– Ни к чему, от него и на расстоянии чесноком несет.
Вытащив из кармана пиджака латексные перчатки, Даррил натянул их, после чего ухватил жертву за волосы и поднял над столом его голову.
– Поглядите на него еще раз. Это он стрелял в Томми Афена?
Чили покачал головой.
– Сложения примерно такого же, но этот помоложе будет лет на двадцать и, уж конечно, ростом повыше.
Чили подумал, что мужик этот похож на дорожного рабочего – такие железяки прилаживают или бетон мешают.
– Вы уверены, что видите его впервые?
– Совершенно уверен.
– А мертвеца с открытыми глазами случалось видеть?
С глазами скорее полуоткрытыми, так что даже не поймешь, какого они цвета.
– Что-то не припомню.
Он смотрел, как Даррил поднял со стола руку убитого и щупает пальцы, сгибая и разгибая их.
– Еще не окоченели. Прошло, наверное, не больше часа, ну, может, полтора. Вы сразу же позвонили мне?
– Нет, сначала я обыскал дом. Он вскрыл окно в спальне, чтобы войти.
– У вас нет сигнальной системы?
– Нет. Взломщик может рискнуть.
– Вы хотите сказать, рискнуть вынести все, что ему приглянется. А как попал в дом тот, кто убил его?
– Этого я еще не уяснил себе. Даррил опять взглянул на убитого.
– В него выпущено две пули. Оба выстрела – сквозные, и обе пули прошли через спинку кресла, – заметил Даррил и показал Чили два отверстия в коричневой кожаной обивке кресла. – А теперь подойдите сюда и взгляните на стенку.
Подойдя, Чили увидел, что и в белой штукатурке тоже были две дыры, большие – как в ту, так и в другую можно было сунуть пальцы. Пули таких больших дырок не оставляют. Он посмотрел на Даррила.
– Убийца вытащил пули из стены.
– Человек основательный, да? – сказал Даррил. – Знал, что делал.
– Только застрелил не того.
– Вы так считаете?
– А как же иначе? Первый входит и сидит здесь в темноте, поджидая меня. Возможно, он слышит, как входит второй, а возможно, и нет. Он мог вздремнуть, устав ждать. Второй появляется и, не откладывая дела в долгий ящик, сразу направляется к столу и пришивает первого двумя пулями в грудь… Потом он включает свет, чтобы посмотреть результат.
– И замечает, – сказал Даррил, – что это не вы.
– Если он видел мою фотографию в газете, то да. Ну а если он никогда меня не видел?
– Возможно, – сказал Даррил, – он решил, что это вы. Единственное, что ему посчитали нужным передать, был адрес и приказ разделаться с человеком, живущим по этому адресу. Убитому тоже могли сообщить ровно столько же. Оба они могли видеть вашу фотографию в газете, а могли и не видеть ее. Но случилось это сразу же после публикации в газете, и похоже, что это помогло им вас найти. Но теперь стрелявший, если раньше он вас никогда и не видел, вскоре непременно обнаружит, что застрелил не того. И начнет соображать: кто же был тот, сидевший за столом?
– Вы хотите сказать, – заметил Чили, – что новость эту подхватят газеты, а может быть, даже и телевидение?
– Вполне вероятно как то, так и другое. Человек был убит у вас дома, а не просто на улице. Первый вопрос, которым задастся каждый, – чей это дом?
– Знаете, Даррил, я его не убивал, у меня и пистолета-то нет.
– Я знаю лишь то, что вы мне рассказали.
– Но разве стал бы я вам звонить? Застрелить человека в собственном доме и кинуться звонить полицейскому?
– Если это был грабитель, вломившийся в дом, то стали бы.
– Ну предположим, это так, но зачем мне оставлять его сидеть за моим столом? И пистолет бы я тогда не бросил, а гордо продолжал бы держать его в руках, так как скрывать мне было бы нечего.
– Знаете, вам придется ответить на множество вопросов, – сказал Даррил, – но на этот раз не мне. Делом этим буду заниматься не я. Живете вы не в Городе ангелов, а значит, дело это в юрисдикции округа. Тело найдено у них, стало быть, и дело это будет расследовать округ. Я позвоню в окружной отдел убийств, в административный центр и введу их в курс дела.
– И опять начнется вся эта волынка, – устало вздохнул Чили, – мое прошлое, в котором будут искать ключ.
– Могу рассказать им о вас и тем сэкономить время. – Даррил огляделся: – У вас есть другой аппарат? Тем, что на письменном столе, я пользоваться не хочу.
– Есть в кухне. Но, Даррил, неужели вам не интересно узнать, что это за мужик? Мне – прямо-таки не терпится!
– Вскоре узнаем.
– Глядите, Даррил, видите, у него задний карман оттопыривается. Наверное, там бумажник.
Даррил внимательнее оглядел спину незнакомца – спина была в крови, на пиджаке дырки от пуль – и кивнул.
– Да, вполне вероятно, что там бумажник.
– На вас резиновые перчатки. Вы можете залезть к нему в карман, вытащить бумажник и заглянуть в его водительские права. Все, что нам надо знать, это его фамилию. Ну и адрес заодно. Только и всего. И положить права обратно. Кто узнает?
Даррил все глядел на задний карман жертвы, разглядывал, прикидывал.
– Он на нем сидит.
