— Отчаянный.
— Этого у него не отнять.
— И вот теперь он ушел от нас в третий раз… — констатировал Петерс.
В кабинете повисло тяжелое молчание.
— Какие ваши действия, Игнат Трофимович? Как вы собираетесь обезвредить банду? Пожалуйста, поконкретнее.
— Задача очень непростая. Курахин никому не доверяет и ни с кем не идет на сближение. Но у нас есть адреса, где он обычно предпочитает «залечь на дно», и в самое ближайшее время мы собираемся провести по этим местам массированную облаву.
— Но важно уничтожить не только Курахина, но и всю его банду. Вы как-то собираетесь это сделать?
Игнат Сарычев уверенно посмотрел на Петерса:
— У нас есть кое-какие оперативные разработки, но мне не хотелось бы говорить о них заранее.
— Понятно… позже доложите поподробнее. У вас есть еще что-нибудь добавить?
— Нет.
— Расслабляться нельзя, товарищи. Чем строже мы будем подходить ко всякой контре, тем будет лучше для дела. Мы должны ответить террором на террор. — Посмотрев на часы, Петерс буднично добавил: — Давайте расходиться, товарищи, время уже позднее, а многим из нас нужно добираться на окраины города. Завтра я жду от вас конкретных — я подчеркиваю: конкретных — предложений по усилению борьбы с бандитами и контрой!
Чекисты разошлись. Петерс остался один. Надо только прибрать на столе разбросанные бумаги, запереть в сейф наиболее важные документы, выкурить на дорожку папироску. А уж после и домой!
Яков Христофорович открыл сейф и положил на свободную полку документы, связанные с ограблением состава на железнодорожной станции Ховрино. Дело продвинулось, но тем не менее еще оставалась масса невыясненных вопросов, с ними предстояло разобраться самым тщательным образом.
Раздался телефонный звонок. Наверняка дежурный, обычно он звонит в это время и интересуется, когда следует подавать машину. Петерс потянулся к трубке, нужно будет сказать, чтобы был готов через полчаса.
— Петерс на проводе, — спокойно объявил председатель Ревтрибунала.
— Яков Христофорович? — услышал он сквозь треск и шум приглушенный голос.
— Да, это я, — громко откликнулся Петерс, досадуя на помехи.
— Яков Христофорович, это Ленин…
— Кто? — не понял Петерс. Не так часто Владимир Ильич звонил ему, так что можно было и усомниться.
— Это Ленин!
— Ленин?
— Да, Ленин! — взволнованно ответил Владимир Ильич.
— Слушаю вас, Владимир Ильич, — встревоженно сказал Петерс, понимая, что случилось нечто серьезное.
— Яков Христофорович, у моста через Яузу на нас напали какие-то вооруженные люди!..
— Что?! — не поверил Петерс собственным ушам.
— Я говорю, что у моста через Яузу на нас напали бандиты! Мы ехали из Сокольников. Они высадили нас из автомобиля, избили, отобрали у нас документы, оружие и уехали на нашем автомобиле.
— Владимир Ильич, вы не пострадали?
— Ни я, ни товарищи особенно не пострадали. С нами более-менее все в порядке…
— Они знали, на кого напали?
— Я думаю, что нет. Они даже не посмотрели толком в документы.
— Где вы сейчас находитесь?
— Сейчас мы находимся в Сокольническом исполкоме. Я вас прошу срочно прислать за нами автомобиль! Вы слышите меня, срочно! Бандиты могут вернуться!
— Владимир Ильич, никуда не выходите, сейчас за вами приедет автомобиль!
Выскочив в коридор, Петерс громко крикнул:
— Дежурный!..
— Я здесь, товарищ Петерс! — выскочил из соседней комнаты перепуганный дежурный.
— На Ленина совершено нападение… — Голос Петерса срывался.
— Как?! — изумленно выдохнул дежурный.
— Не до вопросов, — отмахнулся Петерс. — Сейчас Владимир Ильич находится в Сокольническом исполкоме. Срочно направить туда легковой автомобиль и отряд красноармейцев!
— Есть! — козырнул дежурный и помчался по коридору.
Петерс вернулся в кабинет. Подняв трубку телефона, набрал номер дежурного по городу:
— Товарищ Сарычев? Это Петерс. Дело чрезвычайной важности! — взволнованным голосом говорил Яков Христофорович. — Только что было совершено нападение на Ленина…
— Не может быть! Как это?
— Только что бандиты совершили нападение на Ленина. Группа вооруженных людей отобрала у него автомобиль. Нужно перекрыть все выезды из города. Усилить заставы. Останавливать каждый автомобиль и у всех пассажиров без всякого исключения проверять документы. Любого подозрительного арестовывать и доставлять в Чека. Разберемся позже. Если не правы, потом извинимся. Срочно организовать погоню за автомобилем Ленина, номер машины 1048! На пути возможного продвижения машины установить заслоны. Укрепить милицейские посты! Действуйте незамедлительно!
— Все сделаем, Яков Христофорович! Но где же был Гиль, что делал Чебанов? Ведь именно им доверена жизнь Ильича?
— Меня самого волнуют эти вопросы. Но все это потом! Проведем самое тщательнейшее расследование… Сейчас нужно не дать бандитам уйти!
— Сделаю все возможное!
— Немедленно выезжайте к Сокольническому исполкому, именно там сейчас находится Ильич!
— Уже выезжаю!
— Я тоже там буду в ближайшие полчаса!
