И, коснувшись воды кончиками пальцев, опустила руку и почувствовала, как небольшой, твёрдый и прозрачный камень оказывается на моей ладони.
Я сомкнула вокруг него пальцы и выпрямилась.
По мокрой руке стекали капли. На ладони у меня лежал голубой лунный камень в форме растущей луны. А внутри молочной голубизны танцевал оранжевый огонёк.
– Говорят, огранённый таким образом, он помогает шейрам найти своё сокровище, – заговорщицки пояснил Тайбери, вдруг оказавшись за моей спиной. От его фигуры исходило знакомое тепло. – Но если что, подсказываю: я стою прямо здесь.
– Сокровище – это совсем необязательно ты, мой самоуверенный повелитель! – упрекнула я.
Тайбери хмыкнул.
– А знаешь, именно о сокровище мне и сказала гадалка, – неожиданно серьёзно сказал он. – «Только отказавшись от главного, – сказала она, – ты получишь своё сокровище».
Слова отозвались неровным стуком в сердце. Тик… тик… Неспроста это предсказание. Неспроста. И явно не к добру.
Я спрятала кристалл в карман манто и изобразила улыбку.
– Хм, – произнесла я. – Главное в твоей жизни – это явно не я, повелитель. И сокровище – тоже не я, тут к гадалке не ходи. Получается, это самое предсказание ко мне не относится и мы можем… – я изящно обернулась к Тайбери, – отставить его в сторону? И заняться… более интересными вещами, повелитель?
Губы Тайбери улыбнулись, но в глазах его стыло что-то тёмное. Тревога. Озабоченность.
И поселилась она там давно. Ещё с того момента, как он разбудил меня в холле.
Я вздрогнула. И я не замечала её раньше, проклятье!
– Что не так? – быстро спросила я. – Тай, хватит врать и занавешиваться бриллиантами. Что случилось? Скажи мне.
Лицо Тайбери не дрогнуло.
– «Тай»? Ты окончательно решила забыть о роли шейры? Может, и бриллианты тебе больше не нужны?
– Не заговаривай мне зубы, – прервала его я. – Что. Произошло. Этой. Ночью?
Тайбери несколько секунд смотрел на меня потемневшими глазами, словно решая, сорвать с меня манто и повалить прямо в пруд или всё-таки ответить.
Наконец он соизволил разомкнуть губы.
– Тетрадь пропала. Я взял её с собой этой ночью, чтобы разговорить наших наёмников, тряхнуть доказательствами… Но когда мы добрались до места, её со мной не было.
Ах ты!..
– Мы с Файеном вернулись на ярмарку и повторили наш маршрут, – сухо добавил Тайбери, – но ничего не нашли. И я не знаю, в какой именно момент она исчезла.
Я стиснула зубы. Обвинять Тайбери было бессмысленно и уже бесполезно: да, тетради теряются и пропадают. Да, иногда на ярмарке орудуют умелые воры, способные облапошить даже наследника великого дома. Случается всякое.
Но тетрадь! Тетрадь с основами дурманной магии!
…И с надписью, сделанной моей рукой. Моей!
Пять слов стояли перед глазами как влитые:
«Дурак ты, повелитель. Твоя шейра».
Если эта тетрадь попадёт в руки кому-то не тому…
…Впрочем, кто здесь вообще может быть «тот»?
– Кошмар, – одними губами произнесла я.
Выражение глаз Тайбери стало жёстким.
– Выберемся. По крайней мере, теперь у нас есть свидетели против Барраса.
Я шагнула к нему и обняла. Прижалась к груди.
– Всё будет ужасно, да, повелитель? – прошептала я.
– Умеренно ужасно. – Руки Тайбери забрались под роскошный серебристый мех и нахально обвились вокруг моей голой талии. – Я не хотел, чтобы ты об этом думала сегодня. Не хотел портить тебе праздник.
Я подняла голову, глядя ему в глаза.
– А он ещё не закончился? – тихо спросила я.
Лицо Тайбери склонилось к моему.
– Нет, – так же тихо ответил он. – Потому что самая интересная часть только начинается.
И подхватил меня под бёдра.
– Топить не надо, повелитель! – быстро сообщила я. – И вообще, там мелко!
– О, вот этого тебе бояться совершенно не стоит, – мурлыкнул Тайбери. – На тебя и это манто у меня совсем другие планы.
Его пальцы легонько дёрнули нить бриллиантовых бус, на миг коснувшись моего живота, и у меня начали рождаться нехорошие догадки по поводу этих планов.
…Или, напротив, хорошие?
Но когда Тайбери внёс меня в столовую, я поняла, что преуменьшила.
Планы у него были потрясающие.
Золотая лента змеилась над столом, кружась медленно и зазывно. А на ней красовались десятки десертов, источающих упоительные ароматы. Яркая малина на апельсиновом желе, изящные дольки киви, половинки клубничных ягод под взбитыми сливками, горсть голубики под сахарной пудрой…
– Лучшие дары ярмарки в день шейр, – доверительно сообщил Тайбери. – Я приказал, чтобы мне доставили домой образцы каждого лакомства. Разумеется, кроме самого лучшего.
Его рука сжалась на моей талии.
– Ведь оно уже здесь.
– Я несъедобная, повелитель! – решительно возразила я.
Вместо ответа Тайбери сгрузил меня на стол, по пути освободив от меха. Манто легко соскользнуло на пол.
– А это, – сообщил он, укладывая меня спиной на полированное дерево стола, – мы сейчас и выясним.
