Интересно было наблюдать, зная, что это делается мною же, как формируется несколько новых узоров и встраивается один за другим в более крупный шар. Всё это было конечно же тренировкой и, может быть, само по себе не имело ценности, но то, что я теперь могу гораздо лучше управлять самим собой, – явное достижение, которое должно существенно помочь мне на пути самосовершенствования в целительской магии.
Разговор с женой вышел короткий – она сообщила, что находится совсем неподалёку и завтра утром будет в Бардиносе, а сейчас немножечко отдохнет. В предвкушении встречи я спокойно заснул.
Где-то в восемь утра, ещё находясь в полусне, я услышал шум за дверью и гневный женский голос, в котором узнал уникальную мелодию души моей любимой. Не успел я даже привстать, как дверь с треском распахнулась, и в комнату ворвался ураган – самая для меня прекрасная стихия и самая любимая. Этот ураган прямо в дорожном костюме – разумеется, брючном, да ещё при шпаге и кинжале – рухнул на меня и сдавил в объятиях. И кто после этого медведь, я спрашиваю? Увидев круглые от удивления глаза Протиса, быстренько представил ему мою жену, он представился в ответ и тут же деликатно исчез за дверью.
Моментально забыв о нём и вообще обо всём, я нежно сжал в объятиях любимую. Мы с ней прямо срослись в единое целое и разъединяться не хотели. При этом, не вдумываясь в смысл, лепетали всякие сюсю-мусю, вам неинтересные, а нам – так очень даже, упоённо целовались… Я даже нагло стал расстегивать пуговички в попытках освободить мою Свенту от лишней одежды, но эти поползновения, увы, не получили поддержки.
– Вставай давай, нахал озабоченный! Тебя ещё хочет видеть наш капитан охраны и господин Кламириан, личный порученец генерала Алтиара. Да и вся пятёрка телохранителей здесь. Чем ты так охранников привадить сумел, что они прямо рвались на тебя поглядеть? Меня-то другое интересует – как они умудрились тебя потерять? Ой! Нахал! Прелюбодей! Отпусти! А то зарычу и сама на тебя наброшусь! Всё, Филик, прекрати, сейчас ведь явятся. Не могут же они до вечера под дверями топтаться.
Я нехотя встал и накинул халат, купленный в одной из местных лавочек.
– Весёленькая расцветка, – ехидно одобрила мой выбор жена. – Это лилии или ромашки? Красочно смотрятся, особенно сзади. Дашь поносить? Я в нём горничных по ночам пугать буду.
Я хотел было шлепнуть, исключительно в воспитательных целях, по аппетитной округлости, но Свента ловко увернулась – что значит опыт фехтовальщика! – и громко пригласила войти стоящих за дверью.
Первым вошёл, судя по его уверенному виду, тот самый личный порученец генерала КСОР господин Кламириан. Знакомые все лица, но где я его видел, никак не мог припомнить. За ним следом зашёл и остановился на пороге наш капитан охраны. Мы с ним молча улыбнулись друг другу и раскланялись.
– Простите, что прерываю вашу встречу, – сказал господин Кламириан, – но хотелось бы поскорее завершить формальности. Леди Свентаниана, вы подтверждаете личность этого господина?
– Да, подтверждаю. Это мой муж – Филлиниан деи Брасеро. Надо что-нибудь подписать?
– Благодарю вас, это может потерпеть. С вашего разрешения я удалюсь, чтобы решить остальные вопросы.
Естественно, мы не возражали. Вместе с ним ушёл и капитан, но на этом утренний приём гостей не закончился. В дверь постучали. На пороге, высоко задрав нос и скрестив на груди руки, стояла юная графиня. Она надменно оглядела с ног до головы мою жену и фыркнула:
– Я так и знать, что ви мне обманывать. Эта женщина не может быть благородный дама!
С нескрываемым удовольствием полюбовавшись на наши ошарашенные лица, она развернулась и величественно удалилась.
– Что это было? – изумленно спросила жена.
Я крепко её обнял и быстро заговорил:
– Свенточка, родная, только не делай резких движений… – Я на всякий случай стал придерживать её руки. – Дело в том, что это та самая девушка, дочь графа, у которого я служил травником. Она со мной пришла из Лопера. Понимаешь, она почему-то вбила себе в голову, что я женюсь на ней. Разведусь с тобой и женюсь…
– Что-о?!
Я едва удержал свою благоверную. Слава богам, она не стала применять боевые приёмы.
– Ты-ы?! С этой шваброй?!
– Тихо-тихо-тихо… Я-то как раз ничего… это она решила так… я ей объяснял, что женат, жену люблю, – изо всех своих сил сдерживая Свенту, пытался я объяснить ей ситуацию. – Всё бесполезно. Не хочет верить моим словам… хоть убей!
– Убью-у-у!
– Кого? – испугался я не на шутку.
– Тебя!.. И её!
– Да послушай же наконец! Я поклялся графу! Что мне оставалось делать?
– Что делать? Ты охмурить его дочку поклялся?! Я так и знала! – продолжая яростно вырываться из моих объятий, прорычала жена. – Шашни с кем попало заводишь, кот похотливый! А мне «успокойся»?!
Я перестал удерживать Свенту. Отступил на шаг и, глядя прямо в яростно сверкающие любимые изумрудные глаза, ровно произнёс:
– Я. Ни с кем. Шашни. Не. Заводил. Оправдываться мне не в чем.
