Интересно, как долго мы сможем делать вид, что чужие друг другу?
Когда плотину сорвет и нас унесет течением?
— Иди ко мне, — тихо говорит Богдан.
Это оно? Первые звоночки того, что старая конструкция может просесть под напором?
— Иди, — уже настойчивее. — Один вечер ничего не изменит.
Один вечер изменит все, но я об этом, конечно же, молчу. Встаю и иду к Богдану. Сажусь на диван рядом с ним, не знаю, как себя вести. Придвинуться ближе? Обнять? Положить голову на плечо?
Богдан делает все за меня, рывком притягивает к себе и садится будто полубоком. Меня слегка приподнимает, одну ногу протягивает на диван, а вторую оставляет на полу. Я оказываюсь между его ногами, прижатой спиной к его прессу. Он обнимает меня за талию одной рукой, а другой берет мою ладонь и переплетает наши пальцы.
Он стал другим. Более решительным, уверенным в себе. Если знает, чего хочет, пусть медленно, но уверенно идет к цели. Сейчас он хочет меня и пытается этого достичь.
Прошлое медленно меня оставляет, я больше не вспоминаю. Настоящее замещает все, что между нами было.
— Где Олег? — тихо спрашиваю, чтобы не молчать.
— У себя в комнате, полагаю. Он тебе не нравится, да?
— С чего ты взял?
— Вы странно смотрите друг на друга. Так, будто что-то от меня скрываете.
— А он тебе не сказал?
— Что именно?
Тело Богдана напрягается. Едва ощутимо, но из-за близости я чувствую малейшее напряжение мышц живота, ног, рук. Я сглатываю. Говорить или нет? Не посчитает ли Олег меня стукачкой? Впрочем, какая разница, что он подумает? Он не просил меня держать наш разговор в тайне.
— Он рассказал мне о твоих отношениях с его сестрой.
— Нет никаких отношений.
— Олег так не думает.
— Он мой подчиненный.
— Он твой друг.
Я выдыхаюсь. Затем делаю судорожный вдох. Зачем я вообще начала этот разговор? Чтобы что? Убедиться, что между Богданом и сестрой Олега ничего нет? Или чтобы настроить друзей друг против друга? Годы идут, а я так и не научилась держать язык за зубами. Полезное, я бы даже сказала, ценнейшее умение, доступное не всем женщинам.
— Эльвира ничего для меня не значит, — уже спокойнее говорит Богдан.
— Теперь я хотя бы знаю, как ее зовут.
Мне внезапно неуютно в его руках. Я больше не чувствую исходящего от него тепла, не ощущаю мягкости. Он напряжен, зол и явно недоволен. Богдану нетерпится поговорить с Олегом, и я тут лишняя. Дергаюсь, чтобы встать, но Богдан не дает. Удерживает и прижимает к себе.
— Куда собралась? — спрашивает резче, чем требуется.
— К себе. Устала.
— Прости.
Он обнимает меня мягче. Снова дарит тепло, утыкается носом в макушку и беззвучно целует висок.
— Прости. Ты вообще не должна была знать о других женщинах.
— Их было так много?
Почему-то его слова вопреки здравому смыслу больно ранят. Я не думала, что он хранил мне верность. Он мужчина, политик, ему необходимы встречи с женщинами хотя бы для того, чтобы сбросить напряжение, но… Лучше бы он промолчал!
— Была только она.
— И Лика, — зачем-то вспоминаю.
— Лера, с Ликой мы не были близки после развода.
— Ты собирался на ней жениться!
— Это лишь реклама. Фейк! У нас даже разговора о женитьбе не было. Мы жили, как чужие друг другу люди.
Я хочу ему поверить! Очень сильно хочу. Забыть обо всем и просто поверить в то, что все так и было.
— Эй, Лера, — Богдан разворачивает меня к себе. — За весь год у меня никого не было, кроме Эли. И она… ничего не значит.
Я вырываюсь. Резко встаю с дивана, отхожу от Богдана, обхватываю себя руками.
— А она знает? — уточняю у него. — Знает, что ваши отношения ничего не значат? Потому что Олег не знает. И он переживает за свою сестру.
Богдан мотает головой, вздыхает. Я горько усмехаюсь. Конечно, Эльвира ничего не знает! В него так легко влюбиться. Ничего не значащий секс еще не повод надеяться на отношения, но ведь это Богдан. Он из тех, знаете, в кого влюбляешься несмотря ни на что. С кем хочешь просыпаться по утрам и засыпать по ночам.
— Лера.
Богдан встает и делает несколько шагов ко мне. Замирает, когда видит, что я не иду ему навстречу.
— Мне только ты нужна. Всегда была и всегда будешь.
Глава 33
Богдан
Она смотрит на меня с опаской. Словно боится, что я могу что-то ей сделать. Таким взглядом затравленным, что душу наизнанку выворачивает. Конечно, я стою на месте и пытаюсь ее успокоить. Она не верит. Я ее понимаю.
Что значат слова, когда поступки говорят о другом? Хочу, чтобы она осталась? Нужно показать ей, что нужна, что люблю. Не сказать — показать.
Я ее отпускаю. Отхожу, когда Лера говорит, что устала и идет к себе. Я же едва сдерживаюсь, чтобы не разхреачить чашку с чаем о стену. Не так я представлял завершение вечера. Мы сблизились сегодня, забрали Рому. Я думал, что у нас получится хотя бы поговорить. О том, что Олег рассказал Лере про Эльвиру он, конечно же, не сказал.
