— Слушай, красиво сказано! Подожди, я запишу…
— Потом запишешь, а сейчас — дуй ко мне! На лисапете!
Ояр без стука вошёл в кабинет и уселся на стул, по привычке вытянув свои длинные ноги в проход. Олег протянул ему кружку свежезаваренного чая.
— Благодарствуйте, барин! — Долгоногов и не пытался скрыть своего раздражения. — Олег, что у тебя за дурная привычка выдёргивать к себе немедленно? Типа, только у тебя дела, а у остальных — делишки.
— Всё сказал?
— Нет…
— Ну тогда к делу…
— А-а, — махнул рукой Долгоногов, — горбатого могила исправит! Чего хотел-то?
— Давай прикинем всё, что у нас есть по Николишиной.
— Ну что… — Ояр задумался, освежая в памяти все нюансы этого непростого дела, — зацепок там с гулькин нос. На место выезжал Айвар Буленс — пацан ещё, и года не работает. Какой с него спрос?
— Да я ещё полтора месяца назад вздрючил дежурного этой смены. На какую-то вшивую кражу из школьной столовой посылают важняка, а на разбой — зелёного опера! Идиотизм! Даже эксперта не удосужились поднять…
— Саныча тогда не было в городе…
— Значит, надо было настоять, чтобы дежурный следак выехал. В добрые и не такие уж старые времена, если помнишь, по разбою весь отдел на ушах стоял, а сейчас — без году неделя опера посылают.
— Ну, вспомнила бабка, как девкой была! Раньше разбой — это было ЧП, а теперь только и успеваем регистрировать. А Айвар — пацан толковый, из него хороший опер со временем получится.
— Ключевое слово здесь «пацан». Нельзя было одного его посылать. Да ладно, что теперь об этом. А ты что сделал, когда материалы получил?
— Ну, съездил повторно с Санычем на место. Да без толку всё. Там уже уборку сделали. Милиция вроде как всё уже осмотрела… Следы, микрочастицы, даже если и были — уже не найти. Пальчики искать и вовсе бесполезно — в перчатках работали…
— А машина?
— «Жигулёнок», что ли? Ну, изъяли там ворсинки от «камуфляжи», и что? Во-первых, ещё не факт, что именно на этой тачке налётчики прикатили на дело. Может, просто совпадение — обычный угон. А во-вторых, не с чем сравнивать ворсинки…
— Пальчиков, как я понимаю, там тоже не было?
— Правильно понимаешь. Нет, хозяйских — хоть отбавляй, ещё какие-то были, но по нашей базе не проходят. Отправили запрос в Москву, но сомневаюсь, что получим ответ. Независимость, ядрёна вошь! А самое главное — поверх пальчиков обнаружены мазаные следы…
— Да, ты говорил, что они в перчатках. А теперь прикинь: много ли ты знаешь случаев, чтобы угонщики (заметь: не воры — угонщики!) работали в перчатках. И машина обнаружена недалеко от места преступления.
— Да я и сам прекрасно понимаю, что это та машина. Только привязать её к налёту пока нечем.
— Да, ясно, что дело тёмное. Агентура?
— Работает…
— Цацки в розыск подал? Барыги? Скупки?
— Что ты дурные вопросы задаёшь? Я что тебе — зелёный?
— Значит, пока глухо, как в танке… Ладно, давай пробежимся по версиям.
— А что тут бегать? Ясно, как божий день, что это «залётные». Кто из местных попёр бы против Насоса?
— Лизка не была под Насосом.
— Как?
— А вот так. Ей ещё Каспарс вольную дал.
— Иди ты!? Не знал…
— Сам только вчера узнал.
— Тем более — «залётные». Причём, как-то мне кажется, что это бывшие вояки или менты.
— Или настоящие…
— Да хрен его знает! Сейчас уже ничего не поймёшь.
— А насчёт «залётных», думаю, ты прав, но обязательно был наводчик из местных. А возможно — и один из налётчиков. Лизка мне сказала, что один из них изъяснялся с лёгким латышским акцентом.
— А мне она этого не говорила…
— А ты спрашивал?
— Спрашивал, но на произношении внимания не акцентировал. Расспрашивал про особые приметы, что-то необычное…
— Ага, необычное — латышский акцент в Латвии! Длинный, признайся лучше, что делал всё впопыхах…
Долгоногов счёл за благо промолчать.
— Меня, Ояр, всё время напрягает одна мысль: а не имеют ли здесь место происки Насоса против Каспарса? Ну, допустим, Насосу надоело ходить под Каспарсом, и он устраивает налёт на его креатуру. Мол, смотрите, люди добрые, хозяин уже не может поддерживать порядок в доме! «Акела промахнулся!»
Да и подмять под себя такой лакомый кусочек, как Лиз, — тоже неплохо.
— Гм, — Ояр поскрёб подбородок, — я, конечно, сориентирую своих людишек на это направление, но, думаю, это пустая трата времени. Смотри сам: во-первых, у Насоса элементарно нет сил на переворот, основа его «быков» — наследство Каспарса. Во-вторых, они сейчас активно осваивают Ригу, и затевать в это время междоусобицу — просто глупо. Можно запросто потерять бизнес вместе с головой. В-третьих, Насос, насколько мне известно, предан Каспарсу, который вывел его в люди. Не думаю, что он попрёт на своего благодетеля, во всяком случае, сейчас. И последнее: такую подлянку не скрыть, и Насос это прекрасно понимает. Если Каспарс заподозрит его в двурушничестве, то пышные похороны ему обеспечены.