Я не успела произнести ни слова, как возле моей головы оказалась тарелочка с упоительным даже на вид малиновым суфле. Свежие ягоды высились вокруг фигурного сердечка из джема.
– Десерт по-шейриному, – шепнул Тайбери, наклоняясь надо мной. – Открой ротик.
– А банановые сливки бу… – начала я и замолчала, когда ложка приблизилась к моему рту.
Упоительно – не то слово. Суфле дразнило, манило, играло спрятанными шоколадными кусочками и таяло, таяло во рту с каждой новой ложкой.
Когда у Тайбери на кончике пальца оказалась пирамидка из взбитых сливок, я могла только беспомощно сглотнуть.
– Я же говорил, что ты – лучшее лакомство, – проронил он. – И сейчас я собираюсь это доказать.
Его рука коснулась моих ключиц.
…А потом было только блаженство.
Взбитые сливки, мешающиеся с бриллиантами и разгорячённой кожей.
Поцелуи между десертами, перемежающиеся смехом и новыми поцелуями.
И десерты в коротких перерывах между молниеносными вспышками совершенно развратных ласк. Шоколадные бисквиты и прослойки белого нежного суфле, зефир и дразнящая кислинка клюквы, нежный сливочный крем с ледяным, обжигающим кожу ванильным мороженым…
…Шейры не толстеют. Но даже они могут изнемочь.
Даже от поедания профитролей с заварным кремом. Особенно когда ты наклеиваешь половинки этих профитролей на разные… гм, места своему повелителю.
Я потеряла счёт времени. Измазанная сливками, перепачканная бисквитными крошками и удивительно расслабленная – кажется, я ни разу ещё не была такой наевшейся. И такой счастливой.
…Особенно когда я притянула Тайбери к себе, набросив ему на шею нитку бус, и мы наконец соединились на столе, обнажённые и живые, не выпуская друг друга из яростных объятий.
– И как всегда, десерты закончились слишком быстро, мой прожорливый повелитель, – хрипло прошептала я, лёжа на спине и не выпуская руки Тайбери.
Тайбери придвинулся поближе.
– Я куплю тебе ещё, моя прожорливая шейра, – пообещал он. – Или приготовлю.
– Мой хозяйственный повелитель. Обжорство по-тайски?
– По-шейриному, – хмыкнул Тайбери. Его рука в очередной раз скользнула по моему животу, будто проверяя, осталось ли там ещё подтаявшее мороженое. – Вишнёвые взбитые сливки в следующий раз?
– Подойдёт.
Я прикрыла глаза на миг. Тик… тик… Секунды счастья. Настоящего. Абсолютного.
– Люблю тебя, – не думая ни о чём, прошептала я.
– Само собой, – прошептал Тайбери в ответ. – Ведь ты моя Дана.
Я невольно фыркнула. И тут же зажмурилась, чувствуя, как по щеке вот-вот скатится слеза. Ведь моё настоящее имя Тайбери никогда не прошепчет. Ни-ког-да.
– Что с тобой?
– Горло перехватило от возвышенных чувств, повелитель, – хрипло отозвалась я, отводя взгляд. – Мне срочно нужно ещё суфле.
Тайбери приподнялся на локте, глядя на меня с непонятным выражением лица.
– Что такое? – подняла брови я. – Повелитель?
– Останься.
Я вздрогнула. Этого простого слова из уст Тайбери я не ждала. И этого простого, искреннего тона, без насмешки и обычной его иронии – тоже.
Серые глаза пристально смотрели на меня. И не было времени ни на насмешку, ни на ложь.
И места здесь ей тоже не было. Я должна ответить правду.
– Это праздник, – негромко произнесла я, указывая на стол. Изящная тарелочка с малиновым суфле застыла на самом краю. – Праздник не может длиться вечно.
– Может, если я этого хочу.
Я вздохнула, глядя в его абсолютно честные глаза. Вот ведь… повелитель! Ему дай волю, он и время пообещает остановить!
– Я подумаю, повелитель, – дипломатично сказала я.
Тайбери задумчиво дёрнул за бриллиантовую нить, соединяющую нас двоих.
– Вообще-то я действительно твой повелитель, – сообщил он. – Могу и приказать. Или отшлёпать. Или отшлёпать, а потом приказать.
– А потом всё равно отшлёпать.
– Именно.
Наши взгляды вновь встретились.
– У нас ещё есть немного времени, – тихо сказала я, не уточняя, о каком именно времени идёт речь. Об этом утре? Или о последних днях моего истекающего годового контракта? – Поговори со мной, повелитель.
– О чём?
Я коснулась его подбородка.
– Обо всём. Ни о чём. О тебе.
Тайбери едва заметно улыбнулся.
– О шоколадных розгах и потерянных тетрадях?
– И о том, что ты чувствуешь каждый день, когда просыпаешься.
Наши пальцы сплелись. И, глядя в глаза Тайбери, я вдруг поняла, что…
…что, наверное, действительно останусь.
У Тайбери будет моё сердце. У него будет целая замечательная я. А я… просто буду с ним. Вместе.
А ещё у меня будет его сердце вместе с вишнёвыми сливками, суфле по-шейриному и магия его кристалла. И праздник, который мы будем держать в ладонях, пока они не разомкнутся. Зная упрямство Тайбери, это будет очень долгое «пока». Пятьдесят лет? Семьдесят?
…Пока Баррас не разлучит нас.
Не разлучит. Я об этом позабочусь.