— Значит, так, — Александр вновь взял инициативу не себя, — мы с Олегом и Сидоренко едем впереди. Ты, — обратился он к лейтенанту, — за нами. Близнецы… А, кстати, где ваша машина?
— На другом конце улицы.
— Тогда нагоните нас в дороге. И не высовываться! В дом пойдём мы с Олегом и Сидоренко. Вы — на подхвате. Блокируете окна и входящую дверь в подъезд. Всё! По коням!
— Слушай, Олег, а не круто ты с девицей? — спросил Александр по пути к машине. — Она вроде не при делах…
— В самый раз, — хмуро ответил Олег. — А ты хотел, чтобы она своим визгом всю округу перебудила?
Александр лишь молча пожал плечами.
К указанному адресу подъехали через пятнадцать минут. Осмотрелись. Не обнаружив ничего подозрительного, Олег и Александр вывели Сидоренко из машины. В подъезде Олег содрал с него скотч. Сидоренко вскрикнул от боли. И тут же ему в бок упёрся ствол пистолета.
— Смотри, сука, если что не так — пристрелю!
Сидоренко отшатнулся от его ненавидящих глаз.
Сердце Олега бешено колотилось. За свою службу в милиции он провёл немало таких операций, но сейчас волновался, как никогда. Там ведь за дверью его дочурка, самое дорогое на свете существо. Олег попытался унять волнение. Александр тем временем занял позицию на лестничном марше, ведущем на второй этаж. Олег опустился на ступеньку ниже, чтобы его не было видно из дверного глазка, и нажал кнопку дверного звонка. Некоторое время к двери никто не подходил. Мгновения казались Олегу вечностью. Наконец, он услышал внутри квартиры шаркающие шаги. К то-то остановился за дверью, видимо, осматривая через дверной глазок лестничную клетку.
— А, это ты? — послышался низкий грудной голос. — Чего припёрся в такое время?
— Валька, открывай! — Сидоренко старательно изображал пьяного.
«Хочет жить, сволочь»! — усмехнулся про себя Олег.
— А зачем я тебе нужна?
— Ну как, я соскучился…
— Да ну… Что-то в последнее время ты меня не сильно жаловал, а теперь, нажрался — и Вальку ему подавай!
— А ну-ка, лярва, прикуси язык и открывай! Мы что, с тобой ночью через дверь будем препираться?
Послышался тяжёлый вдох и лязг ключа в замке. Не дожидаясь, пока двери откроются полностью, Олег плечом оттолкнул Сидоренко и мощным ударом ноги распахнул дверь. Не снижая темпа, он вскочил в квартиру, локтем сшиб с ног стоявшую в проходе женщину и, схватив за волосы, втащил её внутрь. Следом в квартиру влетел Сидоренко и растянулся на полу. За ним вошёл Александр и закрыл за собой дверь. Всё заняло несколько секунд, и в доме вновь воцарилась тишина.
Квартира была однокомнатной. Олег с ходу влетел в зал, и в глазах у него потемнело: его дочурка, его кровинушка спала на подстилке, привязанная верёвкой за ногу к батарее. Около неё на полу стояла алюминиевая миска с засохшей пищей. Ни слова не говоря, Олег развернулся, влетел назад в прихожую и, как футболист по мячу, с ходу врезал по рёбрам поднимавшейся с пола женщине. Та, охнув, отлетела к двери. Олег направил пистолет ей в голову.
— Олежка, не смей!
Александр повис у него на руке. Сидоренко с ужасом вжался в стену.
— Не надо, Олежа, не надо, — увещевал Александр, медленно опуская руку Олега вниз. — За эту б…дину как за человека дадут!
Олег медленно приходил в себя. Вспышка ярости отступала. Никогда ранее он не поднимал руку на женщину, а сегодня сделал это дважды и не жалел об этом. Олег засунул пистолет в кобуру, вернулся к дочери и, достав из кармана нож-выкидушку, перерезал верёвку. Затем начал развязывать узел на её ножке. От этого Светланка проснулась и широко раскрыла удивлённые глаза.
— Папка! — закричала она и бросилась к нему на шею. — Я знала, что ты меня найдёшь, а эта плохая тётка не верила! Я говорила ей, что ты её накажешь, а она била меня по лицу! — Светланка всем тельцем прижималась к нему, как бы опасаясь, что он вдруг опять исчезнет.
На глаза Олега навернулись слёзы. Рука невольно снова потянулась к кобуре.
— Олег, остынь! — заметив это, предостерегающе крикнул Александр, ловко заматывая скотчем руки женщины. Та ещё не пришла в сознание.
— Слушай, по-моему, ты этой суке рёбра сломал, — Александр проверил пульс на руке у женщины. — Дышит… Такие твари живучи, как кошки!
Он вновь заклеил Сидоренко скотчем глаза и рот, лёгким движением забросил женщину себе на плечо и, подгоняя пинками, погнал Сидоренко к выходу. Там его перехватили близнецы и потащили к своей машине. Олег взял дочку на руки и вышел из квартиры. Александр тем временем подтащил женщину к машине ДПС и, открыв багажник, свалил её внутрь.
— У меня к этой дамочке будет ещё мно-ого вопросов, — пояснил он.
Сняв маски, все сгрудились около машины Олега. Поддерживая одной рукой засыпающую дочурку, Олег другой рукой по очереди обнимал ребят.
— Спасибо вам, мужики, я теперь по гроб жизни ваш должник!
— Да что вы, товарищ майор, какие долги? Рады, что сумели помочь!