– Хорошо, – сдерживая бурное дыхание, разрешила жена, – рассказывай.
Я рассказал ещё раз во всех подробностях, как встретил отряд графа, как исцелил его воинов и дочь, как граф обещал за это проводить меня в Элморию, но на замок напали, и нам пришлось уходить через пещеры, как Олисия строила планы насчёт нашей женитьбы, как не верила ни одному моему слову…
– И что? Ты с ней совсем не… – всё ещё подозрительно спросила Свента.
– Чем хочешь поклянусь!
– «Не клянись ни матерью, ни отцом, ни хлебом, а пусть слово твоё будет да – да, нет нет», – процитировала мне известное изречение жена.
– Нет, – твёрдо сказал я. – Ни с кем и ничего.
– Хорошо. Но курице этой я сейчас мигом порядок в причёске наведу! – угрожающе сказала Свента, схватилась за рукоять кинжала и устремилась к двери.
Я едва успел её перехватить.
– Жаль, что ты не привезла то кремовое платье.
– Какое платье? Зачем не привезла? Почему платье? – Она остановилась, недоумевая, и вопросительно посмотрела на меня.
Этого мне и надо было. Теперь осталось развить успех – ещё не хватало, чтобы женушка покалечила исцеленную.
– Ну как же? – с деланым недоумением ответил я. – Самое страшное оружие женщины – красота. И ты им великолепно владеешь. – Потом искренне добавил: – Лучше всех в мире. А Олисия, кстати, обожает, когда в ресторане все мужчины смотрят исключительно на неё, знаками внимания одаривают, по вечерам на танец приглашают… Сейчас, правда, ещё утро, но…
Свента с минуту задумчиво постояла, кивнула и деловито спросила:
– Где здесь ванная? Кремовое я не прихватила, но есть бирюзовое. Распорядись пока, чтобы сюда доставили мой багаж. В нем, кстати, и для тебя припасена новая одежда. Так что умывайся и тоже одевайся.
Через сорок минут мы были готовы к бою. Свента надела длинное приталенное платье, соорудила на голове красивую причёску, надела брачный браслет, сережки с бирюзой, перстень с изумрудом и подаренный мной кулон-доспех. Выглядела она в потоке солнечного света, льющегося в окно, просто изумительно. Я же щеголял в новом камзоле, накрахмаленной белой рубахе и брюках… бирюзового цвета. Чем ещё хороши безобъёмные сумки – вещи, в них положенные, не комкаются, не мнутся, а лежат, будто каждая в своей ячейке. Выходя из комнаты, я отметил отсутствие привычной пары егерей на скамеечке неподалёку от порога.
В ресторан мы вошли в тот момент, когда там находилась большая часть местного высшего света: офицеры, торговцы, чиновники и зажиточные ремесленники. В будние дни все эти достойнейшие люди предпочитали завтракать и ужинать в ресторане, приобщаясь к высокому искусству повара-затейника. Графиня Олисия, как всегда, сидела боком к входу и, окруженная группой ловеласов, делала вид, что завтракает. Как раз в этот момент она отвернулась от двери, слушая комплименты лейтенанта егерей. Тот, распушив павлиний хвост, не утруждал себя придумыванием новых образов и сравнений, целиком заимствуя готовые из книги «Куртуазные комплименты и высказывания, угодные благородным дамам во время светской беседы». В своё время пролистал и я этот опус: «Ваши длинные ресницы щекочут моё сердце», «Ваши кудри напоминают мне волны морские» и так далее. Олисия с готовностью кокетливо хихикала и жеманно поводила плечами – видимо, так, по её мнению, следует вести себя благородной девушке в обществе кавалера.
Лейтенант мельком взглянул на вход, да так и застыл на полуслове. Взгляд его словно намертво прибили к дверям. Очень быстро в зале установилась тишина. Лица некоторых присутствующих мужчин помоложе выражали то же, что и лицо Сена при визитах Свенты в нашу комнату в общежитии. Сейчас, пусть на время, каждый из них стал немного Сеном – восторженным почитателем богини Свентанианы. Жена, когда хотела, умела произвести нужное впечатление.
Мы постояли на пороге, затем, оглядев зал, прошли в сопровождении засуетившегося метрдотеля к свободному столику. Прежде чем присесть на предупредительно отодвинутые стулья, я объявил:
– Господа и дамы, вы всё знаете меня. Я временно замещаю господина травника в вашей больнице. А теперь позвольте представить вам мою жену – леди Свентаниану деи Брасеро, младшую дочь герцога деи Маринаро. Она прибыла сегодня утром, дабы сколь возможно сократить время нашей разлуки.
Люди зааплодировали, встав со своих мест, и многие поспешили к нам – представиться. Для этого городка прибытие дочери могущественного герцога было событием неординарным. Первыми с уверениями в своём почтении бросились давешние ловеласы. Графиня была в шоке. Глаза её стали огромными и круглыми, казалось, заняв всё пространство бледного как мел лица. Её впервые в жизни откровенно проигнорировали те, кто только что уверял в совершеннейшем к ней почтении и добивался всеми путями благосклонного взгляда. Впрочем, многое здесь для неё происходит впервые в жизни.
Наконец целования ручки, реверансы и рукопожатия закончились. Мы разместились за столом, сделали заказ и не спеша, в полном соответствии с правилами этикета, приступили к трапезе. Специалисты