— Лёд тронулся, господа присяжные заседатели! — Борис широко улыбнулся. — Надо было сразу Ксеню засылать!
Олег и Борис на мгновение посмотрели друг другу в глаза, крепко обнялись, и Островецкий зашагал к служебному проходу, около которого Синицын уже о чём-то оживлённо беседовал с дежурными милиционерами.
— Ну, бывай, Лёха! — Олег крепко пожал ему руку. — Может, ещё и свидимся!
— Обязательно свидимся, товарищ майор! Земля-то — она круглая!
Олег прошёл мимо козырнувших милиционеров и направился в зал ожидания. Оксана, уже не сдерживая слёз, перекрестила его вслед.
Самолёт прибыл в Ригу по расписанию. Олег не сдавал вещи в багаж, поэтому сразу же после посадки через служебный выход покинул здание аэропорта. На рейсовом автобусе добрался до центрального автовокзала. До отправления его автобуса оставалось ещё сорок минут. Олег присел на скамейку и достал из кейса два снимка. На одной фотографии был изображён улыбающийся парень лет двадцати пяти, в бронежилете и с АКМ на груди. Это было увеличенное фото со снимка, изъятого у Семёнова. На другой — ксерокопии — был тот же парень, но на несколько лет моложе, в курсантской форме. Эту ксерокопию привёз ему Синицын прямо в аэропорт.
«Так вот ты какой, Сергей Павлович Сирота, — Олег мысленно перебирал в памяти всю информацию о нём. — Детдомовец, отсюда и фамилия. О родных никаких сведений нет, военное училище, недолгая служба в Пскове, Афганистан… Да, негусто, негусто… Что ещё? Из ташкентского госпиталя в бессознательном состоянии был переведён в краснодарский госпиталь. Оттуда пока ответа не поступало. Ах да, очень важный момент: правый клык сколот — занимался боксом в училище, был даже кандидатом в мастера спорта. Хорошо, что один из сокурсников вспомнил эту мелочь. Хм, «мелочь». Из таких вот «мелочей» и состоит наша работа. Теперь осталось только найти подтверждение тому, что это именно он был в нашем городе, и всё, Сергей Павлович, — ваша песенка спета! Задержим — ещё много чего нароем…»
Олег закрыл кейс и встал навстречу подъезжающему автобусу.
Была непроглядная темень, когда Олег подходил к своему дому. Обитатели крупнопанельной «пятиэтажки», видимо, уже крепко спали — во всяком случае, ни в одном окне света не было.
Олег открыл дверь в подъезд и замер на пороге… Скорее чутьём, чем разумом, он понял: что-то не так. В подъезде темно, не горит лампочка, хотя Янка Пуриньш с первого этажа внимательно за этим следит с тех пор, как по пьянке в темноте разбил себе голову. Машина у соседнего подъезда, военный «уазик» — в доме живёт много военных, но служебные машины на ночь не остаются, им положено в это время находиться в части…
Олег постоял немного, чтобы глаза привыкли к темноте. Рука машинально потянулась к подмышке. Чёрт! Кобуру с пистолетом оставил в сейфе перед отъездом… Олег переложил кейс в правую руку и весь обратился в слух, напоминая сейчас готового к прыжку зверя. Он осторожно поставил на пол дорожную сумку, правую руку с кейсом подтянул к животу, как бы прикрывая его. Набитый бумагами пластиковый кейс может служить хорошей защитой не только от ножа, но и от пули. Левую, согнутую в локте руку, Олег поднял вверх, прикрывая голову, и бесшумно скользнул вперёд. Он скорее почувствовал, чем увидел кого-то перед собой. Тяжёлый пластиковый кейс с алюминиевыми окантовками в умелых руках может мгновенно превратиться из орудия защиты в грозное орудие нападения, наподобие кистеня. Олег резко выбросил руку с кейсом снизу вверх. Кейс, описав дугу, подобную апперкоту[27], с хрустом врезался углом в чьё-то тело. Раздался дикий вопль. «Челюсть «ушла» у кого-то!» — промелькнуло в мозгу. Не убавляя хода, Олег резко повернулся вокруг своей оси. При этом, зажатый в руке кейс, превратившийся в мощное оружие, описав почти полный круг, вновь врезался во что-то мягкое. К то-то вскрикнул от боли. Олег в два прыжка преодолел лестничный марш и на площадке между этажами развернулся, прижавшись спиной к стене и защищая кейсом живот. Он вновь был готов к отражению атаки…
— Это что тут такое происходит? — кто-то завозился в замке квартиры на первом этаже.
Послышался топот ног — нападавшие бросились к выходу. Внезапно раздался звук падающего тела. Кто-то яростно заматерился…
«Вот и баул нечаянно сработал», — подумал Олег и с облегчением перевёл дух. Послышался шум отъезжающей машины. Дверь квартиры, наконец, отворилась, и оттуда хлынул яркий свет, освещая тёмный подъезд.
— Йохайды![28] Опять свет не горит! — на пороге квартиры стоял полусонный Янка в длинных семейных трусах с всколоченными волосами. — Островецкий, это ты? — он наконец заметил Олега. — На тебя что, напали? Может, милицию вызвать?
— Да я уже и так здесь! — отшутился Олег. Напряжение схватки медленно отпускало его. — Спи, Янка! Спасибо тебе!
Олег устало побрёл наверх по лестнице. Он поднялся на пятый этаж, вошёл в свою квартиру и тяжело опустился на табуретку в прихожей.
