— Ну, рассказывай, что стряслось? — Витька сделал глубокую затяжку. — Я же сразу усёк — ты ко мне заскочил весь взъерошенный…
Олег кратко пересказал разговор с Хорьком. Реакция Витьки была, скажем прямо, неожиданной.
— Олежа, — улыбаясь, начал он, — неужели ты за столько лет службы ещё не привык к этому. Пусть себе врёт и изворачивается. В конце концов, это его единственное средство защиты. Твоё дело спокойно доказать его вину и отправить за решётку. И не стоит из-за этого так нервничать.
— Пойми, Витинтяй, я не потому взбесился, что Хорёк внаглую врёт — меня это мало колышет. Я на него нарыл столько, что он у меня схлопочет срок на всю катушку! Но ведь эта гнида тянет за собой невинного человека, причём без всякой для себя выгоды, просто так — по подлой своей натуре!
— Да… твой Хорёк — сволочь редкостная! Слушай, Олег, может, тебе помощь нужна? Скажи, что надо, — я сделаю.
— Да нет, Витёк, спасибо! Сам управлюсь, я к этому делу ещё и Ояра припахал…
— Догадываюсь, что о тебе сейчас Володька Шестаков думает. Ладно, короче, вечером ужинаем у нас. А то я после этой столовки уже опять жрать хочу. За Светланку не беспокойся — Таня её сама заберёт из садика. Да, и не забудь — скоро первое сентября. Надо будет отвести пацанку в школу, а потом устроим маленький сабантуй: первый раз в первый класс — это тебе не хухры-мухры…
На перекрёстке друзья распрощались: Виктор направился в отдел, а Олег пошёл к жене Крауклиса — Мирдзе, благо она работала в мебельном магазине неподалёку. Ничего существенного Мирдза ему не сообщила, но после встречи с ней Олег ещё больше утвердился в невиновности Крауклиса. Мирдза испытывала к нему скорее жалость, чем вполне понятную в данном случае неприязнь. Да, много пил, из-за чего, собственно, и разошлись, но деньги на ребёнка приносит регулярно, часто дарит дочке игрушки. Хм, как-то не очень вписывается Художник в образ вора — подельника Хорька.
В мастерских КБО[40], где раньше работал Крауклис, Олег долго беседовал с его бывшими коллегами по работе. Все в один голос утверждали: Карлис — человек неплохой, но слабохарактерный. Зарабатывал хорошо, но постепенно стал спиваться, опускаться, занимать деньги на выпивку, правда, всегда отдавал.
Старый мастер Имант Борткевич вызвался проводить Олега на склад: Островецкий захотел посмотреть на работы Крауклиса.
— Знаешь, майор, ты не думай, — словоохотливый старик пытался хоть как-то растолковать Олегу, что его бывший подчинённый — не совсем конченый человек, — Карлис — неплохой парень. Вот смотри, он одолжил у меня приличную сумму денег, и всё до копеечки вернул.
— Когда это было? — насторожился Олег.
— Незадолго до его ареста.
— А поточнее? — Олег напрягся: неужели ошибка, и Художник всё-таки причастен к краже.
— Ну, — старик задумался, — он мне вернул деньги, а на следующий день я узнал, что его арестовали.
— А откуда он взял такую сумму денег? — как бы невзначай спросил Олег. — Вы случайно не в курсе?
— Как — не в курсе? Это же я ему нашёл эту работу. Он оформлял поселковый клуб в районе. Правда, там им были недовольны — он же чаще пил, чем работал, но, в конце концов, работу свою сделал хорошо, и ему заплатили сполна.
У Олега отлегло на сердце. В сё-таки интуиция его и на этот раз не подвела. Конечно, всё это потребует ещё тщательной проверки, но Олег был уверен, что старик говорит правду. Всё, что сегодня Островецкий услышал о Крауклисе, говорило в его пользу: честен, порядочен, но прямых доказательств его невиновности пока так и не нашлось.
Старик тем временем возился с замком склада.
— Заходи, вот его работы, — старый мастер указал на сваленные в кучу холсты и транспаранты.
Олег принялся перебирать и рассматривать работы. Он ещё сам не понимал, зачем ему это нужно. Внезапно у него ёкнуло сердце: вот, вот же оно! Олег с видом триумфатора посмотрел на старика и хлопнул его по плечу — все работы Крауклиса были подписаны инициалами «КК». Причём даже без всякой графологической экспертизы можно было утверждать, что именно так были выцарапаны инициалы «КК» на ложечках.
Нет, экспертиза, конечно же, будет назначена — Олег привык доводить всё до логического конца. Естественно, придётся назначить ещё и металловедческую экспертизу с целью выяснения давности нанесения царапин на ложечки, ведь может возникнуть предположение, что Крауклис нанёс свои инициалы на них уже после кражи. Но Олег был уверен: экспертиза — просто формальность. Она лишь подтвердит его выводы, изложенные при осмотре ложечек: инициалы нанесены очень давно, металл в царапинах почернел от времени. Ну что же, ложечки отпали — Мара Круминя обозналась.
— Ну что, дед, — довольным тоном произнёс Олег. — Холсты я у тебя изымаю, вернее, не сами холсты, а те кусочки, где написаны инициалы. Разрешишь порезать?
— А это поможет Карлису?
— Ещё как…
— Режь! — старик принёс ножницы, и Олег вырезал кусочки с двух холстов — больше и не требуется. Островецкий оформил протокол добровольной выдачи образцов и тепло попрощался со стариком. Он был доволен — день прошёл не зря.
