Смотрит мне в глаза.
Мои губы приоткрываются, а его мягко касаются моего лба. Не отрываясь от него, произносят:
– Что произошло у вас с Рязанцевым?
Прикрываю глаза, вдыхая его запах.
– Ничего особенного, – говорю, сглотнув. – Он просто мне изменял. Но вряд ли ты его осудишь, да? Ты ведь за свободные отношения.
– Только не с тобой.
– И чем я отличаюсь от других? Все мужчины, которые у меня были, мне изменяли.
– Арина… я тебе не изменял.
– Ты просто был женат!
– Я не был ни с кем параллельно с тобой.
– Ты облегчил мою душу. Отпусти. – Пытаюсь вырвать руку.
– У нас с тобой не будет секса без обязательств, – бормочет он мне в висок, задевая его губами. – Спокойной ночи, Моцарт. Я скоро вернусь.
Отскочив от него, выбрасываю вперед средний палец, давая понять, что мне плевать на то, когда он собирается вернуться.
Я не хочу его обещаний. Не хочу разочаровываться! Снова. Опять. В нем. В себе. Особенно в нем. Особенно сейчас, когда вокруг меня одно сплошное вранье.
Усмехнувшись, Влад качает головой и убирает руки в карманы брюк.
– Я позвоню вам завтра вечером. Сразу как приземлюсь.
Проигнорировав его обещание, шагаю во двор. Не оглядываясь, иду к дому, царапая каблуками асфальт и чувствуя, как меня потряхивает изнутри.
В туалете моей квартиры Кристину выворачивает наизнанку, слышу это, как только попадаю внутрь.
Сбросив на кухне туфли, наливаю в стакан воды и развожу для Крис аспирин. Я надеюсь, что меня не постигнет участь подруги. Мне необходимо уснуть. Без сновидений и мыслей. Как и решить, что теперь делать со своей жизнью, которая вдруг стала похожа на сериал.
Глава 27
Арина
Два месяца спустя
– Точно не хочешь пообедать? – Крис собирает в свою вместительную сумку расческу и помаду, которой только что накрасила губы.
Сливовый ей идет.
Деловой офисный стиль тоже.
– Нет, я обещала приехать за Софи пораньше, на выезде пробки, – отвечаю, хмуро изучая ситуацию на дорогах в навигаторе своего телефона.
– Мне просто необходимо с кем-то поделиться эмоциями о моем… – она бросает косой взгляд мне за спину, где на своих рабочих местах находится как минимум половина рекламного отдела фирмы моего брата, в котором Кристина теперь работает. – О моем новом боссе… – произносит она отрывисто, понизив голос.
Она чуть больше месяца работает у Андрея. В отличие от меня, у нее график пять на два, поэтому с нашим общим боссом в офисе она видится гораздо чаще. Наверное, у нее есть право иметь в его адрес тонну эмоций, ведь в последнее время мой брат психованный, раздражительный и капризный. Не знаю, виной тому контракт с китайцами, или дело в другом.
– Хочешь посплетничать? – Убираю телефон в карман джинсов.
– Очень… – Резким движением застегивает сумку. – Он меня бесит, это если коротко.
– Мы можем сходить в пятницу в бар, мама ведет Софи на балет.
– Балет?! – изумляется подруга. – Боже, ей четыре года!
– Медведева! – Вдруг возникает в дверях Андрей. – Зайди. Ко мне.
Крис закрывает глаза и делает глубокий вдох перед тем, как к нему повернуться.
– У меня обед, – говорит с вежливостью.
– Вот и отлично, значит, ты свободна.
– Ну ладно, мне пора. – Отталкиваюсь от ее стола, на который опиралась бедром все это время.
Не думаю, что у нее есть проблемы с тем, чтобы влиться в коллектив, но она уже больше двух месяцев живет на моем диване, а развод выматывает ей нервы, поэтому у нее не всегда отличное настроение. Нам хорошо втроем. Мне, Крис и Софи. Без мужчин, которые несут с собой одни сплошные проблемы. В нашем девичнике все просто идеально, и там ни для каких мужчин нет места.
Когда прохожу мимо брата, он ловит мой локоть, заставляя остановиться, и спрашивает:
– Как у тебя дела?
Его глаза всматриваются в мое лицо, и в них все то же раздражение и немного беспокойства, на которое я отвечаю советом:
– У меня все в порядке, а тебе нужно выспаться и перестать кидаться на людей.
– Буду иметь в виду.
– Ну или заняться сексом, – объявляю, не трудясь шептать.
За моей спиной кто-то из рекламщиков заходится в кашле. Я слышу, как что-то падает на пол и как скрипят рабочие кресла, на которых ерзают сотрудники моего брата.
– Ты уволена, – сухо заявляет Андрей.
– До завтра. – Освобождаю локоть и выхожу из кабинета.
За своим собственным столом я собираю в сумку ноутбук и блокнот с заметками. Собственно говоря, мой блокнот наполовину исписан разной белибердой вроде картинок, которые приходили мне в голову, пока я пыталась собраться с мыслями вчера и сегодня.
Спускаясь на лифте на подземную парковку, проверяю электронную почту, на которую жду очень важное письмо. Настолько важное, что я проверяю ящик каждую свободную минуту, будто от этого что-то изменится.
Забросив на заднее сиденье сумку, я копошусь в ней, чтобы достать телефон, и оборачиваюсь, когда слышу вопрос у себя за спиной:
– Ты получила мои цветы?
