– Ваш муж может делать всё, что вам угодно. Меня и моей семьи это не касается, – отрезал я, закрывая дискуссию.
Мы молча посидели ещё десять минут, потом я скомандовал: «Подъём!» и повёл свой маленький отряд дальше.
Глава 9
Через час пути по относительно ровной поверхности туннеля я стал слышать позади подозрительные звуки – пыхтение, сопение и иногда даже стоны. Словно ёжик вместо яблока ухватил дыню и теперь помирает, но тащит. И тяжесть непосильная, и бросить жалко. Круг света колебался, увеличиваясь и уменьшаясь в непредсказуемом ритме, как от фонаря в руках пьяного матроса, пытающегося этим фонарём наглядно показать, как высоки мачты его корабля и сколь глубок океан.
Мне это вскоре надоело, я остановился и повернулся к нашей компании любителей пещер. Леси – она несла светлячок, – видно, совсем выбилась из сил и едва шла, шатаясь под тяжестью… двух сумок. Они, конечно, безобъёмные – их размер не меняется, а вес следует делить на пять, – но пятнадцать килограммов в одной и тридцать в другой давали вместе девять, которые служанка безропотно тащила. В дальнем походе это и для мужчины достаточно увесисто, а для хрупкой девушки подавно.
Увидев, что я остановился, все с удовольствием последовали моему примеру, переводя дух и не интересуясь причинами.
– Леси, будь так добра, передай, пожалуйста, вон ту сумку, которая побольше, своей госпоже.
Служанка, недоумевая, тем не менее выполнила моё распоряжение.
– Теперь эту столь ей необходимую вещь понесет сама леди Олисия, – жёстко сказал я. – Если вам, госпожа, так нужно это барахло, я не буду возражать. Но только в том случае, если нести его вы будете сами, не перекладывая на других.
Обе девушки с удивлением смотрели на меня.
– Но, господин травник…
– Алониус. Просто Алониус. Мы же договорились.
– Но… Алониус, мне совсем не тяжело, и… это же моя обязанность, – робко попробовала возразить служанка.
– Здесь, в пещерах, у тебя будут те обязанности, которые я поручу. У всех остальных точно так же. Вот выпутаемся из этой истории, служи своей госпоже дальше, как служила. А пока, чтобы выбраться отсюда, господ и слуг не будет. Либо мы команда, либо нас сожрут поодиночке обитатели пещер.
Это я зря ввернул. Девушки испуганно заозирались, и даже Протис судорожно схватился за шпагу.
– Когда нужно будет бояться, я обязательно скажу, а пока можете успокоиться – никого в округе нет.
Я и в самом деле постоянно отслеживал обстановку. Ко мне снова вернулась привычка просматривать путь магическим зрением. Периодически я приостанавливался, концентрировался и внимательно прощупывал окружающее пространство нитью-лучом. Похоже, многократные попытки сложить шар Финь Ю на пределе сил постепенно развивали мои способности. Что же будет, когда я догадаюсь или, может быть, увижу, как его сложить? Мне уже не обязательно было ложиться поудобнее и долго настраиваться на слияние с магией – это получалось с каждым днём всё увереннее и надёжнее. Двигаться, разговаривать, видеть и обходить препятствия и одновременно следовать за лучом, чётко отслеживая обстановку, у меня ещё не получалось. Как слушать два разговора сразу. На сегодняшний день только один из них я «слышал» и понимал, другой же оставался на уровне: «Это разговор, слышу отдельные слова». Приходилось выбирать – отправлять сознание большей частью за лучом или оставлять в теле. Сейчас никаких живых существ, даже крыс, которые обычно есть везде, в окрестностях не наблюдалось.
Все расслабились. Олисия опустила сумку на пол и изумленно сказала:
– Но ведь благородным не подобает таскать вещи, когда есть слуги.
Это её изумление вместо, честно говоря, ожидаемого мной презрительного высокомерия многое прояснило. Может быть, я ошибаюсь, но очень похоже, что из-за продолжительной болезни круг общения девочки был очень ограничен, а самыми близкими друзьями и воспитателями стали рыцарские романы. Мы все творим себе кумиров, берём образцы для подражания из книг, легенд, рассказов других людей. Реже ими становятся известные нам реальные люди.
С годами мы меняем одних на других в зависимости от тех качеств, которые на данный конкретный момент для нас кажутся наиважнейшими. При этом часто принимаем внешнее, яркое и броское, что первым видится нам в этом образце, за его суть. Подобно тому как ученик художника, восхищенный своим наставником, перенимает его своеобразную манеру держать кисть и палитру за тот секрет, овладев которым можно встать вровень с творцом. Конечно, есть и такой приём обучения, когда требуется перенимать все движения мастера, в том числе и те, которые к самому ремеслу не имеют отношения. Однако так можно научить приёмам мастерства, но не искусству творения шедевров. Художник всегда рождается сам, творчески переработав наследие наставника.
Олисия, на мой взгляд, просто боялась отступить от тех канонов поведения, которые предписывали романы. Для неё понятие благородства связывалось исключительно с соблюдением правил этикета, норм куртуазного поведения и общения в соответствии с жёстко заданными социальными ролями. Кавалеры – хорошо воспитанны и образованны, целуют даме ручки, говорят комплименты, перед обедом убивают пару-тройку драконов в честь своей избранницы. Слуги – весёлые и плутоватые, любят почтительно кланяться, говорить к месту и не к месту: «Ваша милость», видят смысл жизни в услужении, иногда пьянствуют, часто бывают бестолковы. Лекари – старые и занудно педантичные, говорят: «Деточка», ласково ворчат на молодёжь, таскают в карманах мантии горькие микстуры и заставляют их пить.
