— Слушай, — продолжил Олег, — давай коротко подведём итоги того, что у нас есть на данный момент.
— Излагай, — без особого энтузиазма согласился Ояр.
— Итак: версии о причастности Татаринцева и Яковлева отпали — у них стопроцентное алиби. Версия о том, что кто-то из них заказал Митрофанова, также отпала. Все их связи с возможными исполнителями отработаны — там у всех алиби.
— Но ведь отработаны только те связи, которые мы смогли установить, а они могли сделать заказ не кому-либо из знакомых спецов, а какому-нибудь «левому» исполнителю. Например, из криминальной среды…
— Принимаю. Поэтому и сказал: «Практически отпала». Хотя маловероятно, что заказ сделан наёмнику-профессионалу — для этого нужны большие деньги. А в общем, если версия с Сиротой не подтвердится, то придётся и дальше раскапывать Татаринцева и Яковлева. Далее, версии шпионов или националистов тоже не подтвердились…
— Возражаю. Националистов мы действительно пробурили глубоко, и там действительно ни малейшей зацепки, а вот обо всём, что касается иностранных «друзей», мы знаем только из военных источников, вернее, только то, что мы сумели у них выцарапать.
— Согласен. Но, боюсь, что в этом случае дело останется «тёмным». Нам самим его не раскрутить.
— Так, что ещё? Местную блатную шатию мы прошерстили досконально — их можно списать со счетов… Похищенное также нигде не всплывало, нож не найден…
— Короче, Ояр, опять у нас реально остаётся только Сирота. А он как в воду канул. Мы уже больше недели имеем достаточно информации о нём, но с тех пор не продвинулись ни на миллиметр. Ни в аэропорту, ни в поездах, ни в рейсовых автобусах его никто не видел. Сотни дальнобойщиков опрошены, и никаких результатов. Человек как растворился. Или никуда не уезжал.
— Он что, по-твоему, идиот — оставаться в городе, где так наследил? У нас не Москва, и даже не Рига, где можно легко затеряться. Мы наш несчастный городок проверили вдоль и поперёк. Гостиницы, общежития, частный сектор… Чужаку здесь затеряться трудно. Нет его в городе. Работников транспорта мы действительно опросили сотни человек, но, возможно, ещё так и не вышли на того, кто его видел. Или вышли, а он его просто не запомнил. Нужно продолжать отрабатывать транспортников — только и всего. А в городе его нет, уверяю тебя!
— А если не в городе?
— То есть? — Ояр вскинул на Олега удивлённые глаза.
— Ну, смотри: что мы знаем о нём? Вспомни его служебную характеристику: умён, напорист, решителен, способен принимать нестандартные решения…
— А то ты не знаешь, как штампуются характеристики…
— А не скажи… Штампуются: «морально устойчив» и «политически грамотен», а личностные определения ещё надо заслужить. Вот встань на его место. Он знает, что его будут искать по всем гостиницам, проверять транспорт, аэропорты, вокзалы. И что бы ты на его месте сделал?
— У него была фора во времени, пока мы его вычислили. Сам говорил: умён, решителен, напорист. Я бы, используя эту фору, слинял из республики и залёг где-нибудь на дно. В нынешнем бардаке это не так уж сложно.
— А риск оставить за собой следы? То, что мы сейчас с тобой делаем, это как раз поиск таких следов — как и куда он мог слинять…
— Ну, а ты бы что сделал?
— Ояр, ты забыл одну маленькую деталь его характеристики — «способен принимать нестандартные решения». Я на его месте подготовил бы лежбище и залёг бы здесь: ищите меня, уважаемые, на просторах великой родины, а я пока тут, у вас под боком полежу. Когда всё утихнет, спокойненько, без шума слиняю — через два-три месяца всем уже будет не до меня.
— Олег, но его нет в городе.
— А в районе? Я ведь спрятал свою Светку. Ты сам знаешь, у нас на хуторах можно чёрта лысого запрятать!
— Но мы же ориентировали участковых, — неуверенно пробормотал Ояр.
— А на что мы их ориентировали? Ребята, вот вам фото, вот установочные данные — не попадался ли такой на пути? Мы что, ставили перед ними задачу целенаправленно обследовать район: сельсовет за сельсоветом, дом за домом, хутор за хутором? А? Ничего же этого до сих пор не сделано.
— Олежа, ты представляешь, сколько народа надо задействовать на этой операции? Да нам с тобой такой лисапет вставят! Нет, ты старший группы — ты и докладывай начальству этот план! Я — пас…
— А мне проблемы начальников до одного места! Я на это дело не напрашивался! Они обещали всемерную помощь — пусть помогают. В конце концов, я не своего личного врага разыскиваю. Короче, подготовь план отработки района, расчёт сил и средств — в общем, всё как положено! А я уж, так и быть, пойду с этим планом к Рожкову.
Олег встал и подошёл к окну. На улице около входа во флигель следственного отдела стояли Тигерис, Кочетов и Венский. Женька, отчаянно жестикулируя, что-то возбуждённо рассказывал подполковникам. Увидев в окне Олега, Венский махнул ему рукой, извинился перед Кочетовым и Тигерисом и ринулся внутрь. Через несколько секунд он ворвался в кабинет Островецкого.
— Ты что, из психушки слинял? — Ояр ошарашенно уставился на Женьку.
Тот, даже не пытаясь отдышаться, выпалил с порога:
— Ребята, по-моему, я нашёл!
Олег и Ояр переглянулись между собой и пожали плечами.
