…Да, вот насчёт «послезавтра» у меня как раз и были сомнения.
Я верила, что Тайбери сделает всё, чтобы у него не отобрали кристалл, а с ним и шейру. Но что, если «всего» окажется недостаточно?
– Мой кристалл не отберут, я вернусь и продлю контракт, – произнёс Тайбери, глядя мне в глаза. – Хоть на триста лет, если захочешь. Но ты останешься дома.
– Я могу помочь, – прошептала я. – Повелитель, верь м…
Палец вновь лёг на мои губы, запечатывая их крепче.
– Там будет Адриан, не забудь. У нас всё готово, чтобы обвинить Барраса. Дом Тайбери восторжествует, уж будь уверена. Ты можешь представить, чтобы Баррас стал ректором Академии, пока мы с дедом скромно стояли бы в сторонке и аплодировали?
Я невольно покачала головой.
– Возьми меня с собой, – прошептала я.
– Нет. – Губы Тайбери вдруг изогнулись в насмешливой улыбке. – Более того, я запру тебя дома. Скажи спасибо, что не привяжу ремнями.
– Спа… что?! А если тебя там без меня убьют, повелитель?
– Адриан откроет двери и выпустит тебя, – невозмутимо отозвался Тайбери.
– Ты, вообще, в своём уме?!
Но Тайбери уже быстрым шагом направлялся к выходу, пока я оторопело смотрела ему вслед.
– Дана, – он обернулся, – я благодарен тебе за намерение меня защищать, но я справлюсь. Одних прегрешений Юлиуса хватит с лихвой, чтобы его отец никогда не стал ректором. Но раз для некоторых лордов этого мало, – Тайбери бросил выразительный взгляд на Зазини, – у нас найдутся и другие аргументы. Доказательств против Барраса у нас достаточно.
При слове «доказательства» Баррас сделал внезапное движение, словно проверял что-то, лежащее в складках мантии, и глаза его вдруг вспыхнули триумфом.
Я стиснула зубы, глядя на Тайбери. И что мне делать? Рухнуть на колени, захлёбываясь слезами? Не поверит. Упрямо броситься за ним? Не пустит. Оторвать от блузки все пуговицы и устроить артиллерийский обстрел?
Идея была неплоха. По губам Тайбери скользнула слабая улыбка, словно он читал мои мысли.
– Моя маленькая бесстрашная шейра, – произнёс он негромко. – Я рад, что ты готова прийти мне на помощь. Увы, ты не маг, и кристалл у нас один на двоих – мой. Я предложил бы тебе взять один из трофейных, – Тайбери поднял глаза к потолку, где когда-то висела люстра, – но я же сам сказал тебе, что ни одного целого кристалла в доме не осталось.
Я поймала острый взгляд Барраса, неожиданно оценивающий и неприятный. Мне показалось или в нём вновь мелькнуло что-то странное?
Меж тем Тайбери всё ещё смотрел на люстру. Выражение его лица вдруг сделалось жёстким.
– М-да, добрый старый Юлли устроил тут такой разгром, надышавшись дурмана… – проронил он. – Хорошо ещё, его отца тут не было, а то мы бы лишились не только люстры, но и второго этажа.
– Закрой пасть, щенок! – не выдержал Баррас.
– Действительно. – Тайбери пожал плечами. – Пора с этим заканчивать.
Он обвёл ладонью холл, и на моих глазах стены и окна на миг покрылись бело-голубой оболочкой из пламени. Я услышала, как наверху захлопываются окна. Короткая вспышка, и всё исчезло.
А искрящийся барьер вокруг входной двери растаял.
– Я готов, господа, – наклонил голову Тайбери. – Дана, прощай.
Он переступил порог. Моё сердце вдруг перестало стучать.
Тик…
Если я сейчас ничего не предприму, останусь здесь без магии, одна, беспомощная.
И я не могу этого допустить! Ведь тогда я не увижу и не узнаю ничего. Что, если доказательств Тайбери не хватит, чтобы осудить Барраса за дурманную магию? Если, наоборот, это Баррас привлечёт Тайбери за лжесвидетельство? А ведь привлечёт: никакая Деанара завтра на собрании не появится.
Не помня себя, я бросилась за Тайбери.
И споткнулась в дверях, напоровшись на невидимую стену.
– Все окна и все двери заперты похожим образом, – покачал головой Тайбери. Он смотрел на меня с нежностью и грустью. – Мы увидимся завтра, Дана. Хороших снов.
– Можно подумать, я вообще засну, – огрызнулась я. – Повелитель!
Один-единственный взгляд.
И ничего больше.
А потом Тайбери поднял руку, и тяжёлая входная дверь захлопнулась. Оставляя меня в доме – и отрезая от остального мира.
Я была пленницей. Всё как в ту ночь, когда я привязала Тайбери ремнями к скамье и отправилась в Академию. Теперь я начинала понимать, что Тайбери испытывал тогда. И эти эмоции не очень-то мне нравились.
Медленно, едва ощущая своё тело, я добрела до камина и бездумно уставилась в огонь. Печенье в миске всё ещё было тёплым. Крошки, разбросанные по сиденью, тающий отпечаток руки на подлокотнике…
Хватит.
Я взмахнула рукой. Пламя в камине погасло.
Пойду спать. Утро вечера мудренее. А завтра… завтра будет видно.
Тарелку печенья я прихватила с собой. Что-то мне подсказывало, что кактусы возражать не будут.
…Что-то у Тайбери будет на завтрак? И кого он увидит за ужином?
И что произойдёт завтра в полдень в Академии? Чем закончится собрание?
Не знаю. Сейчас – не знаю. Просто не могу думать ни о чём, кроме серых глаз и закрывающейся входной двери.
Может, он мне приснится?
