Она ахает, от ужаса хватаясь за грудь. Бэйзил обегает фигуру, виляя хвостом.
— Извини, — говорит Эйден. — Не хотел тебя напугать.
Сара как раз собирается возразить, но потом замечает темные круги у него под глазами и понимает, что, он, должно быть, тоже плохо спал.
— Зайдешь? — спрашивает она.
Они сидят в кухне, высушив собак, заварив кофе, — кажется, и ей, и ему не помешает что-нибудь покрепче. Эйден садится рядом с ней за кухонный стол и спрашивает, хорошо ли она себя чувствует.
— Я хотел объяснить про мою работу, — говорит он.
Он смотрит на нее, прямо ей в глаза. Она слишком устала, чтобы устраивать очередную ссору; может, Эйден знает об этом, вероятно, именно поэтому и решил прийти сразу.
— По официальной версии, я предоставляю услуги традиционного массажа в комфортабельных условиях на дому или в гостиничных номерах, с одеждой или без нее.
— По официальной версии? — переспрашивает Сара. Она вдруг чувствует себя фантастически глупо. — А по неофициальной?
— Делаю и другие вещи, в зависимости от конкретного случая. Некоторые женщины хотят просто поговорить или получить обычный массаж; другим нужны более интимные манипуляции. Некоторым нужно, чтобы я помог им кончить.
Саре становится трудно дышать. Господи боже. Он — проститутка.
Она не меняет положения тела. Лишь продолжает таращиться на него. Мужчина, о котором, как она думала, знает все, по ком она тосковала бо`льшую часть своей взрослой жизни, оказывается совершенно незнакомым человеком.
— Скажи что-нибудь, — мягко произносит он.
— Я… я не могу.
— Я хотел быть с тобой честным, — говорит он.
Наконец она снова обретает дар речи:
— Значит, ты за деньги занимаешься сексом с незнакомками?
— В действительности, до реального секса доходит очень редко. Тут дело скорее в том, чтобы дать им раскрыться физически и эмоционально, через прикосновение настроиться на то, что им нужно. Как и в традиционном массаже, с той разницей, что это более интимно и часто заканчивается оргазмом. И они не совсем незнакомые люди. Вначале я пытаюсь узнать их. То есть хорошими друзьями я бы нас, конечно, не назвал — но и не знакомыми друг с другом людьми тоже. Это — клиенты. Как и в любой сфере услуг, ты добиваешься лучших результатов, когда точно знаешь, что нужно заказчику. Для этого требуется время, разговор, полное согласие между всеми сторонами. Взаимопонимание.
— Ты так говоришь, будто пытаешься продать им золотые украшения, или мобильные телефоны, или новенькую модель выпрямителя для волос.
— Я продаю им счастье. Удовлетворение. Уверенность в себе.
— Ты продаешь им уверенность в себе? Да они платят за мастурбацию; это говорит мне только о том, что их самооценка должна быть достаточно низкой.
Ой!
Она замечает выражение его лица.
— Прости. Я не то хотела сказать.
Эйден улыбается ей в ответ. Она не может определить, делает он это искренне или нет.
— Это трудно объяснить. Я тебя не виню за то, что ты превратно думаешь обо мне и о них. Но все абсолютно не так. Мои клиентки — богатые женщины, как правило, с карьерой. Некоторые состоят в отношениях, в которых нет ни любви, ни секса, но все равно не хотят рисковать и заводить интрижку с человеком, доверять которому не могут. Некоторые одиноки и не находят времени на связь с кем-то. Я даю им то, что нужно, а потом, когда отпадет необходимость, оставляю в покое. Это деловое соглашение, но составленное так, что полностью соответствует их потребностям. Каждая клиентка получает заказанное обслуживание.
— Складывается впечатление, будто ты подошел к этому очень серьезно.
На сей раз она видит его искреннюю улыбку.
— Так и есть. Именно это делает меня профессионалом. Я с настоящим удовольствием прикладываю все усилия к тому, чтобы услуги наверняка стоили потраченных денег. Некоторые мужчины в нашем бизнесе, ну, ты не поверишь, все равно в конце концов скатываются. Но, думаю, их вряд ли приглашают во второй раз.
— Значит, тебя приглашают?
— У меня есть клиентки, с которыми я работаю десять лет и больше. Иногда между вызовами проходят долгие перерывы, но они, по-моему, всегда ко мне возвращаются.
— Ты хранишь какие-нибудь записи? — спрашивает Сара. Механизмы работы индустрии, о которой она раньше ничего не слышала, внезапно вызывают у нее любопытство, и она почти забывает о том, что в это самое время Эйден открывает ей главную тайну своей жизни.
— Нет, — отвечает он.
— А как ты их всех запоминаешь?
— У меня очень хорошая память. Я натренировался все держать в голове. Но, честно говоря, за последние несколько лет не имел новых клиенток. Я достаточно зарабатывал на постоянных, тех, что пришли раньше. Они как… ну, не знаю… как старинные друзья.
— Как старые подружки, — говорит Сара. — Может быть.
Ей следует отдать должное его честности. Он отвечает на все ее вопросы, ничего не скрывая.
— Значит, платят хорошо?