Петерс положил трубку. Осталось сделать самый главный звонок — Дзержинскому. Нужно только подыскать подходящие слова. Яков Христофорович вдруг поймал себя на том, что заметно волнуется.
Ленин положил трубку. С минуту он беспокойно расхаживал по небольшому кабинету, затем, выглянув в коридор, сказал Чебанову, стоящему у дверей:
— Никого ко мне не пускать. Я хочу побыть один!
— Хорошо, Владимир Ильич.
Ленин сел за письменный стол, заваленный бумагами, небрежно отодвинул их в сторону и включил настольную лампу. Обмакнув ручку в чернильницу, секунду размышлял, а затем уверенно и быстро стал писать: «Заместителю Председателя ВЧК товарищу Петерсу. Ввиду того что налеты бандитов в Москве все более учащаются и каждый день бандиты отбивают по несколько автомобилей, производят грабежи и убивают милиционеров, ВЧК предписывается принять самые срочные и беспощадные меры по борьбе с бандитизмом». На последнем слове перо зацепило бумагу, слегка разодрав ее. Владимир Ильич прочитал написанное, после чего поставил внизу размашистую подпись.
Поднявшись, Ильич вышел в коридор и спросил у Чебанова:
— Феликс Эдмундович подъехал?
— Да, Владимир Ильич, сейчас он находится во дворе. Отдает распоряжения.
— Пусть потом немедленно поднимется ко мне.
— Хорошо, Владимир Ильич!
Протянув листок бумаги, Ленин распорядился:
— Чтобы завтра это предписание было опубликовано в «Правде»! Мы должны объявить бандитам самый настоящий террор!
Глава 23 ВЫКУП ЗА ЛЕНИНА
— Колян, не гони ты так, — повернулся Фартовый к водителю, — а то всю душу вытрясешь!
— Понял! — Шофер сбавил обороты.
Открыв бумажник, Кирьян принялся изучать его содержимое.
— А небогато этот наш Левин живет. Я-то думал, что все дантисты в золоте ходят. Выходит, ошибался…
— Так куда мы сейчас, Кирьян?
— Скажу куда. Нам место надежное нужно. Там и передохнем. — Он вытащил из бумажника деньги. — А это еще что за хренотень? — Открыв удостоверение, он внимательно вчитался в него: — Владимир Ильич Ульянов… Ленин… Разворачивай машину! Быстрее! — закричал Кирьян.
— Ты чего? — недоуменно спросил Колька-шофер. — Зачем разворачивать?
— Я тебе говорю: разворачивай быстрей! Ты знаешь, кто у нас в руках был?
— Ну? — удивленно спросил Колян.
— Ленин! Как же это я сразу-то не допер?! — в отчаянии воскликнул Кирьян. — Он же мне сам сказал, что он — Ленин. А мне «Левин» послышалось!
— Так куда мы едем? — развернул Николай машину.
— К Сокольническому исполкому. Это здесь рядом. Больше ему некуда идти. Там и спрячется, вряд ли он станет пешим по улице шастать.
Возбуждение «ивана» передалось и Егору Копыто:
— Как же ты собираешься его оттуда вытащить?
— Сейчас там нет никого, кроме парочки красноармейцев, — блеснули азартом глаза Кирьяна. — Мы их быстро уделаем! У меня с собой парочка гранат имеется. Так что никуда он от нас не денется… Как же это я оплошал?! — не переставал сокрушаться Фартовый. — Ведь у меня же в руках был, сам сказал… Ленин!
— Что мы с ним делать-то будем? — недоуменно спросил Егор Копыто.
— С собой возьмем!
— Это к Варваре на малину, что ли? — хмыкнул Тимошин. — А потом ты ему бабу под бок положишь?
— Ты слушай меня, — грубовато оборвал его Фартовый.
Медвежатник мгновенно умолк. В такие минуты спорить с Кирьяном было опасно.
— Спрячем Ленина, а потом у Советов за него выкуп потребуем.
— Хорошая мысль, — оживился Егор Копыто. — И сколько же ты за него хочешь?
— Не переживай! Мало не попрошу, на всех хватит! Нам бы только его за шкирку из здания выдернуть! А ты, Савва Назарович, что скажешь? — Кирьян посмотрел на медвежатника.
— Стремное дело, вот что я вам скажу, — вздохнул тот. — Одно дело шниферить, а другое дело в политику соваться. Здесь запросто без башки можно остаться.
— Так ты чего, соскочить, что ли, хочешь? — грубовато спросил Гаврила.
— Да с вами я, не дергайся!
Овчина, опустошенный удачей, молчал. Похоже, он мало что соображал, после того как его мечта наконец сбылась.
Машина мчалась по пустынной улице. Только однажды из переулка выскочил экипаж, запряженный парой лошадок. Кучер, натянув поводья, едва избежал столкновения и еще что-то долго кричал вслед автомобилю, размахивая кнутом.
Здание Сокольнического исполкома появилось из метели неожиданно. Так бывает всегда, когда едешь на большой скорости. Выложенное из серого камня, с массивными высокими колоннами, оно как будто бы выросло из-под земли, заслонив собой все вокруг.
У исполкома царило необычайное оживление. В два грузовика, стоявшие у самого входа, торопливо влезали красноармейцы. Из подъезда вышел худой человек в длинной шинели, в сопровождении трех бойцов и что-то произнес, указав рукой на подъезжающий автомобиль.