— Олег, — поморщился Скворцов, — что за детский сад? Хочу, не хочу! Ты старший следователь по особо важным делам — на данный момент выше всех по должности в отделе. Тебе и принимать его, и это не обсуждается! Или мне Федотыча из отпуска отозвать? — хитро прищурился он.
— Нет, не надо его отзывать! Пусть себе отдыхает, — немедленно отозвался Олег.
Начальник следственного отдела подполковник милиции Иван Федотович Баранников, иначе Федотыч, находился в данный момент в очередном отпуске за пределами республики. Олег невольно поёжился, представив себе, какие громы и молнии обрушатся на его голову, если Федотыч будет отозван из отпуска. Ветеран Афганистана Иван Федотович покладистым нравом никогда не отличался и мог пуститься в разнос, невзирая на должности и лица. Предпенсионный возраст только добавлял перца его характеру. В прокуратуре и руководстве местной милицией его даже немного побаивались — ершистый ветеран заводился с полуоборота, отстаивая интересы своей службы. Впрочем, так же легко могло достаться на орехи и подчинённым. Несомненным достоинством Федотыча было то, что отходил он так же быстро, как и заводился. Олег имел такой же неуступчивый характер, поэтому отзыв Ивана Федотовича из отпуска мог вылиться в грандиозный «бой быков».
— Нет уж, — тряхнул Олег головой, — пусть Федотыч отдыхает! Неделю я как-нибудь отмучаюсь.
— И то верно, — с ехидцей усмехнулся Скворцов. — Тем более что «старик», видимо, собрался на пенсию.
— Как? — Олег подскочил на стуле. — Ему же только сорок восемь. Служить и служить!
— Да так, — невесело улыбнулся Скворцов. — Говорит: устал. И в республике сейчас творится что-то непонятное. Неизвестно ещё, как новые власти будут относиться к старым кадрам. Вот Ваня и решил на пенсию уйти. Тем более что должности зама у нас с нового года в штатном расписании уже не будет, вместо неё введут ещё одну вакансию старшего следователя, чтобы хоть немного снизить нагрузку на остальных. Итак, блин, уже задыхаемся в криминале! Так что я с нового года ваш новый начальник, а ты, Олег, выходит, станешь вторым лицом в отделе.
— Покорнейше благодарю! — в голосе Островецкого сквозило раздражение. Он уже сообразил, что новый статус грозит ему лишними проблемами. Теперь ему постоянно придётся замещать Лёву, и не на неделю, а по месяцу и больше. — Интересно, а кем начальство собирается заполнить вакансию? Следователя подыскать — это не пацана с улицы притащить! Вы с Федотычем нас по бусинке подбирали, годами шлифовали…
— Вот, Олег, ты уже начинаешь думать, как начальник. Молодец! А насчёт вакансии — так Федотыч пока останется вольнонаёмным следователем.
— Это ещё что за хрень? Как это? — у Островецкого округлились глаза.
— А так: в связи с резким ухудшением оперативной обстановки и острой нехваткой опытных следственных работников отныне разрешается привлекать на службу в качестве вольнонаёмных следователей пенсионеров МВД. Будут получать оклад по должности с сохранением пенсии. За «погоны»[74] им, естественно, доплачивать не будут.
— Цирк!
— Ну, цирк — не цирк, а для нас это лучший выход. Будем потихоньку подыскивать Федотычу замену, а он пока при пенсии и любимой работе останется.
— А кто ж нас теперь будет защищать? — подала голос Ленка.
— Да, кстати, Лёва, отныне тебе придётся оборонять нас от «супостатов». Теперь и розыск, и прокуратура навалятся — только держись! Обязательно попробуют дёрнуть одеяло в свою сторону! — поддержал её Олег.
— Как навалятся — так и отвалятся! — усмехнулся Скворцов. — Для этого совсем не обязательно драть глотку, как Федотыч. Достаточно просто спокойно, но твёрдо сказать «нет»!
В палату заглянула дежурная по этажу.
— Как вам не стыдно, — грозно начала она, обращаясь почему-то только к Олегу, — я разрешила вам зайти на пятнадцать минут, а вы сидите уже полчаса!
— Красавица, — Олег проникновенно уставился на неё, — мы каемся, извиняемся и покидаем ваше богоугодное заведение.
«Красавица», которой уже было за сорок, зарделась и вышла из палаты. Островецкий проводил её сладчайшей улыбкой.
— Ладно, Лёва, мы пошли, — Олег попрощался со Скворцовым за руку. — Поправляйся, отлёживайся, пока есть возможность! Скоро ведь армию выведут отсюда, госпиталь тоже закроют — где тогда лечиться будем?
Олег и Лена ушли. Скворцов проводил их задумчивым взглядом. Поразмышлять было над чем: всё, что выстраивалось и шлифовалось годами, в одночасье рушилось, и он не знал, как это сохранить…
Утро снова началось с истязания пишущей машинки, но ненадолго. В кабинет без стука ворвался Витька Миллер. Не нужно было быть великим физиономистом, чтобы сообразить: случилось нечто экстраординарное.
— Олежа, мне нужна твоя помощь! — заявил Витька с порога.
— Излагай! — буркнул Олег, не отрываясь от машинки.
— Нужно ехать!
— Поедем…
— Но это может быть опасно!
Олег оторвался от клавиатуры и посмотрел на Виктора. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять, что Миллер не шутит.
— Подожди, сейчас добью фразу, — Олег допечатал до абзаца, встал из-за стола и надел куртку. — Пошли!
— Но ты даже не знаешь, в чём дело!
