Увы! Путь перекрыт, экзекуции не избежать. Если бы я знал, что медсестра начнет обкалывать всю рану, согласился бы на «сойдет» и «мужика, который потерпит», но было уже поздно.
Я зажмуриваюсь, вздрагиваю и матерюсь сквозь зубы, а когда мучение заканчивается, даже не верю, что меня оставили в покое.
— Я же говорил, — усмехается доктор. — Людочка…
И громила Людочка хватает лапищей салфетку и вытирает пот с моего лба. Теперь сорок уколов от бешенства кажутся детским развлечением.
Из процедурного кабинета выползаю на полусогнутых. Рука на привязи, на плечи наброшена вымазанная кровью куртка, из желудка рвется тошнота, перед глазами все расплывается.
Зато боли нет. Совсем. Правда, надолго ли, не знаю.
Ульяна сочувственно смотрит на меня, в ее глазах мелькает жалость, зато ангел смотрит в сторону. Я сейчас эту парочку готов прибить, но только выдавливаю из себя:
— Поехали. Домой хочу.
И тут…
— Котик! — слышу призывный клич и оборачиваюсь: по коридору, покачиваясь на высоченных каблуках, плывет, как бригантина в океане, Алиса.
— Кто? Какая зараза вызвала ее?
Коршуном накидываюсь на парочку, теперь мне хочется взорвать Ульяну и ангела, сделать так, чтобы ни клеточки от них не осталось.
— Прости, — бормочет девушка. — Она позвонила, я ответила.
— Твою ж мать!
Разворачиваюсь, чтобы скрыться позорным бегством, как сзади на плечи наваливается тяжесть.
— Мой бедный котик! — вопит в ухо Алиса, и тут она замечает лейтенанта Седых.
Глава 17. Котик, ты куда?
Мажор вздрагивает, услышав голос своей подруги, потом подпрыгивает, как молодой козлик, и несется в боковой коридор. Я, не ожидая такой прыти от раненого человека, в первый миг испугалась. Когда ответила на звонок Алисы, думала, что добрый поступок совершаю, а вышло… что вышло.
— Котик, ты куда? — бросается за Макаром девушка, но я перехватываю ее за локоть.
— Человеку в туалет надо. Ждите!
— А ты, что здесь делаешь? — тут же набрасывается на меня Алиса. — У Макара полиция теперь в личном сопровождении?
— Не видите, проводила раненого в больницу.
— Леонид Михайлович!
Моделька поворачивается к ангелу под видом адвоката, тот сразу делает стойку, как истинный мужчина при виде красивой женщины. Вздыхаю: даже ангелам ничто человеческое не чуждо.
— Слушаю вас, милая леди, — склоняется перед Алисой он.
— Как вы допустили такое?
— Что вы имеете в виду?
— Ну… Макар… рана… эта полицейская девица рядом. Опять он в аварию попал?
— Увы, хуже, — вздыхает ангел и косится на меня. — Собака покусала.
— Что?
В глазах Алисы плещется недоумение, а я поглядываю на поворот в коридор. И где этот трус? В очко провалился?
— Ну, бывает…
— Ничего не понимаю.
Девушка явно растеряна. Она покачивается на высоченных каблуках, переводит взгляд с меня на Пайеля.
— А тебе и не надо понимать, — голос Макара раздается так неожиданно, что мы подпрыгиваем. — Зачем явилась?
— Поддержать своего котика.
Алиса тянется к мажору губами, но тот делает шаг назад и выставляет перед собой здоровую руку.
— Поддержала? Молодец. А теперь живо на съемку.
— Какую? Я все отменила.
— На каком основании? — в голосе Макара звенит льдинками холод. — Ты представляешь, во сколько неустойка обойдется моей компании? Сценарист, обстановка, оборудование, специалисты. Ты готова за все это платить?
Я вижу, как сердится мажор, и мне становится жалко глупую модельку, которая живет только своими примитивными интересами и желаниями.
— Господин, нельзя ли повежливее?
— А ты не лезь! — рявкает он на меня, ловит случайные взгляды и размашисто шагает к выходу из больницы.
Мы трое семеним за ним как послушная свита. Разжигать скандал и у меня нет никакого желания. Я понимаю, что Макар хочет избавиться от подруги, боится, что мы снова поменяемся телами в самый неподходящий момент.
И тут же боль, словно услышав мой негласный приказ, накидывается на меня с новой силой. Вернее, не боль, а странное состояние, когда вроде бы и не болит, но подташнивает, голова кружится, в сон клонит. Короче, состояние явного нестояния, вызванного анестезией. Выяснять отношения с капризной моделькой точно не надо.
Пайель поднимает медальоны. Золотой цвет опять ползет к кончикам. «Избавься от подружки», — подаю мысленный сигнал мажору, который порхает по асфальту радостный, что избавился от боли.
«Ты избавься!» — он тут же передает мяч мне. Легко сказать, но невозможно сделать. Представления не имею, как разговаривать с этой девицей, которая бежит рядом и, как послушная собачонка, заглядывает в глаза. Останавливаюсь.
— Короче, Алиса. Поезжай на съемку. Я домой. Болит, сил нет, — показываю руку на привязи. — Еще и от лекарств головокружение.
— Как я уеду? Кто за тобой ухаживать будет? Не эта же шмара!
Скрежет моих зубов расслышали все, кроме модельки. «За шмару ты еще ответишь, коза!» — злюсь я.
— Мне поможет Леонид Михайлович. Поняла? Дай ключи.
