Звоню Насте и прошу прислать за мной водителя, он как раз где-то поблизости. Не хочу в таком состоянии садиться в такси.
Ожидание длится недолго, через десять минут я уже сажусь в новенькую «Камри» и откидываюсь в удобном кресле за спиной водителя. В машине приятно пахнет кожаным салоном, прохладно и просто хорошо. Беру бутылку минералки, делаю несколько глоточков. Смотрю на забинтованный палец. Анестезия должна была бы уже начать отходить, а Илья не прописал мне никаких обезболивающих. Я же была настолько обескуражена, что забыла спросить.
— Дядя Гоша, у вас есть ножнички?
Глава 24
Получив желаемое, я быстрыми нервными движениями разрезаю узелок, разматываю бинт и смотрю на свой палец. И снова ха-ха! Ничего он мне не сделал, только зеленкой намазал, испортив педикюр. Тошнота и головокружение проходят мгновенно. Вот ведь сила самовнушения, я почти начала чувствовать боль и пульсацию на месте выдуманной раны.
Я порядком разозлила Ветрова, но он не псих, чтобы резать здорового человека. Решил проучить. Несуществующая проблема, несуществующая операция — все честно. Медсестра смотрела с сочувствием. Наверное, думала, что я сумасшедшая. Еще и несуществующий акцент мне привиделся!
Откидываюсь на сиденье и начинаю смеяться. Громко, от души! Дядя Гоша поглядывает на меня с подозрением. Я показываю ему язык, и он возвращается к дороге.
Внезапно машина резко тормозит. Под визг шин меня кидает вперед, да с такой силой, что я больно ударяюсь о спинку переднего сиденья. Впечатываюсь лицом, грудью, перед глазами темнеет. Ничего не могу понять, хватаюсь за подголовник и в ужасе сжимаюсь в комочек.
— Твою мать! — ругается дядя Гоша. — Ты в порядке, Полиночка? — поворачивается ко мне, трогает за плечо.
— Что случилось? — спрашиваю я. Удар был несильным, но я все равно ушиблась так, что голова разболелась. Но это неважно. Я смотрю через лобовое стекло и понимаю, что перед капотом нет ни столба, ни другой машины. — Мы кого-то сбили?!
— Собака бросилась прямо под колеса, вот дрянь какая. Сейчас посмотрю, помяла ли машину.
— О боже! — Я быстро открываю дверь, выскакиваю на улицу и действительно нахожу перед капотом небольшую черную дворняжку. Бедняга отползает в сторону, подволакивая ногу. Жалобно скулит.
— Дядя Гоша, вы знаете поблизости какую-нибудь ветеринарку?
— Да шут с ней, Полин, — он машет рукой. — Если такая дура, чтобы под колеса бросаться, то туда ей и дорога. Ошейника нет, значит, бездомная.
Но я так не могу. Собака падает на обочину, очевидно, что ей больно. Как же так? Что за день-то сегодня такой?
— Сейчас погуглю, — достаю сотовый из кармана и открываю поисковик. — Вы пока подумайте, во что ее можно завернуть. Давайте-давайте, не стойте столбом!
На экране всплывает окно с входящим вызовом. Как не вовремя! Я бы сейчас сбросила любой звонок, кроме как от Мии и… Да, похоже, что в список избранных абонентов попал еще один человек, потому что я читаю и перечитываю надпись крупными буквами «Илья из тиндера» и медлю. Затем нажимаю на зеленую кнопку.
— Полина… — начинает он.
— Все потом, — перебиваю я. — Ты не знаешь поблизости хорошую ветеринарную клинику?
— Что? — он делает паузу. — Зачем тебе?
— Беда, Илья! Собака бросилась под машину, надо спасать.
— Ты в порядке?
— Да, я-то нормально. Так ты знаешь? Если нет, то давай потом поговорим, нет времени.
— Сейчас скину номер своей сестры, она точно в курсе.
— Спасибо, жду! Побыстрее, пожалуйста, мне кажется, ей больно.
Через тридцать минут мы с дядей Гошей уже паркуемся возле клиники для животных и заносим внутрь укутанную в пиджак собаку.
В регистратуре знакомимся с Дарьей — сестрой Ильи и по совместительству волонтером одного из приютов для животных. Она как раз была в клинике, когда я позвонила, и согласилась дождаться нас.
Даша оказывается приятной русоволосой девушкой невысокого роста, которая пожимает мне руку и благодарит за то, что не бросила животное. Как можно бросить? Это же мы виноваты, хоть и ненамеренно.
— Ваша фамилия и кличка собаки? — спрашивают у меня в регистратуре.
— У нее нет клички. В смысле она бездомная.
— Придумайте. Как-то нужно же ее записать при оформлении, понимаете?
— Эм-м. Пусть будет Газировка, — ляпаю я. — Можно? Барсукова.
— Газировка Барсукова, — кивает ветеринар. — Привет, маленькая. Как тебя угораздило-то? Что смотришь? Больно? Пойдем поглядим, что с тобой случилось, — ласково воркует ветеринар, забирая животное.
— Барсукова? — переспрашивает Даша. — Вы та самая Барсукова?
— Та самая? — на всякий случай пугаюсь я, не представляя, что Илья мог рассказать обо мне своей сестре. С другой стороны, приятно, что он вообще упоминал мое имя.
— Я работаю бухгалтером, но также являюсь волонтером приюта для животных «Друг». Весной некто Барсуков пожертвовал нам весьма приличную сумму, — она снова берет меня за руку. — Если это вы, ваш муж или родственник… то спасибо огромное! Вы здорово нам помогли.