«Итак, что же это было? — Олег, размышляя, прикрыл глаза. — Покушение на убийство? Вряд ли, хотели бы убить — убили бы. Просто расстреляли бы на подходе к дому. А если не хотели поднимать шум? Если хотели заколоть по-тихому? Стрельба ведь могла бы навести на след военных, а «посадить на перо» — милое дело: мало ли врагов у «важняка» среди «блатных»?
В том, что это были военные, Олег не сомневался.
«Что же они всё-таки хотели? Убить или напугать? А может, просто отметелить и вывести на время из строя? Ладно, потом разберёмся. Но впредь надо быть поосторожнее». Размышляя таким образом, Олег принялся сооружать у двери некую нехитрую конструкцию. Он взял ведро и зацепил его дужкой за щётку швабры, которую прислонил к двери. Теперь, если кто-то попытается втихаря проникнуть в квартиру, это вызовет страшный шум. Олег проверил задвижки на окнах и отправился в гостиную на диван. Спать лёг, не раздеваясь, положив под подушку самодельный зэковский топорик — подарок знакомых офицеров из колонии. В который раз пожалел об отсутствии пистолета.
«Надо будет какой-нибудь неучтённый ствол «заныкать», — засыпая, подумал Олег. Перелёты, автобусы, недавняя схватка дали о себе знать — он словно провалился в какую-то яму…
— Слушаю!
— Товарищ полковник, извините, что пришлось потревожить в столь позднее время…
— Можешь не извиняться. Зря не разбудил бы! Ну, что ещё стряслось?
— Нападение на Островецкого не удалось. Была поставлена задача вывести его из строя на одну-две недели, но он оказался расторопнее. В общем, у сержанта Кудрявцева сломана челюсть, а у капитана Лагутовского — сильный ушиб груди, подозрение на перелом ребра.
— Неслабо Островецкий ваших людей отделал! Плохо их учите! Вчетвером одного не смогли одолеть. Ну что ж, выбора у нас не осталось. Ты знаешь, майор, что тебе надлежит сделать!
— Товарищ полковник, но это как-то…
— Отставить слюнтяйство! Ты на службе, майор! Выполнять приказ!
— Есть!
Олега разбудил трезвон телефона. Он спросонья поглядел на часы: девять утра. Чёрт подери! Сегодня же суббота, и он с дороги — могли бы дать ему выспаться…
— Какого лешего? — раздражённо рявкнул Олег в трубку. — Жить без меня не можете?
— Олег Семёнович, — услышал он вежливый незнакомый голос. — Выслушайте меня внимательно, не перебивайте и не бросайте трубку.
— Кто это? Что вам нужно? — сон мгновенно улетучился.
— Ваша дочка у нас. С ней ничего не случится, если Вы перестанете проявлять активность в деле Митрофанова. Скажитесь больным, напейтесь, я не знаю, что ещё, но сидите дома. И придержите Долгоногова…
— Слушай ты, падла! — голос Олега клекотал от ярости. — Если с дочкой что-нибудь случится, я вас зубами грызть буду!
— Я же просил не перебивать! — говоривший также повысил тон. — Если Вы выполните наши требования, то с девочкой ничего не случится, мы вернём Вам её в целости и сохранности, — в трубке послышались короткие гудки.
Секунду помедлив, Олег срывающимися пальцами начал набирать номер телефона матери в Белоруссии. На том конце трубку не брали. Тогда он набрал номер телефона её соседки. К трубке долго не подходили.
— Ну, ну же, — бормотал он, как будто это могло поторопить кого-то на том конце провода.
Наконец кто-то снял трубку.
— Тётя Валя!?
— Ой, Олеженька, а у нас беда! Светочка пропала, твоя мама побежала заявлять в милицию…
Олег в бешенстве швырнул трубку в стенку. Разлететься на кусочки ей помешал провод. Он смёл вазу со стола.
— Суки! Твари! — взревел он. — Ребёнок-то здесь при чём?
Он рывком открыл дверцу бара, выхватил оттуда початую бутылку виски, одним движением резко свернул пробку, сделал большой глоток и закашлялся…
«Какая гадость!» — подумал он. Но «гадость» сделала своё дело — приступ ярости начал проходить. Олег сел на диван и обхватил голову руками. Так, надо прийти в себя и успокоиться. Бешенством здесь не поможешь. Они ведь только этого и хотят: сломать тебя, вывести из равновесия, чтобы ты сидел, жрал водку и выл от бессильной ярости. Олег уже полностью взял себя в руки. Внешне он был абсолютно спокоен, но если бы кому-то довелось сейчас заглянуть в его глаза, то он пришёл бы в ужас — это были глаза перешедшего грань добра и зла, готового на всё человека.
«Прежде чем кого-то «грызть», его надо найти», — отстранённо подумал Олег. Он подошёл к окну, не отдёргивая гардины, стал осматриваться. И сразу же заметил припаркованный у дома напротив военный микроавтобус. Само по себе это не вызвало бы подозрений — в том доме проживало немало военных. Но такой машины там никогда не было. Олег внимательно продолжал осматривать дом напротив: окно за окном, подъезд за подъездом. Оп-па! В чердачной будочке, прикрывавшей выход на крышу, блеснула оптика.
«Плотно обложили», — Олег отошёл от окна и поднял валявшуюся на полу трубку. Телефон, как ни странно, работал. Развинтив трубку, он там увидел то, что не стало для него неожиданностью. На микрофоне лежала малюсенькая чёрная таблеточка. «Твою мать! Я таких даже и не видел. Наши — раз в пять больше», — поду