Я грустно улыбнулась. И отправилась наверх.
Глава 22
Меня разбудили солнечные лучи и уютный приветственный шум иголок. Кактусы просыпались, расправляя стебли и раскрывая яркие бутоны цветов.
Открыв глаза, минуту я бездумно смотрела в потолок. Голова ещё не начала работать, день ещё не настал. Я сама не знала, кем я была в этот момент. Шейрой Даной? Деанарой Кассадьеро? Безымянной девушкой, глядящей на цветущие кактусы и постепенно начинающей ощущать здоровый утренний голод?
А потом я вспомнила всё. И подскочила на кровати.
Тайбери арестован. В полдень начнётся собрание домов в Академии.
Деанару Кассадьеро признают умершей. Раздоры в доме Кассадьеро официально закончатся. И если Баррас окажется достаточно силён и сможет отбиться от обвинений, то станет ректором.
Или не станет ректором, если доказательства Тайбери окажутся достаточно хороши.
Но меня там не будет! И вот это волновало меня куда сильнее. Стой я рядом с Тайбери, я могла бы оценить ситуацию. Могла бы понять, насколько выигрышно наше положение и каковы наши шансы на успех. И в самом крайнем случае кинулась бы в омут, потребовав у Тайбери, чтобы тот срочно расторг контракт.
Я не хотела лишаться Тайбери. Если наказание за лжесвидетельство было бы не таким суровым, а Барраса лишили бы возможности стать ректором, я не стала бы делать ничего. Но если Тайбери соберутся лишить кристалла…
Проклятье, я же заперта здесь! Я совсем ничего не могу сделать!
Я зажмурилась, изо всех сил пытаясь сдержать слёзы. Вчера вечером я пыталась открывать окна, стучала в двери, дёргала ручки и просила особняк меня выпустить – бесполезно. Я знала, что это не поможет, но попытаться следовало всё равно.
Что ж, я попыталась. И что теперь? Бессильно сидеть и ждать?
И тут снизу раздались голоса.
– Дана!
Я узнала этот голос. Сердце заколотилось.
Забыв о приличиях и о том, что на мне лишь кремовая пижама с кружевами, я стремглав побежала вниз, перескакивая через две ступеньки. Вот он, мой ключ!
– Лорд Адриан, – выдохнула я, подбегая к окну холла. – Метресса.
Глава дома Тайбери, невозмутимый и опирающийся на трость, стоял на зелёной лужайке у самого крыльца. А под руку его держала метресса Хелен, на плече которой висела просторная сумка.
– Мой внук арестован, – прохладно произнёс лорд Адриан Тайбери. – Этого не произошло бы, если бы Квинн принял мой совет и воспользовался тетрадью.
Которую, кстати, Тайбери потерял. Так что теперь уже воистину поздно.
– Уже поздно об этом рассуждать, – сухо сказала я.
– Следи за речью. – Лорд Адриан окинул мою пижаму неодобрительным взглядом. – Одевайся. Мы едем в Академию.
Я раздражённо откинула золотые волосы за спину.
– Да я-то с удовольствием! Вы дверь сначала откройте!
Хелен моргнула.
– Что значит «откройте»? – прохладно поинтересовалась она. – Ты шейра Квинна Тайбери. Особняк должен подчиняться тебе. Просто открой дверь.
Да что ж они такие непонятливые!
– Не могу же! – Я указала на окно для ясности. Вокруг стекла поблескивала еле заметная бело-голубая рамка. – Тайбери, чтоб ему… то есть мой любимый повелитель меня запер!
Теперь Хелен уставилась на Адриана.
– Ты глава дома, – утвердительно сказала она.
– Да.
– Так открой дверь и выпусти девочку!
Адриан скривился. Я почти наяву чувствовала, как ему не хочется выдавливать слова.
– Это дом Квинна, и в некоторых вещах лишь мой внук является здесь полновластным хозяином, – неохотно сказал Адриан. – У меня есть разрешение входить без приглашения, но сейчас, пока Квинн жив, этот дом заперт для всех, кроме него самого.
– Ну замечательно! – фыркнула я. – А мне предлагается что, умереть от голода? Просочиться через водопровод?
– Еды здесь более чем достаточно, а Квинн вернётся вечером, чтобы тебя выпустить. – Адриан внимательно разглядывал меня. – Вот только тогда будет уже поздно. Как только его вина во лжесвидетельстве будет доказана, появление настоящей Д… наследницы ничего не изменит.
– Осторожнее, Адриан, – предостерегающе произнесла Хелен.
– Мы с моим внуком поставили на это место такую же защиту, как и в библиотеке, – устало сказал Адриан. – Здесь нас никто не подслушает.
– Всё равно осторожнее. Не для каких-то там свидетелей, а ради нас троих, – с нажимом сказала Хелен. – Судьбу Юлиуса мы все помним.
Они переглянулись, и Адриан едва заметно кивнул. Лицо Хелен чуть расслабилось.
– Хорошо.
– Вы можете как-нибудь отсюда меня вытащить? – требовательно спросила я. – Сегодня? Этим утром? Притащить сюда Тайбери, уговорить его взять меня в Академию, отложить собрание до позднего вечера? Хоть что-нибудь?
Адриан и Хелен вновь переглянулись.
– Кодекс, девочка, – мягко произнесла Хелен. – Любые наши сознательные действия, направленные на то, чтобы шейра Дана поскорее предстала перед своим повелителем в её истинном облике, – это очень рискованные шаги. Кодекс запрещает нам действовать открыто. Одно дело – просто открыть перед тобой дверь и отступить в сторону, и другое – влиять на завершение твоего контракта, делая всё, чтобы Квинн уловил связь между разрывом контракта со своей шейрой и появлением некоей другой девушки. Это категорически запрещено и смертельно опасно.