Около восьми часов вечера Олег, не заходя домой, пришёл к Миллерам. Они жили в соседнем доме в небольшой двухкомнатной квартирке. Виктор встретил Олега в прихожей.
— Будь, как дома, но не забывай, что ты в гостях! — Миллер был в своём репертуаре. Малознакомые с ним люди считали его грубоватым, даже несколько хамоватым человеком, лишь жена и немногие близкие друзья знали, что таким образом он пытается прикрыть свою излишнюю, как он считал, застенчивость и сентиментальность.
— Помолчи уж, болтун, — из кухни вышла Татьяна Миллер — дородная, статная молодая женщина с добрым лицом. Руки у неё были заняты сковородками, источавшими аромат жареной картошки и мяса. Олег даже застонал в предвкушении великолепного ужина.
— Мальчики, за стол! — Татьяна подставила Олегу щёку для поцелуя и заспешила в гостиную.
Из детской комнаты выбежала дочка Олега, шестилетняя Светланка, и бросилась отцу не шею. За ней степенно вышла десятилетняя Нина — дочь Миллеров.
— Дядя Олег, а мы в школу играем. Я Свету к первому сентября готовлю, — важно сообщила она.
Олег поцеловал малышку в лоб, приобнял обеих девчонок — и почувствовал умиротворение: он любил этот дом, здесь он отдыхал и душой, и телом.
Нина и Света убежали в детскую. Олег снял куртку и прошёл в гостиную. Журнальный столик был уставлен всевозможными кулинарными изысками, на которые Татьяна была великая мастерица. Олег занял своё привычное место в углу дивана.
— Витька, спрячь куда подальше! — он снял с себя наплечную кобуру с пистолетом и передал Миллеру. Тот убрал всё это хозяйство в секретер и, загадочно улыбаясь, достал оттуда бутылку водки.
Дождавшись, когда Татьяна уйдёт за очередной порцией закусок, Олег подмигнул Виктору:
— У меня в куртке ещё одна.
Он знал, что им с Витькой одной бутылкой не обойтись, и прихватил ещё одну, чтобы потом не бегать за «догоном».
— А Длинный придёт? — спросил Олег, имея в виду Ояра Долгоногова.
— Вряд ли, он звонил, что ещё «лисапет крутит» — ты же припахал его на всю катушку.
Раздался звонок в дверь.
— А ты говорил: не придёт, — усмехнулся Олег. — Ояр это дело спинным мозгом чувствует, — он щёлкнул себя по кадыку.
Но Олег ошибся. В дверях стояла хорошенькая стройная девушка лет двадцати двух, в коротенькой юбочке, не столько закрывающей, сколько открывающей красивые ноги.
— Ой, Лидуся, проходи, садись с нами за стол, — встретила её в дверях Татьяна.
Девушка не стала ломаться и прошла в гостиную.
— Это наша соседка, Лидочка, — представила её Татьяна. — Её мать ходит в море, а Лидуся к нам часто забегает.
Лида протянула Олегу руку. Тот осторожно её пожал. Сели за стол. Витька наполнил рюмки водкой.
— За присутствующих здесь дам! — провозгласил он свой любимый тост.
Чокнулись. Лида лихо опрокинула рюмку в рот и весело подмигнула Олегу.
«Во даёт, чертовка!» — восхищённо подумал он и последовал за ней. За сытным ужином незаметно опустошили обе бутылки водки. Все изрядно захмелели. Витька захотел песен и протянул Олегу гитару. Но долго попеть не удалось. Из детской вышла Нина и грозно потребовала не шуметь: она уложила Светланку спать. Пришлось подчиниться. Но Витька не сдавался и попытался полушёпотом затянуть украинскую песню. Вышло как-то не совсем удачно.
— Ой, я с вашим угощением и забыла, зачем шла! — спохватилась Лида. — У меня кольцо закатилось под диван, не могу его достать, поможете?
— Так это мы запросто, — Витька попытался встать, но, получив от жены чувствительный толчок локтем под ребро, плюхнулся назад в кресло и недоумевающее уставился на Татьяну.
— А… так давай я тебе помогу? — наконец сообразил Олег, что от него требовалось.
— Ну пошли, — Лида направилась к выходу.
Олег потянулся за ней. Около двери он обернулся. Витька сидел в кресле и шёпотом пытался оправдываться, а Татьяна нависла над ним и что-то грозно, но так же шёпотом ему втолковывала.
Спустились на этаж ниже, где жила Лида. Девушка была под хорошим хмельком, но держалась прекрасно. Она дала Олегу линейку, с помощью которой он должен был вытащить кольцо из-под дивана, и вышла из комнаты. Олег лёг на пол, пытаясь линейкой нащупать кольцо, но внезапно почувствовал, что кто-то стоит рядом. Он перевернулся на спину и увидел стоящую над ним Лиду. Снизу юбчонка не прикрывала вообще ничего! Девушка села на него верхом и, грациозно выгнув спину, сняла с себя футболку, обнажив небольшие, красивой формы груди. Затем, лукаво улыбаясь, она принялась медленно расстёгивать Олегу рубашку. Устоять перед таким напором он не мог, да и не хотел…
Дребезжащий телефонный звонок прорвался сквозь утреннюю полудрёму.
«Какой-то странный звук у него», — подумал Олег, спросонья нащупывая рукой телефонную трубку.
— Слушаю, — позёвывая, буркнул он.