— Ещё какой, — согласился Тайбери, подхватывая меня за талию. — А сейчас будет ещё неприличнее.
Я не успела вскрикнуть, как оказалась подсаженной на стол. Бумаги полетели в сторону, и я едва успела уцепиться за столешницу руками, чтобы не оказаться распятой на ней, лёжа на спине.
— Если ты думаешь, что я так легко тебе дамся… — начала я и резко выдохнула воздух, когда платье поползло с правого плеча.
— Какое лёгкое, — задумчиво протянул Тайбери, поддевая воздушную ткань. — И сколько всего интересного под ним таится!
Второй рукав последовал за первым, и я едва успела перехватить руку, чтобы не остаться в лёгком кружевном белье.
— Ну нет, повелитель, — хрипло сказала я. — Ты больше ничего с меня не снимешь, пока я тебе не разрешу.
Ладони Тайбери скользнули по моим бёдрам, и он наклонился ко мне.
— Кажется, — прошептал он, — ты забыла, кто из нас кому принадлежит.
— Я не…
— Ты да, — негромко и насмешливо возразил Тайбери. — Не один я здесь упрямец, шейра. Думаешь, я не знаю, что твои дерзости и подначки — лишь ширма? Ты пытаешься показать своими шуточками, как ты независима, но на самом деле ты боишься ко мне привязаться. — Он понизил голос. — Боишься влюбиться — и запрещаешь себе понять, что ты уже наполовину влюбилась.
Его пальцы перебрались на кромку чулка, медленно скатывая его вниз. Горячая ладонь сжала колено и плавно, жарко перешла на другое бедро, скользя по ноге вместе со вторым чулком.
— Ты сам сказал, что меня не любишь, повелитель, — прошептала я ему в губы. — Так вот, это взаимно. И что бы ни… произошло… — пальцы Тайбери прошлись по задранной босой ступне, и я едва сдержала стон, — ни о какой любви и речи быть не может.
Я обхватила его за шею.
— И замуж за тебя, — прошептала я, — мне совершенно не нужно.
Тихий смешок. И горячая рука, скользнувшая по моему обнажённому плечу.
— Тебе никто и не предлагает.
— Ты… — начала я и лишь бессильно ахнула ему в губы, когда он меня поцеловал.
Его губы, горячие, нежные, страстные, пили моё дыхание с той же силой, с которой я прижималась к нему, забыв обо всём, оплетя его ногами и руками. Жёсткие пластины костюма касались и лёгкой жёлтой ткани, и обнажённой кожи, и я не знала, чего на мне больше; я была полураздета и одновременно одета в его объятья, его руки, его пальцы. Кажется, я никогда не устану от его поцелуев…
…хотя мне придётся от них отказаться.
Но не сегодня. Не сегодня.
— Моя маленькая дерзкая шейра, — прошептал Тайбери, оторвавшись от моих губ. — Хитроумная, упрямая и такая привлекательная.
— У меня много других качеств, — хрипло прошептала я. — О которых ты даже не догадываешься, повелитель.
— А ты не догадываешься, насколько я любопытен.
Как много у нас общего. Я не сдержала улыбки, подставляя губы под следующий поцелуй.
Но думать становилось всё труднее. Я терялась в поцелуях и уже плохо понимала, что будет потом, дальше. Не сегодня-дальше, а потом-дальше. Когда закончится год, когда придёт пора предстать перед великими домами и потребовать, чтобы меня вновь приняли в Академию.
Или когда я отправлюсь в хранилище Академии похищать свой кристалл, рискуя всем, чем только можно, лишь бы его не разбили по приказу дяди, лишь бы я осталась магом…
— Поцелуй меня ещё, мой страстный повелитель, — прошептала я Тайбери. — Я хочу перестать думать.
Тайбери тихо засмеялся и подхватил меня под бёдра, поднимая в воздух.
— Думаю, это я могу устроить.
Кабинет качнулся перед моими глазами. Солнечные лучи ударили в лицо, тут же сменившись сумраком, скрипнули ступени, и я поняла, что Тайбери несёт меня наверх.
…Но у дома не было третьего этажа. Тогда куда?..
— Сюда, моя соблазнительная шейра, — шепнул Тайбери, вновь угадав мои мысли. — Ко мне.
Первым, что я увидела, когда Тайбери спустил меня со своих рук на пол, был вьюнок, растущий вдоль раскрытого окна. Должно быть, гибкий цветущий стебель поднимался прямо из кабинета — сюда.
На широкий солнечный чердак, где мы сейчас стояли.
— Моё убежище, — негромко проговорил Тайбери, наклонившись к моему плечу. — Никогда не думал, что приведу сюда… кого-то.
— Меня, — прошептала я.
— Тебя.
Его рука обняла меня за плечи, но мягче, нежнее, без прежней страсти. Сейчас Тайбери был куда больше самим собой, чем при нашей первой встрече в ванной. Или он всё время был собой, только я видела его по-разному?
— Здесь я не просто встретил в себе магию, — произнёс Тайбери негромко. — Здесь мы с отцом проводили время вместе. Здесь мы оба стали семьёй после смерти матери. Здесь я вспоминал о ней заново — самые лучшие воспоминания отца, переплетённые с моим воображением.
Он с иронией улыбнулся.
— Слишком серьёзно, да? Не те слова, которые произносишь, когда приводишь сюда девушку.
— С твоей внешностью ты можешь говорить какие угодно слова, повелитель, — убеждённо произнесла я. — Даже читать лекции о происхождении макарон.