– Я приподниму его, – сказал Чили, – а вы засунете руку в карман и вытащите бумажник. Ничего страшного.
– Меня могут привлечь к расследованию. Есть шансы. Но так как это не мой участок, сам начать расследование я не могу и рыться в одежде тоже – строго говоря, это называлось бы порчей улик.
– Даррил, если мы выясним, кто он такой, возможно, это наведет нас на след тех, кто его послал.
– Если только мужик этот не действовал по собственной инициативе.
– Но если бы за этим крылись личные мотивы, я знал бы его, разве не так? Я подозреваю: уж не со смертью ли Томми это связано?
Даррил так и вскинулся.
– Так, значит, тут может существовать связь? Ну а еще, по вашему мнению, по какой причине вас могли заказать?
Размышления на эту тему, даже самые общие, привели Чили к мысли о Раджи как о возможном подозреваемом. В то же время он понимал, что, называя Раджи, он уходит в сторону, отвлекаясь от магистральной линии. К чему развивать эту тему, если он даже не уверен, представляет ли Раджи действительную угрозу или нет? Все, что ему надо знать в настоящий момент, это кто такой убитый. Он сказал Даррилу:
– Это все неопределенность, «серая зона», которую вы, копы, так любите, когда можно забросить правила и пособия и руководствоваться чутьем, нюхом. Стоит это сделать – и вы увидите связь между этим мужиком и Томми.
– Некая цепочка, да.
– Вот и взгляните на его права.
– Только трону бумажник, – сказал Даррил, – и тут же положу на место. Ладно. Давайте сделаем это, да побыстрее. Приподнимите его!
Подойдя к креслу с другой стороны, Чили подсунул одну руку под локоть жертвы, а другой, уцепившись за лацкан пиджака, поднял мужчину и держал его, пока Даррил, шаря у того в заднем кармане, не сказал: «Вот он. В руках», и вытащил бумажник – коричневый, потертый, со вмятиной от долгого ношения на заднице.
– Две двадцатки и несколько долларовых бумажек, – произнес Даррил. – И стоило ради этого огород городить?
– Ну а права там есть?
– Ищу, – сказал Даррил, руками в перчатках ощупывая каждую складочку и каждый кармашек бумажника. – Негусто, – сказал он затем, но все-таки вытащил какую-то карточку.
– Это не права, – заметил Чили.
– Это грин-карта, – сказал Даррил. – Мужик этот – иммигрант. Сюда прибыл прошлым маем. Ручаюсь, что он по-английски и трех слов не свяжет.
– Хватит. Как фамилия?
– Иван Суванжиев. – И Даррил протянул карточку Чили, чтобы тот сам мог прочесть фамилию. – Убитый – русский.
10
Раджи было велено встретиться с Джо Лазом в ресторанчике Кантора на Ферфакс. Встреча происходила спустя два дня после того, как Лаз по ошибке пристрелил русского. Оплошность свою он признавать не хотел. Он сказал Раджи:
– Да что это за работа, впервые вижу такое! Надо ж приглядеться сначала, сориентироваться…
– Человек известный, – сказал Раджи. – Многим поперек горла встал. Чили Палмер – знаешь такого?
– Слыхал фамилию, а кто он и что – мне все равно.
– Работа есть работа, – сказал Раджи. – Но хочется мне задать один вопрос: скольких ты пришил в свое время?
– Не твое собачье дело!
– Ну зачем так кипятиться? Мы же просто болтаем.
Они сидели друг против друга в кабинете ресторана – Раджи и этот шестидесятилетний наемник, сутулый, шеи даже не намечается, очки захватанны и с одной стороны скреплены булавкой, в костюме, но нечищеном, и без галстука. Непохож на человека, которого нанимают за двадцать пять тысяч. Раджи избегал смотреть на него – безобразный человек с безобразным характером. Вместо этого он блуждал взглядом вокруг по огромному помещению, по кондитерской стойке, в то время как Джо Лаз втолковывал ему, что заведение это закрывалось по требованию санитарной службы, но потом опять открылось – наверное, сумели тараканов вывести или в чем там была загвоздка, не знаю, кухню прибрали, что ли…
Странно, как слова эти моментально перенесли Раджи вспять, ко временам детства, когда мальчишкой он, зажигая ночью свет на кухне, видел, как врассыпную кидались прочь тараканы, спеша спасти свою жизнь. Картина эта всплыла перед ним, между тем как Лаз вдруг сказал:
– Я включил свет, чтобы разглядеть парня – как будто слово «тараканы» и ему напомнило то же самое – как включают свет в кухне. Странно. – И тут же я понял, что кокнул не того, кого в газете видел.
– Нет, но сегодня в газетах есть и его фотография, – сказал Раджи. – Знаешь, был такой русский Иван Грозный, может, слышал? А того, кто сидел в темноте, тоже кличут Иваном, Иваном Дебилом, и, как сказано в газете, «считается, что он принадлежит к пресловутой русской бандитской группировке». Ты только подумай!
Но Джо Лаз, уже сгорбившись, внимательно изучал меню на столе. Он пробормотал что-то, показавшееся Раджи ругательством – вот б…, дескать.
Раджи спросил, как тот проник в дом, и Лаз ответил, что взял штычок и вскрыл заднюю дверь. Замок такой простой, что и шпилька бы сгодилась.