В дверь колотят.
— Эй, кому там приспичило! Открывайте! Сколько срать можно!
— Минуточку! — кричит адвокат. — Человеку плохо.
— Может, скорую вызвать?
— Нет, уже полегчало, сейчас придет в себя.
— Что происходит? — дрожащим голосом спрашивает мое тело.
Я смотрю на него со стороны, словно на резиновую куклу, которая вдруг заговорила, и дергаю адвоката.
— Да, что происходит?
— Сначала вам надо успокоиться, — говорит он. — Вдохните глубоко, — мы послушно выполняем просьбу. — Вот так. Еще раз.
— Леонид Михайлович, хватит! — приказывает мое тело.
Это нечто поднимает веки с трепещущимися ресницами, не зря сегодня я их так тщательно накрасила, и бросает взгляд на меня, и столько ненависти в нем, что не выдерживаю психологическую атаку и отступаю к двери.
— Ничего не понимаю. Почему я — там.
Показываю пальцем на пол.
— Вы поменялись телами, — брякает адвокат и вскакивает на ноги.
— Как? — вопим мы одновременно.
— Вот так. Там, — его палец показывает на потолок, мы дружно за ним следим. — Там перепутали.
— Какого хрена? Издеваешься?
Проявляем удивительную солидарность. Теперь и мое тело подпрыгивает и становится рядом со мной. Неужели я такая маленькая? Смотрю на себя сверху вниз.
— Нисколько. Могу объяснить, если оба дергаться не будете.
Мы переглядываемся и опять кричим хором:
— Давай.
— Нужно убраться из туалета и полицейского участка, пока нас не обнаружили. Готовы выйти?
— Д-да.
Адвокат отодвигает задвижку, выглядывает в коридор и машет нам рукой. Мы, как заговорщики, выскальзываем из туалета и чуть ли не бегом несемся к выходу. Происходящее напоминает фильм ужасов, в котором я почему-то снимаюсь.
Бежать жутко неудобно, мне все время хочется встряхнуть ногой, чтобы привести в чувство выпуклость между ног. Товарищ в моем теле тоже чувствует себя неловко. Он то и дело хватается за грудь.
— Хватит меня лапать! — рявкаю на него и толкаю.
— Кто кого лапает? — теряется тот.
— Руки убери с груди!
Быстрый удивленный взгляд вниз, на ладонь, прижатую к моему шарику.
— Ох, простите, мешает.
— Мне тоже мешает, — дергаю ногой.
— Осторожнее! Мои яички — нежные создания!
— Подумаешь!
Хватаюсь за причиндалы, с силой сжимаю их и взвизгиваю от боли, простреливающей меня до костей. Складываюсь пополам, прижимаю руки к паху, зажмуриваюсь.
— Я же говорил!
Мое тело бросается ко мне, хватает за руки, толкает к двери машины. Только тут я понимаю, в какое дерьмо нас обоих бросила судьба.
— Что вы, как дети! — рявкает адвокат и запихивает нас в салон. — Устроили представление во дворе полицейского участка. Сядьте и заткнитесь! Оба!
Мы замираем. Боль потихоньку отпускает, я выпрямляюсь, боюсь сесть ровно, сложно обращаться с большим и незнакомым телом. Зато соседка суетится, крутится, как юла, то юбку одернет, то форменную рубашку поправит на груди.
Адвокат заводит мотор, и мы трогаемся с места. Машина выезжает на большой проспект, делает несколько поворотов и останавливается на стоянке торгового центра. Мы жмемся к разным дверкам и молчим, перевариваем ситуацию.
Адвокат поворачивается к нам.
— Короче, — говорит он. — Хотите вернуться в свои тела?
— Да!
— Тогда надо выполнить простое условие…
Глава 13. Мужик, а ты кто?
Мы с Ульяной переглядываемся, адвокат, которого я знаю туеву кучу лет, говорит странные вещи, причем так уверенно, словно он участвует в неком эксперименте. Эта информация никак не укладываются в голове, а потому вызывает еще большую панику. Я, здоровый и крепкий мужик, сижу сейчас в слабом и никчемном теле вредной бабы и ничего не могу сделать, чтобы это изменить.
— Мужик, а ты кто? — спрашиваю адвоката и вздрагиваю от чужого голоса. — И куда дел моего Леонида?
— Потеснил, — спокойно отвечает тот. — Неужели так заметно?
— Нет, он еще и спрашивает! — возмущаюсь я.
И тут черт дергает меня взмахнуть руками! Ловлю случайным взглядом маникюр и чувствую себя яйцом, скорлупу которого долбит дятел.
— Да, кто ты? — басит моим голосом родное тело, в котором сейчас сидит чужак.
От головной боли к горлу подкатывает тошнота. не могу пока привыкнуть к переменам.
— Тут такое дело...
Начинает рассказывать адвокат, а мы слушаем его и оба вращаем глазами от шока. Что случилось с миром? Ни один закон физики, как ни силюсь вспомнить, не говорит, что люди могут меняться телами. Природа сошла с ума?
— Дядя, ты что мелешь? — кричит Ульяна в моем теле. — Какая небесная канцелярия? Какие ангелы? У тебя буйная фантазия!
— Ох, как с вами, с людьми трудно! — лже-Леонид вытирает пот со лба. — Если вы чего-то не понимаете, не означает, что этого нет. Я ангел.
— Да какой ты, к черту, ангел? Больше на дьявола похож! — воплю я.
— Ну, в этом я не виноват. Твой адвокат — очень колоритный мужчина.
