по женским сердцам прочно забыли малолетнюю графиню и переключились на новый объект. Тот же лейтенант, оттеснив всех, стал сыпать комплиментами, изо всех сил стараясь привлечь внимание Свенты. На меня он посматривал свысока, считая, по-видимому, какого-то травника недостойным быть конкурентом такому красавцу, как он. Вроде и не юнец, а совершал ту же ошибку, что и графиня. В отношении нас со Свентой, во всяком случае.
Наш завтрак подходил к концу, когда в зал вошли пятеро мужчин в форменных плащах КСОР. Все были вооружены. Рядом с главным в этой команде крутился господин Боантир. Что-то шептал тому на ухо, то забегая вперёд, то приотставая, под конец кивнул головой в направлении нашего столика и остановился. Двое пришельцев остались у дверей, ещё двое прошли к окнам, главный приблизился, холодно посмотрел на нас со Свентой и представился:
– КСОР. Лейтенант Берзилиан. Вы – травник Алониус?
– Мое имя Филлиниан деи Брасеро.
– Но вы называли себя Алониусом?
– Вот там сидят его агенты. Я сам слышал, как эта девчонка называла его так, – вылез Боантир в приступе шпиономании.
– Да, некоторое время я пользовался этим именем. Вынужден был…
– Вы должны пройти с нами.
– Он никуда не пойдёт, – гневно сверкая глазами, привстала со своего места Свента.
– В таком случае я вынужден буду применить силу. Имейте в виду – сопротивление сотрудникам КСОР при исполнении может усугубить его вину.
Около каждого из пятёрки ксоровцев, казалось, прямо из воздуха возникли мои охранники, чётко контролируя каждое их движение. К главному подошёл капитан и тихо сказал:
– У меня приказ охранять этих персон от любого, – сказал он с нажимом, – посягательства.
Свой свояка видит издалека – оба ксоровца, по-видимому, мгновенно узнали друг в друге коллег.
– У меня тоже приказ. Доставить их в Заллир.
– Сейчас подойдет наш начальник и, думаю, всё прояснится. Извольте подождать – за ним уже отправлен человек.
Ждать нам долго не пришлось – городок маленький, всё под боком. Порученец генерала появился буквально через пару минут, и они вместе с лейтенантом отошли в сторонку. Быстро о чём-то поговорили, лейтенант коротко кивнул и, знаком показав своим людям следовать к выходу, направился прочь из ресторана. Наперерез ему бросился господин Боантир.
– Как же так, господин лейтенант? – неуверенно проблеял он. – А шпионы? Что с ними?
Лейтенант резко повернулся, злобно посмотрел на чинушу и холодно сообщил:
– Господин барон, которого вы называли шпионом, имеет полное право преследовать вас по закону за клевету или требовать сатисфакции – на его усмотрение. Попрошу впредь не морочить голову сотрудникам КСОР. Честь имею.
Боантир моментально растерял остатки гонора, страшно побледнел и весь покрылся вонючим потом. Он впервые посмотрел мне прямо в глаза, мучительно ища в них ответ: убью я его на дуэли или через суд пущу по миру. В свою очередь, и мне было о чём подумать. Уеду, а этот типчик снова заявится к Торсилезе с претензиями, да и не только ей одной он будет продолжать пакостить. Убивать его на дуэли – мне от этого ни чести, ни славы. Получится обычное узаконенное убийство. Подавать в суд – он может выкрутиться. Уж больно скользкие обстоятельства дела. Или отделается лёгким штрафом. Конечно, и лёгкий штраф при его-то жадности – серьёзное наказание… А что если штраф будет не лёгким? С этой мыслью я и начал с ним разговор:
– Господин Боантир, судебное крючкотворство – это долго и нудно. Может, мы решим как-нибудь побыстрее? Вы что больше предпочитаете: шпаги, сабли, кинжалы, секиры, боевые цепы, нагинаты?
С каждым моим словом кляузник бледнел всё больше и больше, хотя, казалось, дальше уже некуда.
– А может, вы предпочитаете боевые серпы? – продолжал я вопрошать. – Знаете, такие интересные штучки: заточенные с одной стороны, острые, как бритва, полумесяцы на цепях. А что, – словно придя в мальчишеский восторг от интересной мысли, вскричал я, – это будет незабываемое зрелище для всего города! Давайте остановимся на этом оружии. Оно оставляет такие красочные резаные и рваные раны! – Я легкомысленно махнул рукой: – Я их потом быстро залечу… если успею.
– Ва-ва-ваш-ваш-ша ми-м-милость! – проблеял совсем зелёный от ужаса Боантир. – Не гу-гу-губ-бите… У меня дети!
– Но ведь несколько дней назад вы изволили доверить жизнь своего сына невесть кому! Страшно подумать – лоперскому шпиону! – в ужасе воскликнул я.
– Нет-нет-нет-нет, – затряс головой чинуша так, что я подумал – отвалится. – Я знал, что вы хороший лекарь, зам-мечательный, п-превосходный лекарь. Я прошу нижайше меня простить. Готов, елико возможно, искупить… только скажите…
– Искупи-ить, – задумчиво протянул я. – Но это так ску-учно… Бой на серпах мне кажется интереснее…
Боантир прямо помертвел весь.
