Деже невольно подумал о том, что бы с ним сделал любой из этих парней, если бы он попробовал встать тому поперек дороги: наверняка жестоко измолотил бы кулаками, а потом, повалив на землю, уперся бы коленом ему в грудь и, взяв его за волосы, бил бы головой о каменный пол… Но тут парни уплыли, и Геребен снова остался один.
Вскоре он заметил девушку, на левой руке которой была татуировка: сердце, пронзенное стрелой, с какой-то надписью — на расстоянии было невозможно разобрать буквы.
Деже подплыл к девушке поближе и украдкой прочел надпись на ее руке:
«Твоя до гроба, Дюсика».
На вид ей было не более двадцати двух лет, блондиночка с прекрасной фигуркой. На ней был купальный костюм в мелкий горошек.
Геребен, погрузившись в теплую воду по самый подбородок, некоторое время наблюдал, нет ли где поблизости этого самого Дюсики, но, как видно, девушка пришла сюда одна.
Деже захотелось закурить. Он вылез из воды, зайдя в кабину, где лежали его вещи, присел на каменную скамью и выкурил сигаретку, просматривая французский журнал, который купил у входа в бассейн.
Затем он неожиданно решился и пошел к бассейну с холодной водой. Вздрогнув, он осторожно спустился по ступенькам вниз, чувствуя, как колючий холод пробирает его. Войдя в воду по колено, он вдруг передумал и решил сегодня не плавать, а подольше постоять под теплым душем. Он уже пошел обратно, но тут вдруг вспомнил о стихотворении, которое хотел закончить, плавая в холодной воде. Повернув обратно, он закрыл глаза и нырнул.
Холодно было только в первый момент, затем вода показалась ему великолепной, как всегда, освежающей и бодрящей. Обычно он переплывал бассейн тридцать раз, и тогда в голове рождались строчки. Оказавшись в кабинке, он едва успевал записывать их. Однако сегодня он никак не мог сосредоточиться на стихотворении: из головы никак не выходила девушка с татуировкой на руке….
«Как можно в ее возрасте связывать себя такой татуировкой? Кто же этот самый Дюсика, которому она клянется в верности до гроба? Быть может, это ее муж? А может, просто любовник? Какая же жгучая страсть должна сжигать эту маленькую хрупкую девушку! Или это всего-навсего легкомысленная пустышка, которая позволила первому попавшемуся парню выколоть у себя на руке такие слова?»
Поплавав, Деже вышел на берег, выкурил еще одну сигарету, а затем вернулся в бассейн с теплой водой. Блондиночка все еще была там; там же, по-видимому, специально на виду у девушки, стараясь привлечь ее внимание, плавали парни. Они брызгались водой, бесцеремонно рассматривали ее татуировку, не скрывая своего удивления, а парень с шапкой густых волос даже сказал, что он знаком с Дюсикой: видел его могилу на Керепештском кладбище…
Однако девушку эта шутка отнюдь не развеселила. Она строго смотрела на парней, а когда они подплыли к ней совсем близко, досадливо проговорила с деревенским акцентом:
— Да перестаньте же…
Геребен снова начал внимательно наблюдать за девушкой. Трудно поверить, что она из провинции. Губы у нее были умело подкрашены, купальник довольно модный, руки и ноги ухожены, а ногти покрыты бледно-розовым лаком. Она, вероятно, красила волосы, так как глаза у нее были темные, а мягкий пушок на висках и на шее выдавал, что она была блондинкой от природы.
Нахальные парни, видимо, не столько сердили ее, сколько беспокоили. Опустив ресницы, она с печальным выражением лица отодвинулась от них в сторону.
Парни вскоре оставили ее в покое, переключив свое внимание на другую женщину, но Геребен уже не сводил с девушки глаз. Она казалась ему легкой и воздушной, похожей на милую птичку, которую хотелось взять в руки и приласкать.
Девушка, почувствовав, что на нее смотрят, бросила на Деже мимолетный взгляд, в котором, казалось, не было никакого любопытства. Она сидела в воде на ступеньках и равнодушно смотрела прямо перед собой.
Поэту тем временем стало жарко, на лбу у него выступили бисеринки пота, однако он не покинул своего наблюдательного пункта, чувствуя какое-то странное противоречие между броской татуировкой девушки и ее печальным взглядом…
Он не спускал с девушки глаз, стараясь поймать ее взгляд, однако загадочная блондинка никак не реагировала на это.
Когда парни ушли из бассейна, Деже решился приблизиться к девушке. Оказавшись рядом с ней, он сделал небольшое открытие: на груди у нее висел маленький медальон с изображением святого Дьердя. Девушка по-прежнему не обращала на Деже никакого внимания.
Тут он заметил, что под струей воды, бьющей в бассейн, нет ни души. Обычно желающих посидеть под нею было так много, что иногда выстраивалась даже очередь. Боясь, что его опередят, он торопливо уселся под струю.
Спустя несколько минут девушка пошевелилась. Геребен подумал с беспокойством, не собирается ли она вылезти из воды. Он не знал, что будет делать в этом случае: пойдет вслед за ней или оставит ее в покое. Быть назойливым он не хотел, боясь попасть в неловкое положение. Мысленно Деже уже смирился с тем, что девушка уходит и про себя даже простился с ней.