— Чёрт подери! Олежа, мы что же, так и не посидим и не выпьем? Что за б…дская жизнь настала!
— Не сегодня, Саня! Мне сейчас каждая минута дорога.
— Понимаю. К матери не заедешь?
— Нет. Сообщи ей сам сегодня вечером. Без подробностей, разумеется! А с этими что делать будешь?
— Ну что? Сидоренко мы с младшим близнецом спрячем в одном укромном местечке. Даже если его хватятся до окончания выходных, то вряд ли найдут. Ты, — Александр ткнул пальцем в лейтенанта, — со старшим близнецом проводите майора до границы области. Поможешь заправиться. Отдашь ему все талоны на бензин! Затем припрячете майорову девицу, а эту тварь, что в багажнике, тащите на нашу «хату». Будем с ней беседовать! Вечером девку освободить. Вот ещё что, — он обвёл подчинённых суровым взглядом, — не вздумайте её употребить по назначению!
— Да что Вы, товарищ майор! Как можно? Тем более, после этого борова…
— Я предупредил! — грозно отрезал Александр.
— Саня! Я-то после сегодняшнего сюда уже не ходок. Сам понимаешь! А ты, бери семью, ребят и давайте ко мне. Отдых устрою по высшему разряду!
— Ладно, Олежка! Не последний день живём, — Александр обнял его, неловко боднул головой в плечо и, резко повернувшись, зашагал к своей машине. — Всё, орлы, по коням!
Из города Олег выезжал, когда уже начало светать. И снова скорость. Белоруссию надо проскочить как можно быстрее. В Литве будет проще: КГБ там уже не действует, да и армейцам нет сейчас былого раздолья. Бессонные тревожные сутки уже давали о себе знать — Олег начал ощущать усталость. Пакетик с леденцами таял на глазах. За эти сутки, кроме леденцов, у него во рту не было и маковой росинки, но Олег намеренно не ел — еда обязательно расслабит и бросит в сон. Голод же, наоборот, поможет бороться с ним.
«Твоя первая и главная на сей момент задача, Олег Семёнович, — не заснуть за рулем и не слететь с дороги», — эта мысль молоточком стучала в мозгу.
Проскочив белорусско-литовскую границу, Олег на несколько минут остановился. Нужно было дозаправить бак, но первым делом он совершил небольшую пробежку вдоль трассы. Потом — «бой с тенью». Физические упражнения несколько освежили его. Олег реально почувствовал голод. «Нет, брат, потерпишь! Не время жрать»! — одёрнул он себя. Олег дозаправил бак и выпил холодный кофе. Затем повернулся к спящей на заднем сиденье дочери и поправил укрывавший её жакет. По-хорошему, нужно было бы покормить малышку, но в данный момент лучшее для неё — это сон. Олег завёл машину и задумался. Везти Светланку домой сейчас неразумно — эти сволочи могут попытаться повторить похищение. Значит, надо обеспечить ей охрану, а это может и не сработать. В любом случае её присутствие свяжет ему руки. Нет, дочку нужно спрятать, причём надёжно.
Олег нажал на педаль газа. Он уже принял решение, куда направиться. После Вильнюса он не пошёл по рижской трассе, как сутками ранее, а свернул к морю, на Клайпеду, и оттуда по приморскому шоссе двинулся к себе, минуя Ригу. Такой путь был немного длинней, но, во-первых, это давало небольшой шанс сбить со следа возможных преследователей, а во-вторых, на этой дороге находился затерянный в курземских лесах маленький райцентр. Вот туда-то и направлялся Олег.
— Ну, докладывайте, что у вас тут происходит! — майор Крамаренко влез в микроавтобус и поморщился. — Пили!? Я же приказал, ни грамма! Капитан Лагутовский, что — очень хочется поменять Прибалтику на солнечный Таджикистан?
— Никак нет, товарищ майор! А зачем вы воскресенье себе портите. Ведь всё спокойно, всё под контролем, — Лагутовский попытался увести разговор в сторону от опасной темы.
— А мне спокойнее самому всё проконтролировать. Докладывай, как объект?
— Ну что, Островецкий и Долгоногов весь день пили, песни горланили. Потом пошли спать. А полчаса назад кто-то звонил из милиции, ругался: все, мол, пашут, а вы пьянствуете. Долгоногов его по матушке послал и бросил трубку…
— Это я попросил проверить их. Так, дай журнал.
Лагутовский протянул Крамаренко журнал:
— Вот, всё отмечено, кто и когда выходил из дома, кто входил…
Крамаренко машинально перелистывал журнал. Вдруг он напрягся и вернулся на страницу назад.
— Это что такое?!
— Где?
— Вот записано, что в 11.45 из третьего подъезда вышла старуха?
— Ну да, высокая такая старуха, еле кости передвигала…
— А где запись, когда она вернулась?
— Так она не возвращалась, — Лагутовский заметил, что глаза майора стали наливаться свинцом. — А может, она здесь в гостях была или, наоборот, ушла в гости и осталась там ночевать…
— Мне плевать, что она там может или не может, — раздражённо перебил словесный понос Лагутовского майор. — Дай запись прослушки!
Буквально вырвав из рук капитана несколько кассет, Крамаренко быстро рассортировал их по времени, всунул первую кассету в магнитофон и схватил наушники. Время от времени он включал быструю перемотку, прослушивал и перематывал дальше. Прослушав несколько кассет, майор отбросил наушники и поднял на капитана потемневшие от ярости глаза. Тот невольно отшатнулся.