— Так, отдышись и чётко и внятно объясни: что нашёл? Кого нашёл?
— Ояр, помнишь, ты давал ориентировку на Сироту?
— Ну!? — Олег весь подался вперёд. Ояр вскочил со стула.
— Вы меня все пацаном считаете, а я…
— Женька, ещё одно слово не по делу, и до старлея ты не доживёшь! — огромный кулак Ояра застыл в сантиметре от Женькиного носа.
— В общем, так, — уже спокойней продолжил Венский, поняв, что насладиться триумфом в полной мере не удастся, — на моём участке есть отдалённый хутор Зарини. Он расположен на границе с соседним районом в лесном массиве. Дорога туда грунтовая, разбитая, кругом лес…
— Ты короче можешь? — прорычал Ояр.
— Короче, живёт там Велта Зариня, тридцати четырёх лет, незамужняя, работает дояркой на ферме…
— Живёт одна?
— Одна. Да ты бы видел её: здоровенная баба, с тебя, Олег, ростом, нелюдимая какая-то… Кто на такую Зариню позарится? А сейчас у неё кто-то появился.
— Откуда ты знаешь?
— На ферме с ней работает её подруга, вернее, не подруга — подруг у неё нет, а так — знакомая. Так вот, она рассказывала бабам у магазина, что у Велты завёлся дружок: мол, в последнее время приходит на ферму с накрашенными губами и аж вся светится. А однажды эта знакомая зашла к ней на хутор и увидела во дворе какого-то мужика. Тот её заметил и сразу ушёл в дом. Кто это был, она не разглядела — далеко было, а в дом Велта её не пустила. Вот она, эта знакомая, и сказала бабам: надо, мол, выяснить, кто из наших мужиков стал захаживать к Велте. Ну, а я вспомнил ориентировку на Сироту: если он не дурак, то никуда не слинял и лучшей «нычки» ему не найти.
— Ай да Женька! Ай да сукин сын! — довольно воскликнул Олег. — Не дурак он, совсем не дурак, да и ты, слава Богу, тоже!
— Вот ты сейчас вроде бы похвалил меня, а вроде бы обругал… — насупился Женька.
— Это не обругал, юноша, это из Пушкина. Считай это вроде благодарности или почётной грамоты, — улыбнулся Ояр.
— Так, — перебил их Олег, — Женька, ты на каких колёсах?
— Да уж не на лисапете, как Ояр говорит, на своём мотоцикле…
— Тогда — едем!
— А группу захвата поднимать не будем? — спросил Ояр.
— Зачем? Командир — здесь, зам — тоже. Кто тебе ещё нужен? Знаешь, я в последнее время не склонен без нужды поднимать излишний шум вокруг этого дела. Где можно справиться — нужно действовать самим. И, кроме того, а вдруг это просто Велтин хахаль? Нас же потом на смех поднимут! Всё, как любит говорить один мой друг: «По коням»!
Отъезжая от здания отдела, Олег почувствовал на себе цепкий, внимательный взгляд Тигериса.
— Ну вот, за этим лесочком Зарини, — Венский остановил мотоцикл на обочине просёлочной дороги и указал на появившийся впереди лесной массив. Олег вышел из коляски и огляделся. Да, места здесь глухие. Дорога — мало того, что грунтовка, петляющая по лесу, — так ещё и в страшных ухабах. А зимой сюда, наверное, только на тракторе можно добраться… И уже темнеть начинает. В лесу всегда темнеет быстрее.
— Куда ты завёз нас, Сусанин? — Ояр кряхтя слез с заднего сидения мотоцикла. — Олег, запротоколируй: Венский хотел нас угробить! Мы ищем убийцу, а вот он — перед тобой на переднем сиденье…
— Хорош ёрничать! Женька, оттащи мотоцикл на полянку, где стожок сена, а мы с Ояром прогуляемся до хутора.
Венский вздохнул и, не заводя двигателя, покатил мотоцикл к стожку. Олег и Ояр по обочине, чтобы оставлять поменьше следов, направились к хутору. Недалеко от него углубились в лесок. Двигались медленно, стараясь не шуметь и не наступать на сухостой — треск сушняка очень далеко разносится по лесу. Наконец, добрались до опушки и из-за деревьев стали наблюдать за хутором.
— Хорошо, что оставили мотоцикл далеко, — прошептал Ояр. — А то они бы запросто движок услышали. Тарахтит-то дай боже, в тутошней тишине спалились бы.
— Лисапет лучше, — съязвил Женька. Ояр погрозил ему кулаком.
В доме уже зажгли свет. Олег и Ояр терпеливо ждали. Минут через пятнадцать на крыльцо вышел молодой мужчина и закурил.
Ояр непроизвольно сжал локоть Олега. Он мог бы этого и не делать — несмотря на сгущающиеся сумерки, Олег сразу же узнал Сироту — слишком долго он изучал его фотографии.
Вслед за ним на крыльцо вышла хозяйка дома — высокая ширококостная женщина с грубыми чертами лица и на мгновение прильнула к нему. Тот затушил окурок, обнял её за талию, увлёк в дом.
Олег подал Ояру знак: возвращаемся. Шли лесом, стараясь не шуметь. Мотоцикла на полянке не было — Женька, умница, спрятал его в стожок. Уже почти стемнело. Стало прохладно. Все трое сгрудились у стожка.
— Надо сообщить в отдел. Рация на мотоцикле в порядке? — спросил Олег у Венского.
— Рация-то в порядке, но отсюда она не достает: далеко, — извиняющимся тоном ответил Женька.