Однако девушка не собиралась никуда уходить. Наоборот, она подошла ближе и села возле Деже, словно ожидая, что он освободит ей место под водяной струей.
Деже видел девушку теперь совсем близко, он заметил, как колышется в воде ее грудь. Сглотнув слюну, он сошел со ступеньки, уступив ей место.
Блондинка скользнула под струю, тихо промолвив:
— Спасибо.
— Пожалуйста, — ответил ей Деже и, слегка покраснев, уселся на ступеньку возле нее.
Он напряженно соображал, как бы продолжить разговор с девушкой, что бы такое у нее спросить, чтобы не порвать ту тоненькую ниточку, которая едва протянулась между ними.
«Если она не ответит мне, я уйду отсюда, — решил Деже. — Сразу же уйду». Повернувшись к ней, он спросил:
— Вы, наверное, из Задунайского края, не так ли?
Девушка, немного помедлив, ответила:
— Да, из комитата Шомодь…
— Это чувствуется по разговору… И давно вы сюда приехали?
— Очень жаль, что приехала… — Она передернула худенькими плечиками.
Теперь смело можно было продолжать беседу. Поэт решил разговаривать с девушкой отеческим тоном.
— А почему вас это печалит? Чем провинился перед вами наш Будапешт?
— Я не люблю этот город, — проговорила девушка, как-то странно глядя мимо Деже, как будто разговаривала сама с собой. — Мне он, кроме горя, ничего не принес.
— Вот как? А я вот наблюдаю за вами и вижу: совсем юная девушка, а печальна, как промокшая мышка… Почему вы не плаваете?
— Я не умею плавать..
Разговор застопорился.
«Уж не разыгрывает ли эта милая крошка передо мной комедию?» — мелькнуло в голове у Деже.
Однако, как бы там ни было, он решил разузнать все о ней, но еще не знал, как это лучше сделать.
— А вы спортсмен? — неожиданно спросила у него девушка.
— Я? Почему вы так думаете?
— У вас спортивная фигура.
Поэт немного втянул живот:
— Вам нравятся спортсмены?
— Нет, я терпеть их не могу!
— Тогда можете быть спокойны, — сказал Деже и засмеялся, почувствовав, что теперь-то уж он нашел нужный тон для дальнейшего разговора. — Странно, что я показался вам подозрительным. Я умею утешать печальных. Такая у меня профессия.
— Вы священник? — почти испуганно спросила девушка.
— Нет, что вы! Я писатель.
— А что вы пишете? Сценарии для фильмов?
— Нет вовсе нет, — почти с сожалением ответил он.
— А то я могла бы рассказать вам одну историю, из которой можно сделать хороший фильм.
«Все ясно! — подумал Деже и улыбнулся. — И эта, как и многие другие, бредит кинофильмами».
Однако теперь он уже прочно держал в руках нить разговора. Он сказал, что охотно выслушает ее историю, но где-нибудь в другом месте, так как здесь слишком жарко. Как долго девушка собирается оставаться в бассейне?
Блондинка недоуменно пожала плечами: ей все равно…
Тогда Геребен предложил одеться и пойти куда-нибудь выпить по чашечке кофе.
Девушка не возражала. Они договорились встретиться через четверть часа у входа в бассейн.
Одеваясь, Геребен тихо насвистывал какую-то мелодию. Он был доволен, что ему так быстро удалось познакомиться с девушкой. Тело его разнежилось от теплой воды, а на душе было приятно от предвкушения легкого флирта. Дав привратнику на чай, он набросил на плечи плащ и вышел из здания.
Девушка уже ожидала его у входа. Она была одета более элегантно, чем он предполагал. На ней были белая вязаная юбка и голубой свитер, из-под которого виднелась белая нейлоновая блузка. Короткие белокурые волосы девушки влажно блестели.
— Я даже не знаю, как вас зовут, — сказал Деже, осторожно беря девушку под локоток.
— Маргит.
Поэт тоже представился, но так, что она отчетливо расслышала только имя.
— Поедемте в Пешт? — предложил он.
— Поедемте, — согласилась она.
Свое «поедемте» Маргит произнесла на деревенский лад, выговорив «а» вместо «о». Геребена при этом словно охватила теплая приятная волна.
«Вот он, народ, простой наш народ», — подумал поэт. Ему было особенно приятно оттого, что эта крестьянская девушка, которая год-два назад еще копалась в огороде, теперь выглядит совсем по-городскому — прямо-таки интеллигентная молодая дама…
Они сели в трамвай. Пропуская Маргит вперед, Деже успел заметить, что на ногах у нее красивые чулки и туфельки; в руках она держала модную белую сумочку из натуральной кожи.
— Где вы работаете? — спросил Деже.
— Я воспитательница.
— Правда? А в каком детском садике?
— Сейчас я нигде не работаю: поругалась с заведующей и уволилась.
«Наверняка врет», — мелькнуло в голове у Деже, но он сразу же подавил шевельнувшееся подозрение: у него еще будет возможность все выяснить…
Они вошли в кафе «Тюнде» и сели за столик. Деже заказал две чашечки двойного кофе и пирожное для девушки.
— Ну а теперь я готов выслушать вашу историю, — сказал Деже, закуривая. Он предложил сигарету Маргит, но оказалось, что она не курит. Девушка словно не слышала его слов. Она сидела молча, с безучастным видом, даже не притронувшись к поставленному перед ней пирожному.