В дверь вдруг забарабанили, очень может быть, ногами, и знакомый голос прокричал:
– Вставайте, господин травник! Вставайте! Нападение!
Я открыл дверь. На пороге стоял Протис собственной персоной. Он был встрепан, взбудоражен и бледен до синевы. В руках сжимал где-то добытую шпагу.
– Господин травник, вам с молодой госпожой надо уходить в потайной ход. Меня послал господин начальник гарнизона. Он сказал, что мы долго не продержимся. У врагов сильная магия. А меня направил предупредить госпожу и вас. Скорее, господин травник! Он ещё сказал, что леди знает, как открыть ход. Это, говорит, единственный шанс для неё. Он слышал, враги кричали – живыми никого не оставлять, особенно девушек. Скорее же, господин травник, – взмолился он.
– Вот что, Протис, беги в покои графини. Пусть одевается по-походному, подскажи ей как. Никаких бальных платьев – штаны, куртка. Главное, чтобы было удобно, а не красиво. Пусть возьмёт и самое ценное, что есть. Потом сам одевайся и бегом к апартаментам графа.
– Я не могу. Я должен идти обратно.
– Так сказал начальник гарнизона?
– Н-нет…
– В таком случае твоя задача – защищать госпожу. Ясно, солдат?
– Ясно! – И парнишка бегом бросился выполнять приказ.
Я обвёл взглядом комнату, вспоминая, не забыл ли чего, потом открыл сумку и побросал туда готовые зелья и все оставшиеся травы. Напоследок запихнул до кучи сумку покойного повара. Некоторые приправы наверняка порадуют Брониуса. Их в Элмории трудно найти, поскольку произрастают они только по эту сторону гор и почти не экспортируются в другие страны. Ещё один взгляд (как говорил мой знакомый: «Уходя из гостей, вспоминайте – чужого ничего не забыли?») – и можно проститься с этим местом.
Я направился к комнате Олисии, размышляя, как вывести обитателей дома через потайной ход в кабинете графа. Его апартаменты располагались в самом конце коридора. Часть прислуги – дворецкий, старшая горничная, повар и ключарь – жили на первом и втором этажах этого здания. С юной леди по очереди безотлучно находилась одна из служанок. Остальные обитали в дворовых пристройках.
У дверей графини уже стоял полностью одетый Протис с дорожным мешком в руках и шпагой на поясе. Шустрый малый, подумалось мне. Времени зря не тратит.
– Вот что, Протис, я пока посмотрю, как собирается Олисия, а ты бегом вниз, гони всех слуг, кто есть, к апартаментам графа.
Парень опрометью бросился выполнять распоряжение, а я зашёл к леди. Та лихорадочно перебирала груду тряпья, не зная, на чём остановить свой выбор.
– Леди Олисия, где ваша сумка?
Она указала на изящную дорожную сумку. Примерно пятнадцать килограммов веса можно затолкать, прикинул я.
Дальше, не слушая воплей девушки, закинул шкатулку с драгоценностями, дорожный набор косметики – девушки скорее без хлеба останутся, но без пудры никак, – запихнул пару платьев, охотничий костюм. Второй потребовал надеть сейчас же. Нашёл несколько пар сапожек, которые тоже закинул в сумку. Ах, да! Зеркальце. Куда же без него? Всё. Мы собрались.
– Я не могу бросить эти платья! – раскричалась Олисия. – Их шил знаменитый портной!
– Олисия, сумка полная. Больше ничего не поместится.
– У меня ещё сумка есть. Я настаиваю…
Тут я заметил служанку, которая в своём обычном наряде – платьице, передничке, чепчике, чулочках и тапочках – появилась с новым ворохом платьев.
– А ты почему не переоделась? – рявкнул я на неё. – Хочешь, чтобы тебя изнасиловали и убили? Живо одеваться! Бросай тряпки и бегом. Снять платье – надеть штаны и куртку. Бегом!
Девушка буквально испарилась и через минуту предстала одетая так, как я велел.
Внизу раздались грохот и крики. Похоже, штурмующие разбили входные двери и, того гляди, сломят сопротивление защитников. Я схватил Олисию за руку, подхватил её сумку и, кивнув служанке, поспешил в коридор. У апартаментов графа стоял один Протис.
– А где остальные?
– Они говорят, что слуг никогда не трогают, поэтому ползать по горам им совсем не хочется.
– Что ж, – пожал я плечами, – какова воля, такова и доля. А ключи у кого?
– Ой, – спохватилась Олисия, – у меня в комнате остались.
Она бросилась назад и пропала на несколько минут. Шум боя внизу стих. Некоторое время стояла напряжённая тишина, затем раздался злорадный хохот, испуганный женский визг и крики, полные страдания. Это меня очень встревожило. Вероятно, последние защитники пали и неизвестные прочесывают комнаты, убивая всех подряд. Видимо, и вправду сам замок захватчикам не нужен. Им приказано добыть чью-то голову. Как там говорил Протис: «Живыми никого не брать, особенно девушек»? Что бы это значило? Уж не на графиню ли охота? На всякий случай я сформировал узор активного доспеха и «ежа», не активируя их. Если понадобится, я собирался вести бой в одиночку и поэтому не боялся поразить своих случайным соприкосновением с доспехом, а чужие пусть боятся.
