Ояр, Шестаков, Михайлов и Лёшка на брезенте потащили тело к окраине пустыря, где их уже ожидал самосвал, вызванный Владимиром из АТП. Ояр и Александр увезли тело в морг, а остальные направились в отдел. Женщин Лёшка увёз на машине. Захаревский шёл, еле волоча ноги, и Осису приходилось всё время дёргать его, чтобы тот двигался быстрее.
Пока Олег составлял протокол проверки показаний Захаревского на месте, дежурный отпаивал женщин-понятых чаем. После того как они подписали протокол, Островецкий долго и сердечно их благодарил, понимая, что пришлось пережить этим двум немолодым уже женщинам.
— Олег, Вия Карловна, — в дежурку заглянул Лёшка, — начальник просит к себе.
В кабинете Шестакова уже находились Косенков и вернувшиеся из морга Долгоногов и Михайлов.
— Олег, уже девять вечера. Ты собираешься продолжать? — спросил Шестаков.
Олег в раздумье посмотрел на него.
— Олежа, побойся бога! — взвыл Ояр. — Мы и так сегодня горы своротили: «мокруху» раскрыли, выродков этих взяли, доказуху сварганили — что тебе ещё надо? Остальное доделаем завтра — ничего от нас теперь не убежит!
— Я устал не меньше твоего, — хмуро проворчал Олег.
Сашка Михайлов в ответ только фыркнул, не решаясь возражать в открытую. Зато на это всегда был готов Ояр.
— Ты?! — выпучил он глаза. — Нет, вы посмотрите на него! Мы в вонючей яме с лопатами кочевряжились, а он барышне лисапет крутил! Оборзел ты, Олег Семёнович — дальше некуда!
— Ояр, Ояр, — ухмыляясь, осадил его Шестаков, — ну нельзя же так с коллегой, тем более — старшим по званию!
— А он у меня сейчас дофнякается! Вот возьмём ноги в руки и отправимся на проверку показаний Бошса. Или приступим к допросу Прохорова, — Олег слегка издевательски улыбался, ощущая свою власть над остальными. И ведь действительно: отдай он сейчас указание на проведение этих следственных мероприятий, им, скрепя сердце, придётся подчиниться. Будут материться, возмущаться, но пойдут продолжать работу…
— Ну, тогда прости, дядя, засранца! — нарочито покаянно произнёс Ояр. — Ляпнул не подумамши, был неправ, вспылил. Больше такого не повторится! — под общий смех, воздев очи к небу и сложив руки на груди, произнёс он.
Олег и не думал обижаться. Наоборот, на него нахлынула волна теплоты и благодарности к этим парням. Где ещё, в какой полиции мира, офицеры уголовного розыска, включая начальника, будут лично выкапывать полуразложившийся труп, не имея при этом даже респираторов?
— Ладно, — улыбнулся он, — на сегодня всё! Прикинем план на завтра. Саня, — обратился Олег к Михайлову, — ты с утра организуй проверку показаний Бошса: ну, там понятые, конвой… Проведёт её Витька Миллер — я с ним договорюсь. Саныч, — он кивнул Косенкову, — подключится… А мы с Володькой и Ояром займёмся Прохоровым — теперь у нас уже есть о чём с ним потолковать! Виечка Карловна, — Олег шутливо поклонился девушке, — я, конечно, наглец невероятный, но, пожалуйста, придите к нам завтра к девяти сюда на допрос Прохорова.
Вия в ответ согласно кивнула головой и улыбнулась. Улыбка получилась вымученной — сегодняшний день оказался нелёгким.
— А что делать с Прохоровым? — сокрушённо спросил Ояр. — Не хотелось бы на ночь отправлять его в камеру нашего ИВС. Начнёт перекрикиваться с Бошсом и Захаревским, может как-то повлиять на них. Да и сам получит расклад: за что его взяли — исчезнет фактор неожиданности на завтрашнем допросе…
— Что бы вы без меня делали? — усмехнулся Шестаков. — Я созвонился с погранцами. Эту ночь Прохоров проведёт у них на гауптвахте. Они уже выслали конвой.
Надо пользоваться моментом, пока пограничников ещё не вывели с территории республики, — вздохнул он.
Дело в том, что такая практика сложилась уже давно. Наиболее важных и опасных подозреваемых и обвиняемых с целью их полной изоляции помещали на гауптвахте погранотряда. Пограничники никогда не отказывали милиции в помощи, но, в связи с предстоящим выводом войск с территории Латвии, такой возможности, увы, уже скоро не будет.
— Тогда по домам? — спросил Олег.
— А куда это вы так торопитесь? — загадочно улыбнулся Шестаков. — Думаю, мы заслужили сегодня маленький праздник. И нервишки надо подлечить после такой работёнки, — с этими словами Владимир вынул из ящика стола три бутылки водки, аккуратно нарезанные и разложенные по тарелкам колбасу, сыр, хлеб, пупырчатые огурцы. Завершили сервировку две банки шпрот и большая плитка шоколада.
— Вот это босс! — радостно всплеснул руками Ояр. — И когда только ты это успел?
— Пока ты с Санькой в морге был, а Олежка с бумагами разбирался, я с Лёхой сгонял в ресторан, — улыбнулся Владимир.
— Вия, куда же вы? — воскликнул Олег, заметив, что девушка собирается уходить.
— Вия Карловна, оставайтесь, — попросил Александр. — После сегодняшнего дня — вы наш человек! Да не мешало бы и вам немного успокоительного принять…
Вия остановилась в замешательстве. С одной стороны, ей очень хотелось побыть ещё в компании этих сильных надёжных парней, а с другой — она опасалась, что это будет неправильно воспринято ими. Но, взглянув в открытые, бесхитростные лица, она махнула рукой: остаюсь!