– Леди Олисия, смею напомнить вам, что аристократ в переводе с одного из древних языков означает «лучший», – не стал я рычать на девчонку, в голове у которой мусор. – А это значит, что люди, в жилах которых течёт благородная кровь, олицетворяют собой лучшие черты человечества. В первую очередь стойкость в испытаниях и способность взять на себя ответственность. Если ты лучший, то должен нести самую тяжёлую ношу. А уж помочь слабому и вовсе не зазорно. Разве папенька не рассказывал вам, что в походах ему порой приходится самому нести свой груз, иной раз самый тяжёлый, вместе с солдатами строить заграждения, первым атаковать неприятеля?
Олисия задумалась, потом вдруг топнула ногой:
– Но сумка же тяжёлая! Неужели здесь нет рыцарей, готовых помочь девушке? – И она с ожиданием посмотрела на Протиса.
Тот сделал было движение к ней, но я сразу пресёк его намерение:
– Каждый из нас должен иметь одну руку свободной. Здесь, напоминаю, пещеры, а не парк. Могут встретиться трещины и расселины, а также участки, которые можно пройти, только придерживаясь за камни. И потом, идти ещё долго, если Леси ослабеет, нам ведь придётся её нести. Или предлагаете бросить вашу верную служанку?
– Но я не смогу нести такую тяжесть! – в отчаянии вскрикнула графиня.
Мне понравилось, что она ни на секунду не задумалась, выбирая между сумкой и служанкой.
– Можно оставить сумку здесь. Никто из обитателей пещер на неё не позарится, – пожал я плечами.
Потом мою голову посетила наконец разумная мысль. Я-то ладно, привык спать в пещерах, как придётся, но вот девушкам будет трудновато.
– Леди, предлагаю решить проблему так. Вы сейчас перебираете содержимое сумки и оставляете те вещи, которые смогут послужить вам постелью в пути. Остальное лучше оставить.
– Постелью? Мы ночевать будем в этих страшных пещерах?! На грязном полу?
– Да, Олисия. Нам придётся провести здесь дней восемь, не меньше. Другого пути нет. Причём двигаться нам придётся как можно быстрее. Думаю, среди захватчиков замка найдутся умные люди, которые догадаются, куда мы скрылись. Им на это потребуется время, но догонять нас будут опытные воины. Теперь вы понимаете необходимость избавиться от лишней обузы?
– Я понимаю, – сурово поджав губы, сказала графиня.
– Кстати, а ваша служанка взяла себе что-нибудь на смену? В пещерах давно не подметали, а когда мы выйдем на поверхность, вполне возможно, стиркой заняться будет негде. Не желаете ли что-нибудь пожертвовать бедной девушке?
Олисия решительно открыла сумку и стала доставать вещи одну за другой в порядке, обратном укладыванию. К сожалению, пока не придумали, как достать вещь, уложенную первой, не вытаскивая на свет все последующие. Да и сам магический узор большей частью оставался для меня тайной и, как говорил учитель Лабриано, для большинства целителей тоже.
Кажется, юная леди приняла новые правила игры: прекрасная дама терпеливо переносит тяготы пути наравне с мужчинами. Собственно, пока это на пользу делу, я не против и готов поддержать любую игру. Чем бы ни тешилась, лишь бы не плакала.
Кисея, шёлк, бархат, парча, муслин – не разбираюсь я во всей этой женской науке, поэтому оценивал вещи по плотности ткани и пригодности для пещерной жизни. В итоге вес сумки снизился в три раза, а на полу образовался сталагмит из тряпья от лучших портных Лопера.
Перед тем как двинуться дальше, я ещё раз просмотрел нитью-лучом давно оставленный нами потайной ход. В этот раз картинка меня не порадовала. Видать, очень им нужна была юная леди, раз они не оставили попыток поймать её. Когда я заделывал дыру, то оставил довольно обширное пространство, очищенное от пыли и камней, как по эту сторону хода, так и со стороны потайного. Кто-то неглупый из преследователей, скорее всего, догадался, куда мы ушли, раз следы наши обрывались перед расчищенным участком и не продолжались после. Люди с шахтерскими кирками посередине чистого участка рубили два хода в противоположные стороны. Причём больше их было как раз с другой стороны – её, видимо, посчитали наиболее вероятным вариантом нашего ухода, так как она вела в сторону Лопера. Но всё равно в правильном направлении они должны были при таких темпах прорубиться часа через три. Затем следует ожидать свору охотников.
Я не знал принципа действия поискового амулета, поэтому, как замести следы, не представлял. Ненависти к преследователям не испытывал, а с монстрами-наёмниками уже разобрался. У меня они настолько прочно ассоциировались с тварями из ущелья Змей, что даже отката почти не почувствовал – волна прошла, однако как-то нерешительно и очень быстро сошла на нет. Небольшой обвал, пожалуй, не помешает. В пещерах эта вещь непредсказуемая, может и людей придавить, поэтому надо поточнее всё рассчитать. Я выбрал одно из платьев из кучи выброшенных и подошёл к графине: