Впрочем, я дохрена в своей жизни неправильного сделал. Обидел единственную женщину, которую когда-либо любил. И не защитил ее, хотя обещал. Как-то у нас с Лерой вообще не складывается, как у нормальной пары. Она сделала шаг навстречу, а я его похерил, потому что людей не тех на работу принял.
Глава 29
Лера
Мне кажется, что я вернулась на год назад, за единственным исключением — теперь у меня есть тот, за кого я волнуюсь больше, чем за себя. Впрочем… год назад было так же. У меня был Богдан. Я волновалась за него сильнее, чем за себя. Парадокс. Теперь я волнуюсь за нашего сына. Мне ничего не будет, я уверена. Живучая, потому что. Со мной Игорь уже пытался разобраться — не вышло.
Пока Олег отдает парням указания и пьет двойной эспрессо на кухне, я пытаюсь понять, что делать дальше. Улетать? Мы только перенесли долгий перелет. Не думаю, что это полезно для ребенка. Мы прилетали на две недели минимум, а прошло четыре дня. Под надзором Олега я здесь уже вторые сутки. На улицу не выхожу, хотя он говорит, что можно и не опасно. Я не могу рисковать, у меня сын маленький, хотя понимаю, что могут добраться и здесь.
Стук в дверь отвлекает меня от раздумий. Я вздрагиваю, поворачиваюсь. В дверях стоит Олег, смотрит на меня с сочувствием. Знаете, так смотрят на женщину, которая лелеет надежду вернуть отношения, которые давно умерли.
— Тебе нужно поесть, — говорит Олег.
— Я не голодна.
— Ты ничего сегодня не ела. Заметил, что ты выходила только пить воду. Так нельзя.
— Какая тебе разница? — я пожимаю плечами. — Если я вдруг умру с голоду, ты сожалеть не будешь.
— Не на моем дежурстве, — пытается пошутить Олег. — Послушай…
Он заходит в комнату, закрывает за собой дверь. После нашего последнего разговора я стараюсь минимизировать с ним контакты, чтобы не чувствовать себя так, будто во всем случившемся есть только моя вина.
— Я перегнул палку, хочу извиниться. Мне не стоило говорить тебе всех тех слов и… у Богдана нет никого, Лера. Он некоторое время был близок с моей сестрой, но это были лишь временные встречи. Эля надеялась, хотя я говорил ей, что это бесполезно. Она не верила, лезла к нему, встречи «случайные» устраивала и…
— Олег, — перебиваю его, понимая, к чему он клонит. — Не нужно подробностей, хорошо? Я не соперница твоей сестре. Я приехала сюда, чтобы Богдан мог побыть с сыном. Я не ехала к нему, ясно?
— А он об этом знает?
Я тушуюсь от его вопроса. Не знаю, что ответить. Знает ли Богдан, что я приехала ради сына, а не к нем? Думаю, да. Мы ведь обсуждали это, разговор был о ребенке. Он ни разу не говорил, что хочет возобновить наши отношения. Хотя нет… говорил. Но я тогда сказала, что между мной и Майком все серьезно, и он больше не стал настаивать.
Господи, как все запутано!
— Пойдем поужинаем? Там доставка из ресторана пришла. Я правда сожалею, что сказал все это. Я не должен был переходить границы.
— Забыли, но есть я не хочу, спасибо.
— Тебе о сыне думать нужно. Ты ведь все еще кормишь его молоком? Чтобы оно не пропало, нужно есть.
Я с трудом подавляю желание нахамить Олегу. Внутри поднимается волна раздражения. Я понятия не имею, почему Шевцов решил, что может учить меня жизни, но он это делает. Указания вот раздает. Они, конечно, правильные, только раздражают меня еще больше. Я и сама прекрасно знаю, что мое состояние влияет на ребенка, только никак не могу с собой справиться.
— Я поем потом, — успокаиваю его.
— Принести сюда?
— Просто оставь меня.
Дважды Олегу повторять не приходиться. Он тяжело вздыхает, но комнату покидает. Оставляет меня одну. Я и сама прекрасно понимаю, что нужно поесть ради сына, но кусок в горло не лезет. Я даже шторы не открываю, потому что мне страшно. Вдруг… вдруг где-то там снайпер? Я понятия не имею, чего ожидать от Игоря. На что он пойдет, чтобы остаться у власти и не прогибаться под Богдана.
Я все же выполняю просьбу Олега, спускаюсь вниз, беру контейнер с едой, вилку и поднимаюсь наверх. Видеться с Шевцовым, а тем более ужинать с ним вместе не входит в мои планы.
После ужина я немного набираюсь сил, но окна не открываю и даже свет не включаю. В какой-то момент смотрю на себя будто со стороны. Я сижу рядом с посапывающим сыном. Обнимаю себя за колени, склоняю на них голову. Волнение меня захлестывает. Мне нельзя паниковать, но именно этим я и занимаюсь. Не живу, а просто выживаю эти дни. Даже на звонки Насти не отвечаю, хотя она писала, что волнуется.
Очередная трель мобильного отвлекает меня от жалости к себе. Я беру телефон в руки и вижу на экране имя Богдана. Подумываю не брать, но резко одергиваю себя. Хватит прятаться, пора с ним поговорить!
— Алло.
— Лера? — голос Богдана звучит удивленно, будто он звонил кому-то другому, а трубку взяла именно я. — Прости, просто я не надеялся, что ответишь.
— Я должна была сделать это раньше.
— С вами все в порядке? Как Артур?
— Спит, как и всегда.