Его я нахожу в спальне. Без стука врываюсь в выделенную комнату и припечатываю к стенке.
— Какого хрена? — он меня отталкивает. Сильный, но я другого на работу и не взял.
— Ты зачем ей про Эльвиру сказал?
Олег перестает меня отпихивать, обмякает. Чувствует, сука, свою вину. Знает, что не стоило. Еще как не стоило. Его сестра — баба взрослая. У нее в голове свой царь, и это точно не Олег. После первого раза я ему ничего не сказал. И она тоже промолчала. Мы оба были пьяны, я считал ту ночь ошибкой.
Когда она пришла ко мне во второй раз, я мало что соображал. Находился на грани покупки билета к Лере и здравого ума, который говорил, что не стоит. Когда-то мне сказали, что попытка восстановить отношения похожа на починку машины. Как только появляются первые проблемы, ты едешь на СТО и тебе устраняют поломку. Это делается до тех пор, пока однажды ты не услышишь, что все. На автомобиле потенциально опасно ездить, нужно покупать новый. Наши с Лерой отношения были без мелких повреждений. Мы ничего не чинили, но первая же ссора, как серьезная авария. Ничего починить нельзя.
Эля, видимо, что-то почувствовала. Она долго работала у меня помощником бухгалтера, мы день в день находились в одном здании. Когда я, сидя с бутылкой виски, думал над покупкой билета, она зашла, чтобы что-то подписать. Подпись я поставил не глядя, отпустил ее, а она… не ушла. Остановилась у двери, обернулась, посмотрела на меня и сказала:
— Виски не выход. Ты же это знаешь?
— Не твоего ума дело.
— Не моего.
Она не ушла. Подошла ближе, попыталась забрать бутылку, но я крепко перехватил ее в воздухе.
— Какого черта?
Она выбила ее у меня из рук и предложила себя.
После второго раза я все рассказал Олегу. Она сама сказала, что это просто секс и ничего больше. Олегу я это говорил, поэтому его рассказ Лере был ни к чему.
— Я ничего такого не сказал. Упомянул, что у тебя есть женщина.
— У меня ее нет, — толкаю его к стене. — Я с твоей сестрой не разговаривал в последние месяцы, не говоря о другом. Она сказала, между нами только секс, я не давал ей обещаний. Эля знала, на что шла.
— Она моя сестра.
— Знаю, мать твою. И жалею, понял? Я не хотел, чтобы так вышло.
Я его отпускаю. Он не виноват. Сказал Лере, но его можно понять. Я правда не хотел с Элей, но она была рядом в самые трудные моменты. И она не позволила мне спиться. Олегу я звонил не всегда, а она знала, что я пью. И приходила.
Этот разговор должен был состояться где-нибудь в баре за текилой или на кухне за бутылкой водки. Эдакая встреча друзей, один из которых признается, что по ошибки спал с сестрой другого.
— Я жалею, что сказал Лере о сестре, — говорит Олег. — Я потом подходил. Говорил, что между вами ничего нет.
— Она не поверила.
— Может, отпустишь ее? За год не переболело?
Олег единственный, кто знает все. Как-то так вышло, что в тот момент рядом оказался он, и я вывалил все ему. Не Герману, который так-то мой лучший друг, и которому я доверяю, как себе. Не Стасу, с которым мы неплохо общаемся, а именно Олегу. Он был рядом, был готов выслушать. Потом, когда мы встретились с Германом и Стасом в баре, было уже не до откровений. Молчать хотелось. И бухать.
— Я думал, что успокоился, — усмехаюсь. — Стоило ее увидеть и понял, что нихрена. Что тянет, что хочу. Не могу я ее отпустить, Олег. В лепешку расшибусь, а верну.
— Тебе виднее, — он пожимает плечами. — Но пока все выглядит так, будто вы оба мучаетесь.
— Мне легче. Когда она рядом, под контролем, я знаю, что с ней все хорошо.
— Хочешь, я еще раз с ней поговорю? — предлагает друг, но я тут же отмахиваюсь от такой помощи.
— Вообще ее не трогай. Я сам.
Из комнаты Олега иду к себе. У ее двери останавливаюсь. Трогаю ручку, представляя, как опускаю ее вниз и захожу внутрь. Нас разделяет каких-то несколько метров, но я их не прохожу. Иду к себе. Ей нужно время, и я его дам.
В спальне звоню своему помощнику и прошу отменить все, что можно. Максимально освободить время для семьи. Вова задачу понимает, просит подождать час. Он сбросит график. Несколько минут брожу по комнате из угла в угол. Спать слишком рано, а больше заняться нечем. Можно, конечно, просмотреть почту, бумаги, присланные Вовой, но мозг совершенно не настроен на работу.
Пока Вова разгружает мой график, заказываю доставку лилий на завтра. Начинать нужно с мелочей, не правда ли? С банальных подарков, совместно проведенных вечеров и цветов. Хочу, чтобы Лера улыбалась и думала обо мне, глядя на цветы.
Оформив доставку, вижу непрочитанное от Вовы. Он отправил график. Гораздо раньше обещанного часа. Просматриваю файл, завтра свободна вторая половина дня, послезавтра весь день, а дальше только вечера. Отлично. Послезавтра можно провести вместе весь день. Ромка будет рад, да и Лера, думаю, не откажется. Надо только программу составить и план.
Делаю несколько наброском, ставлю напоминалку на завтра купить настольные игры. Сто лет в них не играл, пора возобновлять навыки. Если Лера останется, мы часто будем проводить время все вместе.