Зажав в руке телефон, выныриваю из машины и захлопываю заднюю дверь.
Положив ладони в карманы брюк, Рязанцев возвышается надо мной с мнимым спокойствием на лице. Его вид полностью соответствует понятию уверенный в себе мужчина. Никакого раскаяния на его лице нет, возможно, немного агрессии, видимо, она появляется у уверенных в себе мужчин тогда, когда не получается добиться желаемого результата от кого-то, кто раньше этот результат неизменно давал.
Только не в этот раз. Мое упрямство граничит с ослиным. И мне плевать на чувства стоящего передо мной мужчины. На его эмоции тоже.
Оказывается, быть сукой – это удовольствие.
– Нет. – Открываю водительскую дверь. – Я попросила курьера вернуть их тебе и по возможности засунуть их в твою задницу.
– Мы можем поговорить спокойно? – Егор кладет ладонь на дверь, не позволяя мне ее закрыть.
– Мне не интересны разговоры с тобой, Рязанцев, – смотрю на него с вызовом, точно зная, что он не позволит себе ничего лишнего.
Их отношения с Андреем похожи на хождение по тонкому льду. Они общаются строго по делу и на строго отведенные темы. То, что я не стала скрывать причину нашего разрыва, сильно осложнило всем жизнь, но мне вдруг отчаянно захотелось показать всем мужчинам в своей жизни, что я не собираюсь прикрывать ни один их порок.
Раз они так уверены в себе, пусть несут свои пороки с чертовой гордостью.
– Считаешь себя выше этого? – усмехается. – Как насчет того, что я два года трахал женщину, которая кончала подо мной, представляя на моем месте другого мужика? В твоем мире это не считается изменой? Я все ждал, когда же ты назовешь меня его именем.
– Когда я была с тобой, я была с только с тобой, – отвечаю зло. – Ты сам этого хотел. Теперь ты пытаешься сделать меня виноватой в том, что ты два года трахался на стороне?
Его лицо искажает еще одна усмешка, на этот раз жесткая.
– Знаешь, почему я этого хотел? Тебя. Потому что… – Протянув руку, он прихватывает пальцами прядь моих волос. – Ты прямо-таки мое наваждение, Беккер. Сестренка друга, которую я захотел сразу же, как у нее сиськи выросли. И сейчас ничего не изменилось.
– Я не вещь! – говорю, отбрасывая в сторону его ладонь. – Не гаджет, который можно убрать в ящик, пока он не нужен. Я давала тебе то, что ты хотел. Была с тобой и никак не пыталась ограничить твою свободу. Не копалась в твоем телефоне. Не устраивала истерик из-за того, что у тебя нет на меня времени. Не выносила тебе мозги. Вот чего ты хотел: чтобы я была рядом и была удобной! Кое-что изменилось, теперь я все это поняла. Чтобы достать голову из задницы, мне потребовался пинок. Отойди от моей машины. Или заорать?
Его лицо становится жестче.
– Мы не договорили.
– Сказано уже достаточно, Рязанцев. И знаешь что? Лучше отправь цветы своей эскортнице, без нее я бы не узнала, какой ты эгоистичный кусок дерьма. Если ты думал, что я когда-нибудь это проглочу, то ошибся. А насчет твоей ревности к Градскому: я никогда не искала ему замены. Я хотела идти дальше и быть счастливой. Жалею, что для этого пути выбрала тебя, но я на всю жизнь запомню этот урок.
Губы Егора агрессивно дергаются, словно я влепила ему звонкую пощечину.
Оставив его стоять рядом с капотом машины, ныряю в салон и до белых костяшек стискиваю руль.
Мне действительно понадобился этот пинок, чтобы наконец-то понять природу мужчин.
Да, черт возьми, сукой быть намного приятнее!
По дороге к даче родителей прибавляю громкости почти до максимума и позволяю музыке заполнить все замкнутое пространство вокруг меня. Я слушаю четвертую симфонию Чайковского, кусая губы и восстанавливая мышечную память в кончиках пальцев.
Два дня назад мне на почту упало приглашение поучаствовать в одном благотворительном концерте выпускников консерватории, и я понятия не имею, как они меня нашли, ведь я свою учебу не окончила. И ни с кем не поддерживала связь: ни с преподавателями, ни со студентами.
Но это письмо… просто вскружило мне голову.
Я думала и думала все эти два дня, а сегодня… ответила согласием…
Я пять лет не садилась за инструмент и сейчас не тороплюсь этого делать. У меня еще есть время, а пока… я просто слушаю партии, которые когда-либо играла. Я не хочу думать о том, где взяла тот самый ресурс, которого не хватало мне все эти годы.
Ответ мне не нравится. Как и то, что на парковке перед домом стоит черный «БМВ».
С шумом выдыхаю, шипя:
– Вот черт!
Если он тоже решит поговорить о наших «отношениях», то я за себя не отвечаю.
Наши отношения…
Мы общаемся исключительно вокруг интересов нашего ребенка.
Он опять это делает.
Ведет себя идеально, будто напился святой воды. Будто расслабленно отступил назад и принял все мои условия.
Мы не договаривались о встрече на сегодня, но в последнее время Градский появляется когда захочет. Будто является частью нашей жизни и действительно никуда не собирается исчезать. Все эти чертовы два месяца.