— По дороге расскажешь.
Олег и Виктор торопливо шагали к автобусной остановке. Миллер на ходу закурил и принялся вводить Островецкого в курс дела.
— Понимаешь, утром позвонила Анита Каменева — жена моего школьного товарища Игоря Каменева. Ты же их знаешь. Так вот, Камень дома не ночевал…
— Ха! Вот новость! Наверное, у бабы какой-то завис…
— Не перебивай! Не тот случай. Анита сказала, что вчера вечером Камень пришёл домой сам не свой. Он встретил в городе свою одноклассницу — Ирку Суркову. У них в школе большая любовь была. Потом Игорёк ушёл в армию, а Ирка вышла замуж, сына родила, но уже лет десять, как разошлась…
— Подожди, Анита в курсе насчёт Камня и Сурковой?
— Конечно, это же до неё было. Короче, Игорь встретил Ирку, а та ему рассказала, что последние полгода живёт с одним уродом. Мало того, что этот тип поселился в её квартире, так ещё и кореша приволок. Оба не работают, бухают. Малого пришлось к матери отправить. Но и это ещё полбеды. Этот урод живёт за её счет и её же избивает по-чёрному. А самое мерзкое — заставляет её спать со своим корешем, сопротивляется — они её метелят и форменным образом насилуют. Представляешь, каково было Игорю это слышать? Вчера вечером Камень поехал к Ирке, чтобы выгнать этих отморозков, и с тех пор ни слуху ни духу.
— Твою мать! Это мне не нравится…
— И мне. Камень — не пацан с рогаткой, мужик серьёзный, в десантуре служил…
— А Анита что, не могла вчера вечером позвонить? На крайняк, ночью?
— Да что ты от бабы хочешь? Мозгов у неё, как у курицы…
— Ладно, на месте разберёмся…
От автобусной остановки до дома Ирины Сурковой Олег и Виктор почти бежали. Ирина проживала в крупнопанельной пятиэтажке, построенной ещё в шестидесятые годы. Виктору когда-то доводилось бывать у неё дома вместе с Камнем, поэтому он уверенно вёл Олега за собой. В подъезде с заплёванными обшарпанными стенами немного перевели дух. Поднялись на третий этаж.
— Здесь, — прошептал Виктор, указав на дверь справа.
— Уверен?
— Уверен!
Островецкий приложил ухо к двери. В квартире явно кто-то находился — были слышны приглушённые голоса.
— Люди внутри есть, — прошептал Олег, — а вот сколько их — хрен его знает! У тебя пушка с собой? — покосился он на Витьку.
— Конечно, но зачем? — вытаращился Миллер.
— Будешь меня прикрывать — иди знай, сколько их там.
— А чего ты свою не достанешь?
— Одной хватит, в конце концов, там же не банда со стволами засела! А мне нужны свободные руки. И так творим, хрен знает что! По сути, мы сейчас будем совершать незаконное проникновение в жилище, и, если Камня там нет — то нам звездец! Век будем отписываться.
— Так что же делать?
— Проникать! — недобро усмехнулся Олег. Как всегда в минуту опасности, он был собран и напоминал готового к прыжку хищника. — Вить, я позвоню, а ты уйди с линии возможного огня — мало ли что! Прикройся стеной. В хату влетаем вместе, а там — по обстоятельствам. Стрелять только в самом крайнем случае. Ну, с Богом! — он, прислонившись к стене, нажал кнопку звонка.
К двери долго никто не подходил. Олег звонил не переставая. Наконец, в прихожей послышались шаги.
— Кто там? — голос человека за дверью показался Островецкому знакомым: какой-то гнусавый и надтреснутый.
— Открывай, милиция! — рявкнул Олег.
— Я милицию не вызывал! — донеслось из квартиры.
— А мы без приглашения! — Островецкий забарабанил кулаком в дверь, стараясь не высовываться в дверной проём.
— Я не знаю: мент ты или нет, но, в любом случае, — вали отсюда подобру-поздорову, пока кости целы!
— Ну, мудак, — прохрипел Олег, — ты сам напросился! Витёк, прикрывай! — он выскочил на лестничную площадку и с трёх шагов в прыжке саданул ногой в дверь, целя пяткой в район дверного замка. Хлипкая филёнка не выдержала, и дверь с треском распахнулась. Одним прыжком Олег преодолел прихожую и ворвался в гостиную, столкнувшись в дверном проёме с невысоким лохматым брюнетом. Не снижая темпа, Островецкий от души врезал ему локтем в челюсть и бросился ко второму мужику, поднимающемуся с дивана в глубине комнаты. Краем глаза он заметил, что «чернявый» от его удара рухнул в кресло, попытался встать, но… Витька не зря считался лучшим футболистом в отделе: сложившись в стиле своего любимого Юргена Клинсмана, Миллер с подъёма, как по мячу, приложился к голове «чернявого». Тот дёрнулся и затих. Коренастый тем временем прыгнул к Олегу, явно пытаясь срубить его хуком справа.
Островецкий сблокировал руку, полушагом влево ушёл от противника, по инерции проскакивающего мимо, и, развернувшись на девяносто градусов, слегка подпрыгнул, выбрасывая колено вверх. При этом руки его оказались на затылке «коренастого». Увлекаемый массой своего грузного тела, получившего дополнительное ускорение от рук Олега, мужик буквально врезался физиономией в колено Островецкого. Удар был такой силы, что Коренастый на мгновение потерял ориентацию и стоял, пошатываясь, пока зубодробительный прямой в челюсть не распростёр его на диване.