— А ты…
— Я…
Слезы наворачиваются на глаза, когда взгляд натыкается на мое отражение в зеркале. Я не вижу своего лица, но одна только поза говорит о том, как жалко я выгляжу.
— Мне одиноко, Богдан, — говорю, вытирая слезы со щек. — И страшно.
— Тогда, может, откроешь?
— О чем ты?
— Я тут на улице стою. У ребят снаружи нет ключей, а Олег куда-то отъехал.
— Ты здесь?
Я подрываюсь с кровати и подбегаю к окну, дергаю штору и вижу его, стоящего под моросящим дождем. Он машет мне рукой, я улыбаюсь и говорю:
— Сейчас спущусь.
Связь прерывается. Я выбегаю из комнаты, быстро сбегаю вниз по лестнице и проворачиваю ключ в замочной скважине. На это уходят какие-то секунды. Я открываю дверь, отступаю, Богдан шагает внутрь. В его руках я вижу телефон, по которому он только что со мной разговаривал. А еще я замечаю сбитые костяшки пальцев, к которым мне внезапно хочет прикоснуться.
— Ты говорила, что тебе одиноко, — хрипло говорит Богдан и раскрывает свои объятия.
На раздумья у меня уходит секунда, после чего я делаю шаг к нему и оказываюсь в его объятиях. Крепко обхватываю его за спину руками, хватаюсь за пиджак ладонями и прижимаюсь щекой к его груди. На нем мокрый пиджак, но это ни чуточки меня не смущает. Мне просто хорошо рядом с ним. Чувствовать его дыхание и тепло, исходящее от его тела, слышать рваные выдохи.
— Прости меня, — говорит он рядом с моим ухом. — Прости за то, что дернул сюда с сыном.
— Я сама приехала, — замечаю.
Он меня не заставлял, я знала, что Игорь еще не за решеткой, я понимала, куда еду и все равно это сделала. Сбрасывать вину только на Богдана я не могу, поэтому мотаю головой, а затем отстраняюсь и смотрю на него.
— Мы оба виноваты.
— Лера…
«Поцелуй, поцелуй, поцелуй» — повторяю про себя.
Это совершенно нелогично в свете последних событий, но сейчас я хочу именно этого. И Богдан, словно читает мои мысли, заводит руку за мой затылок и толкает к себе. Наши губы соприкасаются. Я всхлипываю, Богдан целует меня сильнее, быстрее, резче и грубее. Я будто только этого и ждала, отвечаю ему с жаром, перемещаю руки на его лицо, обхватываю его за щеки, потом обнимаю за шею.
Мы покачиваемся, Богдан на секунду отстраняется, а уже в следующее мгновение толкает меня на кухню. Снимает мокрый пиджак и бросает его на пол, снова идет ко мне. Толкает к кухонной поверхности, подхватывает за талию, усаживая сверху. Я обхватываю Богдана ногами, обнимаю, тяну к себе, а сама льну к нему. Мне правда одиноко. Я ждала его весь этот чертов год и твердила себе, что он не вернется. Никогда.
Жить с осознанием, что твой любимый далеко и принадлежит не тебе куда проще, чем видеть, как сильно он тянется к тебе и не отвечать взаимностью. Я просто не могу быть холодной с ним, хотя уговариваю себя прекратить это безумие, разорвать эту связь, сказать, что нам не стоит этого делать.
Аргументы не действуют. Руки сами находят пуговицы его рубашки, пальцы сбиваются, но неумолимо расстегивают одну за другой. Богдан не остается в долгу, обнимает меня, сминает растянутую кофту, пробирается под нее, гладит пальцами мою кожу.
Мое дыхание сбивается, я начинаю стонать, целую Богдана в ответ сильнее. Дышу им, не думая о последствиях. Мне кажется, мы бы переспали прямо здесь. По крайней мере, Богдан успевает расстегнуть мой лифчик и добраться до груди, когда нас ослепляет свет. Богдан чертыхается и прикрывает меня собой, я же утыкаюсь носом ему в плечо и боюсь посмотреть, кто нарушил наше уединение. Впрочем, что смотреть и так ведь все понятно.
— Выйди, — резко говорит Богдан.
Затем поворачивается ко мне. Помогает поправить одежду, заправляет за ухо выбившуюся прядь волос. Сделав все это, утыкается лбом в мой и тяжело дышит. Смотрит на меня, буравит взглядом.
— Я не буду просить прощения за это, — тихо говорит он. — Потому что нихрена не жалею.
— Если бы нас не прервали… — шепчу, задевая губами кожу на его щеке.
Пара капель падает с его волос, мокрых от дождя, мне за шею. Я улыбаюсь, веду щекой по его щетине. Господи, пусть он скажет то, о чем думала я сама.
— Мы бы переспали, вне сомнений. Я хочу тебя вернуть, Лера, — вдруг говорит он. — Не ради ребенка, а потому что люблю и никогда не переставал любить.
Глава 30
Лера
— Ты не отвечала на мои звонки, — недовольно говорит Настя.
После нескольких дней молчания и тишины я сама ей позвонила и сказала, что приеду. Я устала прятаться, к тому же Богдан заверил, что опасности нет. Прямо сейчас Игорь должен заниматься разгребанием своих проблем. Надеюсь, что так оно и есть.
— Прости. Я не специально.
— Я вообще в шоке с того, что он к тебе подошел, — возмущенно тараторит Настя. — Никогда бы не подумала, что ему есть что тебе сказать.
— Ему есть, но говорил он не то. Просил поговорить с Богданом, если я хочу быть в безопасности.