Тайбери хмыкнул.
— Да-да. Помню я, как ты любишь мои лекции.
Потускневшее зеркало висело на отделанной деревом стене, отражая нас обоих. На меня смотрела я сама. Полуодетая, растрёпанная, в лёгком жёлтом платье, едва держащемся на плечах, с тёмным золотом волос, разлетевшимся по плечам.
— Ты такая красивая, — негромко произнёс Тайбери, глядя в зеркало за моей спиной.
— Конечно же, мой наблюдательный повелитель, — ехидно отозвалась я. — Я твой идеал.
Он едва заметно покачал головой. Лицо его в зеркале было напряжённым и серьёзным.
— Не только.
— А кто, повелитель? — прошептала я. — Кто я для тебя?
— Ты…
Его пальцы коснулись моих волос, и мне вдруг показалось, что он гладит не эти совершенные и безупречные золотые пряди, а обычные светлые волосы. Мои. И смотрит не в кукольную синь васильковых глаз, а в мои собственные глаза, голубые и настоящие.
Но зеркало по-прежнему отражало шейру. Магия Тайбери и чары необыкновенной красоты, сплетшиеся в идеал.
— Хочу увидеть тебя на самом деле, — тихо сказал Тайбери. — Такой, какая ты есть.
— То есть без платья, повелитель?
Он развернул меня к себе.
— Ш-ш. Оставь хоть ненадолго свои шуточки.
Он наклонился ко мне, и я сама не поняла, как качнулась к нему. Как мы встретились в солнечном свете, переплетясь руками и губами, как венок и плющ, и сейчас в этом поцелуе была не лихорадочная страсть, как на столе, а мягкое, нежное, искреннее чувство, которому незачем было торопиться. Словно мы оба вернулись домой.
Сейчас его грудь дышала спокойствием. Пластины на костюме Тайбери больше не горели алым; напротив, они словно источали мягкое, тёплое сияние, будто сейчас для меня светилось его самое сердце. Неужели это и есть любовь? Ох, если он прав, если я в него влюблюсь…
…А если он?
Не хочу думать об этом. Пожалуйста, пусть все эти мысли просто… растворятся.
Тайбери сделал лёгкий жест, и деревянная кушетка, стоящая напротив зеркала, словно бы сделалась шире. От белоснежных простыней пахло свежестью и сухими цветами, и я вдруг подумала, что мне хочется сравнить эту нежную чистоту с развратным чёрным шёлком в спальне внизу. А если привязать ремнями не меня, а Тайбери…
— Вечно меня куда-то заносит, — прошептала я, тряхнув головой.
— Надеюсь, в приятную сторону?
Я только засмеялась в ответ.
И позволила Тайбери подхватить меня на руки.
— Верь мне, — шепнул он.
Дыхание перехватило. Я не могла даже шепнуть: «Верю». Лишь кивнуть, глядя ему в глаза.
Сапоги Тайбери полетели в сторону. Моё платье, посопротивлявшись, отправилось за ними, и на этот раз мне было совершенно наплевать, что я осталась в одном лишь белом кружеве перед этими горячими руками. Сейчас я доверяла им. Доверяла ему. И поцелуям на лёгкой кушетке, становившимся всё откровеннее.
— Даже не могу поверить, что мы наконец… — голос Тайбери сделался хриплым.
Я потянулась к его костюму на груди.
— Я помню, как расстёгиваются твои пластины, повелитель, — дразнящим шёпотом произнесла я. — Потому что ты мне показывал. Помнишь?
Его пальцы легли на мои. Вместе мы нажали на пластины, разошедшиеся в разные стороны.
И одновременно ахнули.
Белоснежное сияние, идущее от кристалла, мне не привиделось. И сейчас оно разгоралось, освещая наши руки и лица.
…Сияние. То самое, о котором говорил мэтр Рионери. Моё сердце застучало.
«…Мага с шейрой ждало неожиданное чудо…»
«…О таком не принято говорить, чтобы ни маги, ни шейры не ждали этого — или, напротив, не боялись…»
На мгновение я насторожилась. Чего именно не стоит бояться? Может, напротив, стоит?
Но тут же тряхнула волосами, забывая о лекции Рионери. Глядя на чудо.
— Ничего себе, — прошептала я. — А его можно будет как-нибудь загасить, повелитель? Или ты так и будешь ходить, сияя всей Академии, как фонариком?
Тайбери рассматривал сияние так же заворожённо.
— Тише, — произнёс он негромко. — Это не для Академии. Это для нас двоих.
Для нас. Для меня и для него.
Мои пальцы дрогнули в его руках, коснувшись кристалла.
Две фигуры, отразившиеся в зеркале. И сияние, делающееся всё ярче.
Я не знала, кто из нас первый потянулся друг к другу, обнажённый по пояс Тайбери или я, но секунду спустя мы целовались так, что даже пожар не мог нас разделить. Куда уж там какому-то магическому сиянию! Даже если бы дом вспыхнул, Тайбери просто взмахнул бы рукой, поставил поток магической защиты…
…и овладел бы мной на этом самом месте.
Я ахнула, когда его губы нашли мою шею, спускаясь всё ниже. Волосы в сиянии сделались светлыми, почти белыми, скользнули по шее, едва касаясь кончиками плеч, и я позволила Тайбери мягко уложить меня на спину, наслаждаясь его ласками. Полуприкрыла глаза, ощущая, как всё сильнее горит лицо от невозможной, немыслимой открытости и осознания того, что сейчас случится.
И случайно взглянула в зеркало.