Так все-таки создатель археологической службы в Индии Александр Каннингем гений или нет? Гением признан его современник Иоганн Людвиг Шлиман (1822–1890), такой же, как Александр Каннингем, археолог-самоучка, ставший, как и он, основателем полевой археологии. Находки Шлимана на месте Трои, особенно так называемый Клад Приама, вписали его имя в историю человечества. Но это сравнение Александра Каннингема со Шлиманом еще не аргумент.
Задамся вопросом: как отличать гениев от всех остальных людей? За ответом обращусь к Гертруде Стайн (1874–1946), американской писательнице, которая повидала их немало на своем веку, а некоторых собственноручно открыла миру. Для меня эта мудрая женщина — авторитетный арбитр в столь сложном и каверзном вопросе, как природа гениальности. Вот что она сказала по этому поводу: «Бытие гения не есть тревожное состояние, потому что оно всепоглощающее, а когда бытие успешное, оно не тревожное, потому что успешное, однако успешное поглощает не так, как неуспешное, разумеется, нет, и в любом случае, гению не надо думать, потому что если он думает, он должен быть прав либо неправ, он должен спорить или решать, а с таким же успехом он может этого не делать, ему незачем внутри быть собой»[122].
Ну, чем, скажите, не рассуждение в духе Гаутамы Будды?
Александр Каннингем и его британские соотечественники первыми начали откапывание невымышленной Индии. Его коллеги в профессиональном отношении были даже грамотнее своего начальника. Например, доктор Джеймс Бёрджесс (1832–1916), по профессии учитель математики. Он оказался преемником Каннингема на посту генерального директора Археологического надзора Индии и знакомым по родине его отца — Дамфрису (город на юге Шотландии, где родился Роберт Бёрнс).
Отчеты Джеймса Бёрджесса отличались археологической грамотностью и сопровождались фотографиями раскопок. Находясь с 1872 года во главе Археологического управления Западной Индии, а с 1881-го — Южной Индии, как археолог он раскопал и описал значительно больше раритетов, чем Александр Каннингем. К тому же это был бессребреник, влюбленный в археологию, издававший с 1872 года на личные средства журнал Индийский Антикварий, а в конце 1880-х годов вместе со своими единомышленниками развернувший деятельность по подготовке нового академического издания — Epigraphia Indica, Первый том этого фундаментального труда вышел в 1892 году[123].
Однако в этом достойном всяческих похвал человеке не было и намека на ту особую человеческую способность, о которой косноязычно высказалась Гертруда Стайн. По ее представлениям, как я понял, гений — это самодостаточный человек. Он видит обособленно и совершенно естественно нечто такое, что не видят другие — те самонадеянные люди, которых подавляющее большинство и чьи взгляды на мир формируют вульгарная повседневность и сомнительные авторитеты. К тому же психику этих людей отягощают все новые и новые комплексы. Вот почему именно Александра Каннингема можно отнести к гениям.
Будда Майтрея (Будда Будущего). 1970 г. Фрагмент. Монастырь Такси. Ладакх. Индия
Будда Просветленный. Танка. Середина XVIII в.
Будда Просветленный. Танка. Деталь композиции. Середина XVIII в.
Восьмидесятидвухметровая статуя медитирующего Будды. в. Бодхгайя. Штат Бихар. Индия
Храм Махабодхи (Великого Просветления). V–VI вв. н. э. Бодхгайя. Штат Бихар
Озеро Ривалсар. Штат Химачал-Прадеш. Индия. Фото Марины Брагиной
Храм Падмасамбхавы в г. Ривалсаре. Фото Марины Брагиной
Лунг-та (тибет. — кони, летящие по ветру). Полотнища с написанными на них священными мантрами. Фото Марины Брагиной
Храм Шри Далада Малигава (Священного Зуба Будды). Канди. Шри-Ланка. (Ночная съемка)
Золотая, украшенная драгоценными камнями ларец-ступа, в которую вложены шесть меньших по размеру ступ. В последней из них находится Зуб Будды. Канди. Шри-Ланка
Шкаф в библиотеке храма Священного Зуба Будды с древними рукописями на пальмовых листах. Фото Натальи Суторминой
Служба в храме Священного Зуба Будды. Фото Натальи Суторминой
Часть интерьера тронного зала царей Канди в храме Священного Зуба Будды
Бодхисаттва Ваджрапани, представляющий могущество Будд, а также один из трех божеств-охранителей, окружающих Будду. Пещерный храм Аджанта. III–VII вв. н. э. Штат Махараштра. Индия
Ритуальные танцы по случаю праздника Священного Зуба Будды в г. Канди. Фото Натальи Суторминой
Бодхисаттва Ваджрапани. Деталь композиции. Пещерный храм Аджанта
Белый слон с шестью бивнями, приснившийся Махамайядэви. Храм Аджанта
Будда Медитирующий. Храм Дамбуллы. Фото Марины Брагиной
Золотой пещерный храм Дамбуллы в горах Шри-Ланки. Основан в I веке до н. э.