– …но учитывая ваш возраст и заслуги перед городом… Кстати, о заслугах. Я что-то не слышал, чтобы вы сделали что-нибудь полезное, например пожертвовали некоторую сумму на развитие местной больницы.
– Я пожертвую! Я непременно пожертвую! – ухватился за мои слова Боантир и после мучительной внутренней борьбы выдавил: – Целых десять корон не пожалею.
– Меньше пятисот для такого солидного господина – это даже несерьёзно.
– Пятьсо-о-от! – взвыл скряга. – У меня никогда не было такой суммы!
– Ну я же говорю – бой на серпах гораздо интереснее будет, чем жалкое пожертвование, – с энтузиазмом подхватил я.
– Я согласен! Согласен! – чуть не разрыдался Боантир.
– Минут через сорок мы с супругой навестим больницу. Надеюсь, к этому сроку все необходимые документы будут вами подписаны. И не дай вам боги, – мрачно и зловеще закончил я, – выплатить хоть на корону меньше.
Боантир быстро-быстро закивал головой и, пятясь, засеменил в сторону выхода. Там он столкнулся кормой с дверной ручкой, подпрыгнул, как поплавок на волне, и растворился в полумраке коридора.
В зале стояла полная тишина. Оглядевшись, я заметил, как головы посетителей поспешно поворачиваются в направлении своих тарелок, а ножи и вилки начинают с повышенной скоростью ерзать по фаянсу.
Позавтракав, мы со Свентой встали из-за стола, и… новая неожиданность – подошедшая графиня присела перед женой в глубоком реверансе и пролепетала по-лоперски:
– Простите меня, ваша светлость. Я была неразумна и совершила ошибку, назвав вас неблагородной.
Свента – девушка отходчивая. Увидев этого подростка, недавно исцеленного от страшной болезни, она улыбнулась и спросила:
– А замуж за моего мужа всё ещё собираешься?
– Нет. Ещё раз простите.
– Разумеется, я тебя прощаю. Где же ты в своей лоперской глуши могла видеть настоящих благородных.
Поскольку господин Кламириан ещё не ушёл, мы, поговорив с ним, решили дождаться в этом городке Ирритано, которого наши со Свентой матушки никак не хотели отпускать из столицы, пока не покажут самые интересные достопримечательности.
Глава 14
Утро было столь насыщено событиями, что я думал, скоро уже наступит вечер. Свента категорично заявила, что одного меня отпустит теперь только в сортир, и то ненадолго – якобы с моим умением находить в горах и предгорьях приключения я смогу и там провалиться в какой-нибудь халифат или Гонмар, а потом объявиться в обществе тамошней маркизы. Мне ничего не оставалось, кроме как взять её с собой в больницу. Предварительно мы переоделись: жена – в более простой наряд, а для меня нашлась мантия с эмблемой лекаря, заботливо прихваченная предусмотрительной супругой из столицы. Я влез в неё с неописуемым чувством – будто только сейчас наконец-то почувствовал себя дома, в родных краях.
Скорость распространения слухов в маленьких городках – тема отдельного исследования и нетривиальная задачка для пытливых умов. Короче говоря, переоделись мы довольно быстро и тут же вышли на улицу. Однако местное население уже точно знало о приезде моей жены, которая то ли принцесса, то ли герцогиня, толком понять невозможно, но красивая и ведёт себя как настоящая столичная леди. Нет, нас не атаковала толпа умирающих от любопытства жителей. Всё было достаточно строго и деликатно. К нам никто не лез, встречные-поперечные вежливо раскланивались и шли дальше своей дорогой. Тем не менее я всей кожей чувствовал из-за каждого заборчика, кустика, прикрытого занавеской окошка – обстрел сотен оценивающих взглядов.
Что там граждане надумали, мне неизвестно, но скорее всего наша пара вызывала всеобщее недоумение: как такая красавица принцесса умудрилась выйти замуж за столь непримечательную личность, как я. Впрочем, это мои догадки. Лично я был преисполнен гордости – да смотрите, сколь вам будет угодно! Стройте предположения – мне это как-то ровно и глубоко фиолетово. Завидуйте. Но если бы вы знали, как мало значит для меня внешность жены. У меня, разумеется, есть чувство прекрасного, и я способен искренне восхищаться красотой обертки конфеты, но главное для меня всё-таки содержимое. Так что дано вам, господа зрители, видеть только малую часть истинной Свенты. Как говорят в халифатах: «Чтобы видеть красоту Лейли, нужны глаза Меджнуна».
Все эти мысли и чувства находились далеко на заднем плане. Всё моё внимание было приковано мощными цепями жадного интереса к щебетанию моей любимой. Она рассказывала о дочке. Я конечно же при каждой связи видел ребёнка, но чаще всего спящим, поэтому все эти милые подробности: как Таллианочка крепко ухватила за палец и не отпускала, как она с упоением сосёт грудь и какое это счастье – самой кормить, какие у неё смышленые глазки и пухлые щечки… Я слушал жену и не мог наслушаться. Ласковое мурлыкание домашней кошечки иногда сменялось грозным рыком тигрицы, защищающей своих детёнышей, когда в рассказе встречались эпизоды с не совсем правильными, с точки зрения Свенты, действиями кормилиц и нянек.
– …представляешь, и эта дура подсовывает моей девочке бутылочку с горячей водой! Она же весь ротик ей ошпарить могла!
– Ну наверное, не такой уж горячей…