— Поначалу нет, — говорит он. — Но в последние годы да, начали платить неплохо. Очень приличные деньги.
— А как насчет рисков?
— У меня весьма строгие правила. Так безопаснее всем, не только мне.
— И что за правила?
Он на секунду запинается, будто решая, как лучше подойти к этому. Потом говорит:
— Мои клиентки всегда звонят сами; я никогда — ни при каких обстоятельствах — не звоню им. Никогда не отвечаю на скрытые номера. Клиентки платят наперед. Никаких отношений, чтобы не возникало неопределенностей. Я ни разу ни с кем из них не встречался. У меня есть список вещей, которые я делаю и которых не делаю, если речь идет о самодисциплине и сдерживании. Когда я только начинал, первые сессии проходили с парами, но я быстро положил этому конец, потому что было слишком много осложнений.
— Каких осложнений?
— Если присутствует одна клиентка, я прохожусь по списку всего, что мы собираемся делать, чтобы убедиться, что ей все подходит и она чувствует себя комфортно. Втроем становится сложнее приходить к соглашению, ведь между двумя клиентами уже существуют установленные отношения со своими нюансами и тонкостями. У меня была пара, мужчина хотел видеть свою жену с незнакомцем. Она согласилась, чтобы порадовать его, но в этом все время чувствовалась какая-то неловкость. Ей было некомфортно. Потому я и прервал сеанс, вернул им деньги и ушел. Парень остался недоволен, но меня это тоже не особо порадовало.
— А с тобой когда-нибудь случались плохие вещи?
По его лицу проходит тень.
— Не то чтобы, — произносит он.
— Не то чтобы?
Он медлит.
— Хуже всего, когда клиентка начинает привязываться. Несколько раз женщины хотели завести со мной серьезные отношения.
— И как ты поступил?
— Для начала, просто мягко напомнил им о моих правилах. Иногда этого вполне достаточно. Если не срабатывает, говорю им, что мы больше не можем встречаться. Делать это нужно очень осторожно, потому что порой у моих клиенток существуют эмоциональные потребности, которые они пытаются удовлетворить данной услугой, и если я не могу их ублажить из-за собственных правил, то говорить им об этом следует с большой осторожностью. Не хочу, чтобы кто-то пострадал.
— А кто-нибудь уже пострадал?
— Было два раза. Первый, когда я не отвечал на звонки, ей в конце концов надоело.
— А второй?
Повисает пауза, а затем он говорит:
— Второй раз вышло… плохо.
Судя по виду Эйдена, он больше не хочет рассказывать об этом, но уже подстегнул любопытство Сары, и она толкает его на откровенность:
— Что случилось?
— Я все с ней перепробовал, и ничего не сработало. Это нас выбило из колеи. Я пытался предложить ей поработать с кем-нибудь еще, но она настаивала и говорила: все, что ей нужно, — это секс с проникновением. Ты уже знаешь, обычно я этим не занимаюсь — однако в тот раз мне показалось, что это может помочь ей.
— Но не помогло?
Он медлит.
— Это было слишком личное.
— Для тебя или для нее?
Но Эйден не отвечает.
Сара не может придумать, что бы еще спросить. Она переводит взгляд на стол, а потом, когда Эйден встает принести чашки, наблюдает за его действиями. Думает, что всегда считала его шикарным мужчиной, однако теперь начала смотреть на него по-другому. Все дело в том, как он двигается, решает она. То, как он себя держит, с уверенностью, но без высокомерия. Такая редкая черта.
А потом до нее доходит — главный вопрос. Ей бы стоило спросить об этом с самого начала, когда он только признался.
— А Джим об этом знал?
— Да. Теперь понимаешь, почему он не хотел говорить тебе?
Кофеварка плюется и бурчит. Сара смотрит на него, размышляя. Внезапно в голове все встает на свои места, словно холодная, освежающая вода пробегает по мыслям.
— А зачем тебе нужны были деньги?
Он, замерев, смотрит на нее.
— Какие деньги?
— Которые ты занимал у Джима. Ты говорил о десяти тысячах.
Пару секунд Эйден продолжает молча глядеть на нее. Она решает, что перешла черту; спросила о чем-то слишком личном. Но накладные расходы в этом бизнесе — если его можно так назвать — не могут быть чересчур большими, верно? В любом случае сколько может стоить пачка презервативов и детское масло?
— Разные расходы, — говорит он. — По большей части, транспорт — мне приходилось платить наперед. Оплачивать гостиничные номера. И какое-то время нужна была квартира. И машина.
Она решает не развивать тему. Думает, что, наверное, не хочет об этом знать.
— Как насчет Софи? — спрашивает она.
— Софи?
— Ты ей все это рассказал?
Он ставит перед Сарой чашку кофе, и от аромата ей становится немного лучше.
— Помнишь, она приезжала ко мне, когда ты была у зубного? Она спросила о Джиме, и я ей рассказал. Она задала тот же вопрос — зачем мне понадобились деньги? — и я ей открыл правду о том, чем зарабатываю на жизнь. Обычно никому не говорю, но ты же знаешь Софи — у нее есть этот ее взгляд, от которого оторопь берет.