Кобра Мукал инда раскрывает над Гаутамой Буддой капюшон, чтобы защитить его от тропического ливня. Храм Дамбуллы. Фото Марины Брагиной
Ряд Будд в Золотом пещерном храме Дамбуллы. Фото Марины Брагиной
Статуя Будды, высеченная в гранитной скале. XII в. н. э. Храм Гал Вихара. Шри-Ланка
Ступа Дхамекх (высота 33 метра) — главный памятник древности в Сарнатхе (Олений парк. Исипатана). XI в. Штат Уттар-Прадеш. Индия
Новорожденный Сиддхартха Гаутама возвещает миру о своем появлении. Лумбини. Непал. Фото Марины Брагиной
Основание ступы Дхармараджики, возведенной императором Ашокой на том месте, где Будда дал первую проповедь
Трапеза буддийских монахов. Фото Лилии Белой
Лотос — символ Просветления Будды. Фото Марины Брагиной
Будда. Художник Николай Колмаков (1873–1955)
Аскет Сиддхартха Гаутама. Настенная роспись японского художника Косетцу Носи в храме Мульгандхакути Вихара. 1922 г.
Храм символизирует возвращение буддизма в Индию. Сарнатх (Олений парк. Исипатана). Фото Леонида Перлина
Колесо бытия. Танка. Художник Осор Будаев. Начало XX в. Бурятия. Россия. ГМИР
Глава шестаяБУДДА И ЕГО УЧЕНИЕ В ПЕРВОНАЧАЛЬНЫХ ПЕРЕСКАЗАХ И ОТКРЫТИЯХ ЕВРОПЕЙЦЕВ
Гаутама Будда рассеял марево мнимой тайны в самом себе и поделился с окружающими людьми результатами своего триумфа. Далеко не всему человечеству его опыт избавления от помрачений сознания оказался по вкусу и по силам, об этом свидетельствуют последующие тысячелетия истории. Однако, согласно утверждению энциклопедии Британика, в современном мире на 2011 год буддистов насчитывается 780 миллионов. Другое дело, что опыт Первоучителя используется в каждой стране по-своему, в соответствии с ее национальными духовными традициями. Может быть, в этом состоят живучесть и неослабная сила буддийской мысли.
В том, что откровения пророков иногда толкуют по собственному разумению, нет ничего неожиданного. Однако при вольном обращении с духовными учениями существует одна опасность, которая в применении к буддизму совершенно не возможна и противоречит его сущности. Даже при сильном желании не получится «перенаправить» мысли Первоучителя в сторону умственного оскудения и принижения человека как такового.
Возвысить человека над его тварной и рабской природой — не об этом ли пеклись все пророки человечества? Вместе с тем они не разделяли ответственности за результаты своей проповеднической деятельности, а последнее решение всегда оставляли за Богом. В отличие от них Гаутама Будда «не объявлял себя ни пророком, ни его посланцем» и к тому же «целиком отрицал идею Бога как Высшего Существа»[124].
Человек, как замечает Генри В. Миллер, все еще «упорно отказывается принять условия своей суверенности. Отказываясь от самопроявления, человек способствует смерти Бога и доводит мир до крайней бессмысленности, в которой он сам живет»[125].
Суверенность и самопроявление последователей учения Гаутамы Будды если чем-то и сдерживаются, то только нравственными постулатами! В остальном же масштабность буддийского учения не препятствует движению свободной мысли, ее обогащению новыми гуманистическими идеями и смыслами. Не случайно ведь буддизм отличается от других религий разнообразием форм и трактовок. Долгое время на Западе Гаутама Будда и его учение воспринимались с любопытством, растерянностью и недоумением. Словно неизвестный экзотический плод. И попробовать хочется, и одновременно думаешь: не отравишься ли?
Известно и подтверждается многочисленными примерами, что люди не видят того, что у них под ногами и под носом. Зато, в силу врожденной любознательности и будучи жадными до новых впечатлений, так и норовят заглянуть за далекий горизонт. Представим, что мог знать о Будде и его учении образованный христианин Александр Каннингем до своего появления в Индии.
Самые общие представления о Будде появились на Западе в конце II века н. э. Первым, кто упомянул о нем, был Тит Флавий Климент, известный как Климент Александрийский (ок. 150 — ок. 215 гг. н. э.), христианский апологет и проповедник Священного Писания среди эллинистических книжников, основоположник Александрийской богословской школы.
Куда большее внимание к Будде проявили в III веке н. э. манихеи и непосредственно основатель этого религиозного движения Мани (216–273 гг. или 276 г. н. э.), выдающийся древнеперсидский художник и поэт, чье еретическое учение отличалось специфической трактовкой Библии — в духе христианско-гностических представлений.