— Вот, Островецкий, как в розыске начальство заботится о личном составе, — балагурил Ояр, наливая водку в стаканы, — не то что у вас в следствии!
— В следующий раз, — спокойно парировал Олег, — когда следственное начальство будет заботиться о своих подчинённых, Вам, Ояр Петрович, достанется шиш с маслом!
Все рассмеялись, памятуя о дружбе Ояра со следователями.
— Разрешите мне как старшему по званию произнести тост, — встал Косенков.
Остальные тоже поднялись, уважая ветерана.
— Я хочу выпить за вас — оперов и следаков! — невысокий щупловатый Саныч, стоя между рослым Олегом и двухметровым Ояром, по-отечески тепло поглядывал на них. — Я бы уже давно ушёл на пенсию. По нынешним временам, может, так оно и надо было бы. Но пока вы в строю — я с вами!
Чокнулись, выпили. Три бутылки водки исчезли быстро, закуски — ещё быстрее. Все немного захмелели и не прочь были продолжить. Ояр бросил вопрошающий взгляд на Олега. Тот находился в раздумье…
— Даже не думайте! — Шестаков перехватил эти переглядывания. — Завтра дел невпроворот…
— Вот, всё же начальственное кресло портит человека, — вздохнул Ояр. — Раньше бы ты так не сказал…
— Раньше было раньше! — отрезал Шестаков. — Олег, скажи ему — он тебя послушает.
— Да, Ояринь, Володька прав! Завтра будет сложный день.
— Нерадостные вы люди! — посетовал Ояр. — На самом интересном месте… — с досадой махнул он рукой.
Олег вызвался проводить Вию. Он видел, что ей этого хочется, но она не может об этом попросить. Девушка с радостью согласилась. Неспешно, рука об руку, они шли к её дому. Сперва, оставшись наедине, оба испытывали некоторую неловкость, обычную в случаях, когда мужчина и женщина симпатизируют друг другу, но не знают, как это выразить. Олег ещё не столько выпил, чтобы вести себя раскованно, Вия же вообще практически не пила.
— А знаете, Олег, — девушка первая нарушила молчание, — до встречи с вами и вашими друзьями я не очень хорошо думала о работниках милиции. Вы извините, но большинство людей считают, что вы — чёрствые, бессердечные люди, для которых главное — выслужиться и как можно больше народу посадить за решётку, а на простых людей вам наплевать… — Вия замялась, не зная, как продолжить.
— А ещё мы взятки берём, — невесело усмехнулся Олег.
— Я не хотела вас обидеть, — потупилась девушка. — Я уже так не думаю.
— Но ведь раньше думали? — улыбнулся Олег. — Да не оправдывайтесь Вы. Это ведь расхожее мнение. И оно, как ни прискорбно, имеет под собой почву. К сожалению, и среди работников милиции встречаются люди с гнильцой. Не так много, как думают обыватели, но не так уж и мало. Мы от таких сами избавляемся. Чаще всего просто увольняем втихаря, но иногда за серьёзные прегрешения — отдаём под суд. Хорошо бы, конечно, просто не допускать таких к службе, но как это сделать? Ведь приходит парень: анкета чистая — не состоял… не привлекался… не участвовал… медкомиссию прошёл. А что у него в душе, никто не знает! Может, он рассчитывает, что, прикрываясь милицейской «корочкой», сможет какие-то делишки обстряпывать? Или какие-то льготы получать? А некоторых просто категорически нельзя допускать до власти. Они от неё шалеют! Люди для них превращаются в мусор. Такие всегда стараются выпячивать свою принадлежность к власти: лезут без очереди, размахивая удостоверением, людям хамят… И это ещё не самое страшное. Весь ужас в том, что они ломают людям судьбы — просто так, чтобы в очередной раз почувствовать упоение своей властью! Такие — самые опасные! Ведь, пока выявишь их гнилую суть, они успевают много дров наломать. И даже выявили — что с ними делать? Взяток они чаще всего не берут, примерно ведут себя на службе и в быту. И придраться не к чему. Но, по «закону подлости», именно они чаще всего контактируют с людьми, и именно по ним судят обо всех нас! — горько заключил Олег.
Вия смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она и не подозревала, что за внешностью уверенного в себе супермена скрывается полная грусти душа.
— А мы уже пришли, — грустно сообщила она, остановившись около одного из домов. Ей очень не хотелось, чтобы Олег уходил, но воспитание не позволяло даже намекнуть об этом.
Олег почувствовал смятение девушки. Он снял с неё очки. Без них Вия выглядела одновременно трогательно-беззащитно и очень привлекательно. Это сочетание наивности и эротичности безумно возбуждало. Олег приподнял девушку на руках. Её глаза оказались напротив его глаз, удивительно тёплых и нежных. Это сочетание мощи и нежности поразило её. Она больше не могла, да и не хотела сопротивляться нахлынувшей страсти. Вия обвила его шею руками и потянулась к губам…
Олег проснулся в замечательном расположении духа. Он открыл глаза. На его плече покоилась изящная головка Вии. Она проснулась раньше, но лежала, не шевелясь, и с улыбкой смотрела на Олега. Нахлынули воспоминания минувшей ночи: девушка была не слишком опытна, но компенсировала это страстностью. Олег вновь почувствовал желание. Осторожно, чтобы не причинить ненароком девушке боль, он перевернул её на спину. Вия прильнула к нему и закрыла глаза в предвкушении блаженства…