Он заглядывает в зеркало и проводит пальцем по широким и густым бровям домиком, потом смотрит на нас пронзительным черным взглядом. Мурашки бегут по коже от дьявольской силы. Хотя Леонид Викторович всегда казался мне мягким и интеллигентным человеком.
Б-р-р-р! Как после такого с ним теперь общаться?
— Не верю! — упрямится Ульяна. — Крылья покажи!
— Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас разорвал кожу на спине вашего адвоката? А когда он придет в себя, кому спасибо за такой сюрприз скажет?
— О боже! — только и выдавливает Седых.
Я вижу, как по моим щекам катятся слезы и офигеваю: ни разу в жизни не плакал! Но сейчас впору и самому завыть, настолько ситуация патовая.
— Погоди, — толкаю ее в бок. — Не паникуй. Это обычный развод.
Дергаю плечом: лямка бюстгальтера вот уже какое-то время ползет по коже, и это так омерзительно, что я рефлекторно засовываю руку за пазуху, чтобы ее поправить. И тут же получаю кулаком в живот. От острой боли складываюсь пополам.
— Спятила, идиотка! Силу рассчитывай! Я, вообще-то, качаюсь, в тренажерку хожу.
— А ты меня не лапай!
— Сейчас это мое тело, хочу и лапаю!
Я зло расстегиваю пуговицы и смотрю вниз на соблазнительную ложбинку. Лучше бы этого не делал: Ульяна, как кошка, набрасывается на меня, валит на спину и пытается запахнуть ворот.
— Хватит! — рявкает адвокат. — Вы условие слушать собираетесь?
— Да пошел ты в зад! — дружно вопим на него.
— Да вы хуже моего летающего блюдца! Оно хотя и с трещиной, но нюх по ветру держит. А вы… идиоты!
Он резко вытаскивает из кармана два медальона и сует нам под нос. Голубые кулоны с вкраплениями золота покачиваются: туда-сюда. Их движение завораживает, невольно слежу взглядом за амплитудой маятника.
Ульяна тоже садится ровно, а я застегиваюсь, хотя проклятая лямка опять собирается соскочить с плеча.
— Что это? — спрашивает Седых.
— Ваши контрольные тесты.
— А поподробнее?
— Видите, голубой цвет?
— Ну.
— Вы вернетесь в свои тела, когда он почти исчезнет и заменится золотым.
— Твою ж мать! — не выдерживаю я. — А что для этого нужно?
— Да! Что нам делать? — поддерживает Уля.
— Было два условия, осталось одно.
— Невелик выбор.
— Это точно, — усмехается ангел.
— Огласите весь список.
— Чтобы вы могли вернуться в свои тела, вам нужно было держаться как можно дальше друг от друга. Увы! Ничего не вышло.
— Это ты, придурок, виноват! — набрасывается на меня Седых. — Пристал ко мне со своим иском, каждый день в участок шатаешься.
— А сама не лучше! — огрызаюсь на нее. — То под колеса бросишься, то на концерт заявишься.
— Стоп! Заткнулись! — адвокат поднимает руки. — Хотите на всю жизнь в этих телах остаться? А что? Прикольненько! Кому-то нужна операция по смене пола, а вам эта услуга досталась бесплатно.
— Ты издеваешься? — опять хором рычим мы.
— Н-да! Как на меня нападать, так вы едины, а договориться не можете. Да и упустили вы уже этот шанс.
— Как?
— А вот так! — ангел разводит руками. — На себя посмотрите!
— Проехали, — останавливаю его. — Рассказывай о другом способе.
Мы оживляемся, придвигаемся ближе к водительскому креслу, чуть ли не сталкиваемся лбами. И опять странное чувство возникает внутри. Оно шевелится, ворочается, щекочет, словно хочет выбраться наружу, но не может, а потому и страдает. Бросаю взгляд на Улю, она тоже прислушивается к себе.
Ангел глубоко вдыхает и выдает:
— Вы должны в течение трех месяцев жить вместе.
— Чт-о-о-о? Я с ним? — палец лейтенанта упирается мне в грудь. — Ни за что!
— Да нужна ты мне! — вторю я. — Терпеть рядом такую мегеру несколько месяцев — настоящая засада. Я лучше в этом теле останусь. Ничего такое, симпатичное.
— Извращенец! — взвизгивает Ульяна и двигает меня кулаком.
— Синяки будут! Твое же тело!
— Ничего, пройдут!
— Да вы точно сбрендили! Сюда смотрите! — Адвокат сует нам под нос медальоны. — Ничего не замечаете?
— Н-нет… Ох!
Выхватываем украшения из его пальцев. Окраска кулонов слегка изменилась, желтый цвет почти полностью озолотил верхушку, хотя еще несколько минут назад блестел лишь отдельными каплями.
— Видите? Когда вы рядом, да еще и воюете, ваши души получают силы, чтобы вырваться из чужих тел и вернуться на законное место.
— Жить будем у меня, — заявляет сразу Ульяна.
— Нет, у меня.
— Это еще почему?
— У меня квартира больше.
— Откуда ты знаешь, как я живу? Следил за мной?
— Тю! Блаженная! Зачем ты мне нужна?
— Ну, вот и договорились! — ангел потирает ладони. — И мне местечко найдите.
— Лети в свою небесную канцелярию! — дружно переключаемся на него. — Нужен ты нам!
— Да вы же без меня глотки друг другу перегрызете.
Мы все замолкаем. Сверлим друг друга взглядами, никак не можем принять решение. Ульяна поджимает губы, мое лицо словно деревенеет, превращается в угрюмую маску. На самом деле я даже себя не узнаю, вижу сейчас другие эмоции.