— Убедил: отрабатываем залётных. Они же где-то жили, с кем-то общались. В гостиницах вряд ли селились. Значит, прошерстить частный сектор. Опять же взять распечатку всех междугородних телефонных переговоров за, допустим, месяц, предшествовавший нападению. Они ж как-то связывались с наводчиком. А может, они и сейчас в городе? Надо организовать силами участковых проверку всего частного сектора города на предмет выявления незарегистрированных приезжих…
— Олежа, а это ты с кем сейчас разговариваешь? — усмехнувшись, перебил его Ояр.
— С тобой, родимым.
— А-а, а я думал со всем управлением уголовного розыска республики. Ты представляешь себе объём работы по этим направлениям? Кто тебе людей даст? Не убийство, слава богу, раскрываем…
— Так что, будем сидеть сложа руки?
— Нет, но заниматься будем реальными вещами. Выше головы не прыгнешь. Олежа, можешь меня расстрелять во дворе отдела, но ничего из того, что ты мне сейчас наговорил, я делать не буду! А реально: задействована агентура, и я очень надеюсь, что всплывут цацки. Тогда можно будет протянуть ниточку к конкретным лицам. И вот тут-то уже можно будет поработать на доказуху и по частному сектору, и по телефонной станции, и так далее… Но только по конкретным лицам! Ты же сам бывший опер, что я тебе прописные истины разжёвываю?
— Да ладно, — вздохнул Олег, — что я — не понимаю? Будем надеяться на цацки.
— Тогда я пошёл. У меня дел на сегодня — выше крыши…
— Будь здоров, не кашляй!
Не успела за Ояром закрыться дверь, как в кабинет влетел Витька Миллер.
— К то-то обещал отконвоировать меня на обед, — с порога заявил он. — Островецкий, бросай всё на фиг, пошли в столовку.
Олег тоже почувствовал сильный голод. Похмелье проходило, и прорезался зверский аппетит.
Обед прошёл в тёплой дружеской обстановке. Умяв по двойной порции, друзья почувствовали себя почти счастливыми, во всяком случае, вполне довольными жизнью.
— Олежа, можно нескромный вопрос? — потягивая жидкий столовский чай, спросил Виктор. — Ты где сегодня ночуешь?
— Как ты можешь пить эту бурду? — Островецкий попытался переменить тему. — После обеда зайдём ко мне — заварю тебе настоящий чай…
— А ты не увиливай! — за Миллером не зря закрепилась кличка Репейник. — Отвечай прямо на поставленный вопрос!
— К Вийке пойду. Она, наверное, на меня обиделась. Возьму цветы, вино и конфеты и буду просить пардона.
— Постой, ты что, до сих пор ей не позвонил?
— А как ты себе представляешь извинения по телефону?
— Ну, ты уникум! Так себя даже с жёнами не ведут…
— Вот именно, она мне пока ещё не жена, и я не обязан отчитываться перед ней за каждый шаг. Я даже Алёнке не отчитывался!
— Островецкий, чтобы тебя вытерпеть, надо иметь Алёнкин ум и характер. А это не каждой женщине дано.
— Ты это к чему клонишь?
— А к тому, что твоя Вия Карловна таким характером не обладает. Ума у неё предостаточно, а вот характера на тебя не хватит. Ей нужен человек спокойный, домашний.
— Да? А кому же я нужен?
— Лидке, например. Только она сможет вытерпеть твои выкрутасы и нрав…
— Знаешь что, давай я как-нибудь со своими женщинами сам разберусь!
— Угу, ты разберёшься! Дров только наломаешь…
— Всё! Закрыли тему! Пошли ко мне пить чай!
В кабинете Олег быстро заварил в своей литровой кружке крепкий ароматный чай и отлил половину в чашку Витьке.
— Можно я закурю? — попросил Миллер.
Островецкий только махнул рукой. В дверь постучали.
— Не заперто! — крикнул Олег.
Вошёл майор Арсентьев, как всегда, подтянутый и со вкусом одетый.
— Славик, — удивился Олег, — с чего вдруг такие церемонии?
— Я думал, вам что-то нужно обсудить наедине. Не хотелось мешать…
— Деликатный ты наш, — усмехнулся Миллер. — Чаю хочешь? Отолью…
— Нет, спасибо, ребята. Я только что выпил кофе. Парни, мне ваша помощь нужна.
— Излагай!
— Я вызвал на допрос спекулянтов — подстрахуйте, мужики.
— Не понял!? — вытаращился Олег.
— Ну, не могу же я во время допроса подсказывать им, что говорить…
— А-а, — догадался Витька, — ты хочешь использовать нас в качестве адвокатов?
— Так это мы всегда! А что, Олежа, давай потренируемся. Выпрут из следствия — пойдём в защитники!
Кабинет Арсентьева находился напротив кабинета Олега. Во время допроса Славик нарушил все мыслимые рекомендации по проведению этого следственного действия. Мало того что он оставил двери обоих кабинетов настежь открытыми, чтобы Островецкий и Миллер могли всё хорошо видеть и слышать, он ещё и приглашал на допрос подозреваемых вместе со свидетелями по их делу.
Первыми Арсентьев вызвал Веру Симанович и Анну Демидову. С этим делом Олег был немного знаком — он прочитал его, когда начальник ОБХСС приносил ему материалы на возбуждение. Это та, которая приобрела по льготной цене прибывший по бартеру финский холодильник и тут же продала по рыночной цене своей соседке Анне Демидовой.