Я подошёл к Кламире, взял из её руки стаканчик с вином, к которому она так и не притронулась, и поставил на стол. А потом хорошенько встряхнул девушку за плечи:
– Кламира! Очнись! Я всё тот же Филин.
– Да-да-да… – часто-часто, мелко-мелко закивала она. – Я помню, Фил… линиан.
– Просто Филин, Кламира. Мы же друзья!
Огонёк восхищения приугас в её глазах, но, к сожалению, не исчез совсем. Меня охватило тоскливое чувство потери. Я терял подругу. Взамен приобретал поклонницу, но поклонницы и поклонники мне были совсем не нужны. А вот друзья… они на рынке рядочками не лежат – пара за медяк, пучок за серебряк. В данный момент ничего нельзя было поделать, и я понадеялся на время, которое многое лечит. Может быть, излечит и лекаря Кламиру.
Ещё вспомнилось, как учитель Лабриано посоветовал не хвастаться перед друзьями. Я представил себе, что Сен и Свента смотрят на меня так же, как Кламира, и мне чуть плохо не стало. Остаться одному, без друзей, в толпе поклонников и поклонниц – это точно не моё.
Два дня я пробездельничал, почти не выходя из дома. Отъедался, отсыпался, отдыхал. На третий день знахарь пришёл ко мне сам в сопровождении Кламиры.
– Если ты уже восстановился, может, сходим сегодня к одному инвалиду? – спросил он.
Я согласился, по-быстрому оделся, взял сумку, и мы отправились в путь. Впрочем, идти пришлось недалеко. Инвалид жил через две улицы от дома тётушки Матриды и уже ждал нас. Похоже, Герболио не сообщил ему о цели нашего визита, но бывший командир отряда егерей проявил настоящее гостеприимство. Стол был накрыт и ломился от разнообразнейших закусок, кувшинчиков, свежих овощей и фруктов. У стола хлопотала худенькая пожилая женщина, не растерявшая былой красоты, однако постоянная тревога в глазах явно не добавляла ей здоровья. Хозяин, некогда стройный и плечистый воин, а теперь сгорбленный высохший старик, принял нас, сидя в кресле. Он извинился, что не может встретить гостей стоя, ноги не ходят совсем, тепло поприветствовал знахаря и вопросительно посмотрел на нас.
– Это Филлиниан и Кламира, – представил нас знахарь. – Мои практиканты.
Мы раскланялись с хозяином, и тот широким жестом пригласил нас к столу.
– Стол – это хорошо, – одобрил Герболио. – Он нам очень понадобится. Но не сейчас. Скажи-ка, Гарсиол, ты ещё помнишь, что такое секретность?
Хозяин быстро глянул на женщину, та понятливо кивнула и двинулась к выходу, но знахарь её остановил:
– Хозяйка твоя тоже должна в этом участвовать, поэтому пусть остаётся. Такое вот дело, Гарсиол, прежде чем я продолжу, ты и твоя жена должны подписать магический договор о неразглашении. Вы согласны? – Дождавшись подтверждающего кивка от обоих, он достал договор и попросил их приложить руки. После того как дело было сделано, продолжил: – Один из этих молодых людей – целитель. Кто именно, знать вам не обязательно. Целитель в качестве тренировки своих способностей готов попытаться вылечить тебя, Гарсиол. Рисковать тебе, поэтому думай.
Хозяева, услышав это предложение, посмотрели на нас с такой безумной надеждой, что мне чуть опять плохо не стало. Казалось, не оправдать их надежды хуже смерти.
– Да, – твёрдо сказал Гарсиол. – Я согласен рискнуть. Что от меня требуется?
– Мы расположимся в твоей спальне. Я дам тебе сонное зелье, и ты уснешь. Хозяйку мы попросим побыть в соседней комнате и не мешать нам.
Затем мы отнесли воина в спальню, помогли ему раздеться, дали укрепляющие эликсиры и сразу установили капельницу с раствором необходимых веществ. После этого я поудобнее расположился возле постели и перешёл целиком на магическое зрение.
У инвалида оказались поражены печень, почки, часть правого лёгкого и позвоночник. Первым делом я сформировал системы восстановления фильтров – печени и почек. Основательно подкачал их энергией и стал наблюдать за процессом. Я уже как-то приноровился, и теперь поддержание устойчивости системы не требовало такого напряжения, как в первый раз. Я чувствовал, что могу сформировать и поддерживать системы восстановления и других органов, но решил, что строить дополнительную систему по очистке крови от элементов, подлежащих выводу из организма, нецелесообразно.
Где-то часа через полтора обновление этих органов приблизилось к завершению, и я приступил к исцелению правого лёгкого и позвоночника. Формировалась правильная структура органа, подавалась энергия, подводились необходимые компоненты, из которых тут же строилась материальная составляющая организма. Процесс был завораживающе красив и гармоничен. Впрочем, случаи сбоев и дисгармонии тут же пресекались и корректировались мною. Я чувствовал себя дирижером огромного оркестра, играющего очень сложную, но божественно прекрасную мелодию.
