно приглядываясь к товару, и прислушалась к разговору.
— Откуда у тебя такое добро? — спросил майданщик.
— Где было, там уже нет, — хмуро буркнул мужчина. — Ты бы поменьше спрашивал. А если тебе не надо, так я дальше пойду.
Он уже хотел было отойти, но скупщик ухватил его за руку:
— Ну что ты такой несговорчивый? И поговорить, что ли, нельзя. Беру я твои брюлики.
— Вот это дело! Сколько же ты за них отвалишь?
— Двести тысяч!
— Это за такую-то вещь? Совсем ты, мужик, рехнулся! Да за них не менее миллиона надо давать, ты посмотри, какие камушки! А потом, я ведь к тебе не в первый раз прихожу. Если скупиться будешь, так больше не приду!
Михалыч вздохнул:
— Э-эх, ну что ты с ним будешь делать! — Наклонившись, он вытащил из-под прилавка небольшой сверток. — Вот возьми. Здесь как раз двести тысяч. Вся моя недельная выручка.
— Да ты еще деньгу наколотишь. — Мужчина взял с прилавка деньги.
— Пересчитывать будешь?
— Не надо, я тебе верю, — хмуро обронил мужчина. И, скривив губы в ехидной улыбке, добавил: — Чего же тебе со мной ссориться-то?
Сунув деньги за пазуху, он твердым хозяйским шагом направился через площадь. Он уверенно подошел к стоящему у тротуара экипажу, о чем-то перекинулся несколькими фразами с кучером, после чего, удовлетворенно кивнув, ступил на подножку.
Мария заметалась у кромки тротуара, пытаясь отыскать свободную пролетку, чтобы отправиться следом, но ничего не подвернулось, а пролетка с пассажиром уже скрылась из виду.
Глава 16 ПОДЗЕМНЫЙ ХОД
Захлопнув дверь, Роман Овчинский задвинул за собой тяжелый засов. Через два небольших окошка, прорезанных под потолком, узкими лучами в котельную падал свет. Рассеиваясь, он ложился на противоположную стену длинным продолговатым пятном и слегка освещал груду камней, аккуратно сложенных небольшой горкой на полу.
В котельной было сухо и заметно пыльно.
Кирьян огляделся и удивленно присвистнул:
— Я думал, что у тебя здесь земли до самой крыши, а тут все чисто.
— Я землю складываю в мешки, а потом уношу отсюда. — Махнув рукой в сторону двери, Овчина добавил: — Тут метрах в трехстах пустырь есть, вот туда и отношу. А еще лопатой на всякий случай все разравниваю.
— Видал, что делает, — подтолкнул Кирьян локтем Савву Тимошина.
Медвежатник оставался серьезен:
— Что я могу сказать? Молодец! А лопату ты с собой, что ли, носишь? — в его словах прозвучала откровенная ирония.
— Зачем же? — удивленно посмотрел Овчина. — Лопату я в кустах прячу. Парочка лопат здесь, а одна там.
— Как же тебя никто не заметил? — искренне удивился Курахин, снова и снова оглядывая помещение котельной.
Фартовый хотел определить место, откуда начинается подкоп, но не мог — пол был завален каким-то ржавым хламом, полусгнившим тряпьем. Такое впечатление, что это имущество пролежало в помещении нетронутым много лет.
— Стараюсь быть осторожным. Из соседнего дома на котельную выходит три окна. За одним живет столетняя старуха, но она уже ничего не видит и не слышит, а два других окна в квартире какого-то инженера. Но его дома практически не бывает. Он все время в разъездах.
— Понятно.
— Хотя однажды я крепко струхнул. Как-то прихожу вечером, а на двери во-от такой новый амбарный замок висит! — раздвинул Овчина руки. — Думал, все, докопался! Выследили. Неделю к котельной не подходил, все ареста дожидался. А потом думаю: почему же они меня тогда с поличным не взяли, когда я к котельной подошел? Порасспрашивал у жильцов осторожненько и выяснил, что просто какая-то комиссия округу обходила, описывала все. Вот на кательную и повесили новый замок. Мол, может, когда-нибудь восстановим, поработает еще. Не сезон. Ну я и дальше начал копать.
— А ты молоток, — сдержанно похвалил Курахин, — даже не видно, где ты роешь.
— Вон там.
Роман откатил в сторону огромный камень, прижимавший лист жести.
— Ход будет метров в двадцать пять. Осталось прорыть еще немного. Потом продолбить фундамент — и мы в магазине.
Он высветил спичкой подземный ход. Кирьян одобрительно крякнул. Самая настоящая нора, первое впечатление, что ее выкопал какой-то гигантский зверь.
— Понятно.
— А с улицы не слышно? — спросил Савва Назарович.
— Не должно.
— Давай вот что сделаем, — предложил Кирьян. — Вы тут постучите киркой как следует, а я выйду на улицу и послушаю.