Наконец героиня моих размышлений появилась в дверях, таща за собой тридцатикилограммовую безобъёмную сумку в одной руке и связку ключей в другой.
Одновременно с ней в конце коридора появилась пятёрка чужих воинов. Тех самых, что первыми прорвались в ворота замка. До них было метров тридцать. Шли они не спеша, вальяжно, с наглыми ухмылками на губах. Впереди шествовал по виду командир, держа за волосы… голову старшей горничной и покачивая ею в такт шагам. При этом он ещё насвистывал какой-то весёленький мотивчик. Завидев нас, радостно заржал:
– О! Какие девочки и мальчики! На любой вкус! А ты, Стробис, говорил, что зря с этой дурой визгливой не позабавились! – Он помахал головой горничной и вновь захохотал. – Плимиус, ты, известно, до мальчиков охочий, какого выбираешь? Или сразу обоих?
Смертельно бледная Олисия застыла в дверях, глядя на эту ужасную картину. Мне самому стало дурно. Чем им бедная горничная помешала? Душа будто коркой ледяной покрылась. Теперь я видел перед собой не людей, а монстров из ущелья. Полуразумных тварей, с которыми разговаривать не о чем, их надо просто уничтожать, как ядовитую плесень. Я быстро подбежал к девушке, развернул её лицом к кабинету графа и толкнул:
– Живо открывай дверь!
Она ожила и бросилась выполнять команду.
Я обнажил кинжал Свенты и встал посередине коридора.
– О, какой храбрый юноша! – глумливо воскликнул предводитель и остановился в деланом испуге, растопырив руки. Потом заботливо произнёс: – Только очень прошу, не порежься. Плимиус не любит окровавленных мальчиков. Он тогда не сможет быть с тобой нежным и ласковым.
Вся свора разразилась громким хохотом.
Я активировал доспех и «еж». Болтай, болтай, дай мне ещё время, и у «ежа» появятся братья, потом посмотрим, останется ли у Плимиуса орган нежности. За спиной я услышал скрежет торопливо открываемого замка и скрип двери.
– Ну куда же вы, детки? Дяди ещё не рассказали вам сказочку на ночь, – ехидно прохрипел один из бойцов.
Они двинулись вперёд. Командир даже голову несчастной женщины не отбросил, настолько был уверен в себе. Больше ждать я не стал. Своим желанием всласть поглумиться над беззащитными, с их точки зрения, людьми они дали мне целую минуту, чтобы приготовиться к бою. Я успел соорудить каскад из пяти «ежей», как когда-то в ущелье. Стоило подонкам двинуться, как снопы игл, сконцентрированные и нацеленные на тесное пространство коридора, стали с двухсекундными интервалами прошивать их тела.
Через десять секунд, когда залп сделал последний из заготовленных «ежей», напротив меня остался один предводитель. В руках у него болтался обрывок волос вместо отрубленной головы, разлетевшейся в брызги от нескольких попаданий. Разрывные иглы – страшная вещь на близкой дистанции. От четверых воинов, в том числе и незабвенного Плимиуса, остались кучи плоти и крови вперемешку с обломками оружия, обрывками кольчуг и одежды.
– Целительский амулет! – зарычал предводитель, отбрасывая наконец остатки волос убитой горничной.
Он мгновенно выхватил шпагу и устремился на меня. Я не успевал разрушить его доспех ни боевой магией, ни коррекцией блока управления, но осознанно пошёл на то, чтобы встретить его атаку грудь в грудь. Враг явно не ожидал, что я могу быть обладателем не только атакующего целительского амулета, но и доспеха. В такой ситуации план его был вполне реален. Приблизиться ко мне на такое расстояние, чтобы я не мог использовать амулет, сбить с ног, а дальше уже всё просто.
Однако в отличие от его почти разряженного амулета мой доспех не испытывал недостатка в магии. При столкновении двух защитных структур, как известно, остаётся та, в которой больше запас энергии.
Мы сшиблись, как два барана. Его шпагу моя защита с лёгкостью отклонила, а когда в соприкосновение вошли узоры наших доспехов, произошла почти мгновенная деактивация его амулета из-за полного опустошения накопителя. Мой блок опустел всего на две пятых. Вероятно, именно столько оставалось у подонка на момент столкновения. Дальнейшее было закономерным. Иглы моего активного доспеха прошили тело предводителя почти по всей поверхности соприкосновения и отбросили назад. Магии у меня было вдоволь, а враг по массе был далеко не памятный по битве в ущелье валун, поэтому я даже не шелохнулся – доспех скомпенсировал удар.
Ещё одна груда фарша лежала у моих ног, но на лестнице был уже слышен шум поднимающихся людей, и мне пора было уходить. Я поспешил в кабинет графа, притворив дверь, чтобы преследователи не сразу поняли, где мы. Олисия тоже не теряла времени зря. Со второй полки снизу были вытащены пятый и шестой фолианты слева.
– Там есть такое колечко, за него надо потянуть, как говорил папенька.
Отчего ж не потянуть, если просят? Соседний шкаф со скрежетом повернулся вокруг оси и замер. Я вернул фолианты на место и махнул рукой, приглашая всех пройти первыми. Раскапризничалась, как и следовало ожидать, юная леди:
– Там темно и страшно. Я не пойду.
– Протис и вы, девушка, проходите, – пригласил я.