Алиса неохотно вытаскивает из кармана ключ, пикает сигнализацией, но никак не желает забраться в салон и уехать. Приходится силой заталкивает ее в машину.
— Ну, котик…
— Потом, все потом! — хватаюсь за голову, делаю вид, что свалюсь сейчас на асфальт и не встану. — Позвони мне вечером.
Разворачиваюсь и спешу к джипу мажора, мысленно умоляя его: «Поторопись!» Он понимает меня без слов. Плюхаюсь на заднее сиденье и закрываю глаза: все вернулось на круги своя. Я в теле мажора, укушенная своим же питомцем, с мозгами, затуманенными анестезией, и с огромной проблемой, которую нет никакой возможности решить.
— Больно? — участливо спрашивает Макар с переднего сиденья, обнимая Сэми.
— Не лезь! — цежу сквозь зубы я. — Поехали уже куда-нибудь!
Пайель заводит мотор. Мы без приключений добираемся до дома Макара. Теперь пришла моя очередь греметь чужими ключами. Правда, соседи в его элитном доме в центре Москвы оказались адекватными, в замочную скважину не подглядывали, в окра не кричали.
Когда я вошла в огромную квартиру, стянула с ног кроссовки и буквально рухнула на роскошный мягкий диван. Он пружинисто прогнулся подо мной и принял форму тела.
Ангел топчется у входа, мажор запирает корги в ванной и бросается ко мне, укрывает ноги пледом и участливо заглядывает в глаза.
— Таблеточку? Или чашечку кофе?
Прислушиваюсь к себе: головокружение прошло, зато желудок урчит как безумный.
— Есть хочу.
— Я тоже, — поддерживает меня ангел и ворчит: — Вы, люди, так несовершенны! Вечно вам подкормка нужна.
Зря он это говорит. Ох, зря! Макар тут же встряхивается.
— А вы чем питаетесь? Воздухом? — рявкает на ангела он.
— Небесным нектаром, — хихикает это создание.
— Твою ж мать!
Макар крутится на месте в поисках телефона. Так смешно смотреть на себя со стороны! Шустрая худышка с торчащими шариками груди и длинными ногами. Мажор не умеет справляться ни с маленьким телом, ни с моими рефлексами. Он поминутно дергает руками, ногами, плечом, с которого опять ползет лямка бюстгальтера.
«Ничего! — злорадствую про себя. — Это твоя компания выпускает такое белье. Вот и мучайся!»
Наконец он останавливается и смотрит на меня.
— Чего тебе надо?
— Где мой смартфон?
— А я почем знаю? Вспоминай, куда дел.
— А…
Он так и завис с открытым ртом и безумно распахнутыми глазами. Неужели я могу быть такой шизофреничкой?
— А и Б сидели на трубе, — улыбаюсь я. Настроение поднимается. Осторожно сажусь. — В твоем ломе есть еда?
— Телефон забыл.
— Где? — хором кричим мы с ангелом.
— В туалете больницы.
— Вот идиот!
— За идиота ответишь!
— Ладно, прости, — не спорю я. — Ангел, вперед!
— Куда?
— В больницу. Ну, не Макару же в таком виде ехать и не мне с больной рукой.
— Слушайте, люди, может, не надо?
Жалостливый взгляд пронизывает до печенок.
— Надо, Пайель, надо! — хором отвечаем мы и переглядываемся.
Дружно выпроваживаем ангела за дверь. Взглядом ловлю медальоны, оставленные им на столе. Золотой цвет заполняет их наполовину. Вздыхаю.
— Видимо, Пайель прав. Придется нам с тобой потерпеть друг друга какое-то время.
— Согласен.
— А что с работой делать будем?
— Я возьму больничный, ты — отпуск. Придется так.
— Ладно. Где у тебя можно переодеться? И помыться? — тихо добавляю я. — Тошнит от запаха пота, крови и лекарств.
Макар ведет меня по большой квартире. Мы выходим из гостиной, сворачиваем в боковой коридор и попадаем в спальню. Мажор показывает на белую дверь в глубине.
— Там ванная.
Я шагаю к ней, Макар — за мной. Берусь за ручку и оборачиваюсь смотрю сверху вниз — он стоит рядом так близко, что вижу свое отражение в зрачках, и оно меня пугает. Отталкиваю мажора.
— Ты куда намылился?
— С тобой.
— Еще чего! Спятил?
— Это мое тело! — возмущается он. — Я тебя с ним наедине не оставлю!
Глава 18. Согласись, я красавчик
Я вижу, как Ульяна хлопает моими ресницами. Лицо вытягивается, губы сжимаются, в глазах зажигается нездоровый блеск.
— Хочешь получить по яйцам? — спрашивает она и сгибает ногу в колене.
— Пардоньте, яйца теперь у тебя, ударить никак не получится, да и от боли будешь корчиться тоже ты, — развожу руками. — Нет, я не против, давай, экспериментируй, а я понаблюдаю за представлением.
— Козел!
— От козы и слышу. Так и будем ругаться?
— Есть другие варианты?
— Конечно. Я помогу тебе помыться. Как ты будешь это делать с такой рукой? — показываю на повязку? — Да и бриться ты не умеешь, всю мою кожу раздерешь.
Протяжный вой перебивает наш спор. Сэми надоело подслушивать, как мы ругаемся, он решил напомнить о себе. Ульяна открывает рот и захлопывает его. Она растерянно стоит и переводит взгляд с ванной, где ее ждет теплая вода, ароматный шампунь и сердитая собачка, на меня.