Примерно через пять часов (уже перевалило далеко за полдень), убедившись, что процесс исцеления больше не требует моего внимания, я открыл глаза и кивнул Герболио. Они с Кламирой тоже устали: доливали раствор в капельницу, втирали мази по моему указанию, в общем, не бездельничали. А я снова был выжатым лимоном, но выжатым не до конца. Сока хватило бы ещё на столько же, это точно. После первого исцеления я стал более уверен в своих действиях, меньше боялся и напрягался и, соответственно, тратил намного меньше сил, чем в первый раз.
– Ну как? – с ожиданием посмотрел на меня знахарь.
– Всё в порядке. Пусть спит, а с завтрашнего дня усиленно питается и расхаживается.
Мы выползли из спальни и увидели хозяйку, которая, похоже, так и простояла, не присаживаясь, около стола.
– Ну что, хозяюшка, чем попотчуешь голодных лекарей? – бодро спросил Герболио. – Давай что есть – всё съедим, ничего не оставим. А благоверный твой пусть поспит. Утром накормишь его варёной курятиной да бульоном с рисом. И пусть сам встаёт к столу. Хватит уже бока отлеживать.
Женщина осела на ближайший стул и тихо заплакала.
– Ох, уж эти женщины! – патетически воскликнул знахарь. – Тут радоваться надо, что муж как новенький стал, а она в слёзы. Или боишься, что к молоденькой уйдёт?
Женщина счастливо, не переставая плакать, замотала головой, потом подхватилась, засуетилась, стала нас рассаживать и угощать. Горячие овощи и мясо уже давно остыли, но она быстро всё разогрела и всё причитала, что вкус теперь совсем не тот, а новое сготовить некогда. Но мы были непривередливы и основательно сократили её запасы продуктов.
Таким же образом мы обошли в течение двух недель ещё нескольких больных, и везде, слава богам, нам сопутствовала удача. До отъезда оставалась неделя, когда Герболио предложил нам с Кламирой совершить пятидневный поход к Грассерским горам. Один из исцеленных, бывший охотник, в благодарность рассказал Герболио, где растёт животворный корень. Он, дескать, берег это место для себя, но после того, как мы вернули его к активной жизни, решил подарить его нам, а себе найдёт ещё. Маленький фиал с настоем этого корня в столице стоил, с точки зрения человека среднего достатка, бешеные деньги, и я уже предвкушал, как подарю по корешку учителю Лабриано и дедушке Лилу.
Сопровождать нас в походе собирались две пятёрки егерей. Обычно в походах за травами Герболио курировала одна пятёрка, но, видимо, учитывая нападение на дилижанс, когда нам пришлось принять бой, сопровождение было усилено.
Место это было неподалёку от ущелья Змей, или Змейного, как его называли местные. Охотники и егеря уверяли, что нечисть в это время встречается там крайне редко и совсем маленькими группками. Отбиться таким большим отрядом опытных воинов – простое дело.
Для ползания по горам и кустам мантия совершенно не годилась, и я отправился на рынок, где прикупил костюм охотника. Просторный, удобный и прочный. Кламира, глядя на меня, обзавелась таким же.
На всё путешествие предполагалось потратить пять дней. Два дня туда, два обратно и день там.
В первый же вечер я ощутил на своей шкуре, что такое романтика дальних походов и ночёвок под звёздами. Во-первых, я устал, как загнанный бегемот (не олень же!), во-вторых, как ночевать на голой земле, чтобы утром проснуться более-менее здоровым, не имел ни малейшего представления. Одна из пятерок егерей заточила свои языки до острия бритвы, а остроумие затупила надолго, потешаясь над моей походной беспомощностью. Воины из второй пятёрки молча принесли мне лапник, показали, как стелить плащ, как закутываться в одеяло и многое другое.
Мне показались несколько странными отношения между пятёрками. На мой взгляд, все егеря в Сербано, даже из разных отрядов, должны хотя бы поверхностно знать друг друга. Эти пятёрки вели себя так, будто впервые встретились.
Когда дошло до споров, кому готовить ужин, я предложил свои услуги, на что все с радостью согласились. Я просмотрел запасы, пособирал в округе разные травки и приготовил настоящий плов по-рикменски. На всякий случай сделал полуторную порцию, и всё равно один из егерей, крупногабаритный мужчина, по третьему кругу подчищая куском лепёшки пустой котелок, сожалеюще причмокивал. После этого ужина меня назначили штатным кашеваром отряда. Теперь стоило пригрозить, что перестану готовить, как насмешки моментально смолкали.
К концу второго дня мы благополучно достигли цели, переночевали и с утра начали поиски животворных корней. Пятёрки нас прикрывали, бдительно охраняя окрестности и иногда направляя разведчиков в разных направлениях. Слава богам, никаких монстров нам не встретилось. Я хоть и не верил в охотничьи байки, но чувствовал себя несколько неуверенно – а вдруг правда? После лабиринта во сне я-то знал, что делать, и за себя не боялся, но, как прикрыть спутников в случае чего, представлял смутно.
Часа через два после обеда мы решили прекратить поиски. Похоже, корешки в этом районе закончились. Наша добыча составила двенадцать животворных корней. Отличная добыча. По одному подарили командирам пятерок, мы с Кламирой взяли себе по три и четыре отдали знахарю, как он ни сопротивлялся такому несправедливому дележу.
Решили времени не тратить и отправиться в обратный путь прямо сегодня. Однако планы наш