Я чувствую, как холодок пробегает по спине. Илья не брал деньги отца. А зная, каким папа бывает настойчивым, как умеет прессовать и настаивать на своем, я тут же догадываюсь, что в итоге Илья, видимо, попросил эти деньги куда-нибудь перевести. Чтобы от него, наконец, отвязались.
Приют сестры Ветрова. Оптимальное решение, очень подходит моему отцу. Если уж Александр Барсуков вознамерился причинить кому-то добро, то он это сделает. Хоть вырывайся, хоть нет. Должным себя отец теперь не чувствует, галочка поставлена.
— Пожалуйста, — отвечаю я. — Очень рада, что мы с отцом сделали что-то хорошее.
— Еще какое хорошее! — кивает она. — Вы замечательные люди! Редко кто готов так щедро помогать животным, обычно нам жертвуют по сто-двести рублей. И это тоже помощь, а тут такая сумма! Признаюсь, мы месяц не притрагивались к этим деньгам, все ждали, что кто-то придет, заявит, что допустили ошибку, и потребует вернуть их назад.
Глава 25
Полина
— Папа, получается, ты перевел деньги в приют для животных? — хрущу я хлопьями за завтраком. Говорю бодро, изо всех сил скрывая эмоции.
— В какой еще приют? — не понимает он.
Со второго этажа доносятся вопли Нины, отец бросает взгляд на часы, прикидывает, как скоро сможет убраться из дома и не слышать всего этого кошмара.
— Под названием «Друг». Весной ты сделал крупное пожертвование. Не помнишь? Меня вчера благодарили, когда я привезла Газировку лечиться, — объясняю я.
— Саша, вот это да! — брови Насти летят вверх, она поспешно вытирает салфеткой губы и пораженно моргает.
Папа непонимающе качает головой, после чего я начинаю забрасывать его наводящими вопросами.
— А, вспомнил. Да, было дело, — он хмурится, подумав о чем-то неприятном. — Сумасшедшие денечки, все смешалось в кучу — работа, семья, еще врач этот борзый. Я уж и забыл о нем.
— Просто ты мне написал, что Ветров взял деньги, а, оказывается, ты их перевел в приют. А это немного разные вещи, — бросаю жалобный взгляд на Настю, она начинает нервничать.
— Так с моего счета-то они списались, какая разница, куда я их перевел.
— Большая! Илья отказался от вознаграждения, а ты…
— Он не отказался, а распорядился им как посчитал нужным. Не будь наивной, тебе это несвойственно, Полина. Ты ведь моя дочь! Все, мне пора, девочки, опаздываю. — Отец поднимается из-за стола, целует Настю, протягивает мне яблоко и спешит к выходу. — До вечера. Не бросайте Мию.
Не будь наивной, Полина.
— Полин, хочешь поговорить? — Настя пытается сгладить ситуацию. — Я не знала о приюте, честное слово.
— Позже, спасибо.
Откусив кусочек сочного яблока, я иду на террасу, чтобы подышать свежим воздухом и посмотреть на зеленый газон.
Для каждого из нас забота означает что-то свое. Папа даже не понял, что, отписавшись в тот раз скупым «взял деньги», разбил мой мир вдребезги. Для него было важно, что с его счета сумма списалась. Он не заметил, что с того дня я два месяца собирала себя по кусочкам. Кое-как склеила во что-то невнятное, и вот оно снова. Отец будто не знает, как сложно мне доверять людям, особенно мужчинам, да и женщинам тоже! Любой может предать и подставить, с самого детства мне вдалбливали, что все продается за деньги.
А Илья… он особенный. Ему не вдалбливали. Я видела его глаза, когда он спасал Мию. Не забыла, как он курил из моих рук после. И целовал меня так, что у самого дыхание рвалось и сбивалось. К себе прижимал до боли в ребрах! Больше ничего себе не позволял, только прижимал. Между нами слои одежды были, казалось, что еще немного, и они воспламенятся от жара. Я хочу снова до боли в ребрах. Я хочу с ним. Только с ним.
— Полина, пожалуйста! — кричит Мия со второго этажа. Я вздрагиваю, возвращаясь с небес в наш дурдом. Нину опять что-то бесит, она кричит об этом на всю округу. Господи, присоединиться к ней, что ли? — Поля, хоть на пятнадцать минут!! Сжалься!
— Иду! — вздыхаю я.
Пока гуляю с Ниной возле дома, сестра наспех принимает душ. Нина кайфует под русский рэп, и я кручу несколько песен по кругу на телефоне. Кому не нравится мой плейлист, те могут воспитывать своего ребенка без моей помощи. Вообще ничего не имею против.
Наконец Нина засыпает. Я укладываю ее в коляску и сдаю матери. Возвращаюсь в свою комнату и тщательно забинтовываю зеленый палец.
«Мне плохо было, почти не спала ночью», — пишу своему лечащему врачу и не лгу. Ворочалась, думала, крутила в голове бесконечные монологи.
После того телефонного разговора с моим отцом Илья писал мне сообщения. Избавился от денег и хотел встретиться. Я же повела себя в клубе как полная дрянь.
«Приезжай к десяти, посмотрим, как можно тебе помочь», — отвечает Ветров.
Шорты, топ с объемными рукавами. Кое-как втискиваю раненую ногу в босоножку — и я готова. Сорок минут в пути, после чего дядя Гоша паркуется недалеко от госпиталя и открывает мне дверь.