[398] Вот после чего Первоучитель поручил сына заботам Шарипутры. Я думаю, появление Рахула в сангхе произошло значительно позднее, а не в его восьмилетием возрасте.
В первый приезд Гаутамы Будды в Капилавасту Яшодхара с ним не общалась. Единственным человеком, который встретил его с распростертыми объятиями и со слезами на глазах, была его приемная мать и тетя Махападжапати. Поистине великая и добросердечная женщина!
Первоучитель во время всего своего пребывания в Капилавасту оставался невозмутимым. Только несколько людей приняли его Учение. Как пишет Хайнц Вольфганг Шуман, «у граждан Капилавасту еще были свежие воспоминания о сыне правителя как об избалованном молодом человеке, чтобы признать в нем Будду, Просветленного»[399]. К тому же шакьи не знали, как отнесется к новой духовной школе царь Кошалы Прасенаджит. Как бы то ни было, Первоучитель в Капилавасту появился и нескольких его жителей посвятил в бхикшу. Трое из них относились к близкой родне. Это его единокровный брат Нанда, двоюродные братья Ананда, Дэвадатта и Ануруддха.
Некоторая удача сопутствовала Первоучителю на обратном пути. В Анупийе, столице республики Малла, ему удалось сделать монахами семь шакьев, оказавшихся в этом городе по торговым делам[400]. Среди них был и бывший цирюльник Упали, который после ухода Гаутамы Будды в Паринирвану поможет составить Свод дисциплинарных правил общины.
После посещения родного гнезда Гаутама Шакьямуни понял, что его Огненная проповедь все-таки заставляет людей пробуждаться при всей их упорной приверженности к воде священных рек, которая смывает грехи.
Глава восьмаяВ ВОДЕ ВСТРЕЧАЮТСЯ И ЛОТОСЫ, И КРОКОДИЛЫ
В. П. Андросов обратил внимание на один загадочный факт. Из сорока пяти лет деятельности Гаутамы Будды «источники сообщают более или менее внятно лишь о событиях первых двадцати лет, а также о последних днях его ухода в нирвану»[401]. По мнению ученого, после своего 56-летия Первоучитель либо выбрал себе малоподвижную жизнь, все это время практически безвыездно пребывая в монастыре на окраине Шравасти, либо его долголетие мнимое и его земная жизнь закончилась на 20 лет раньше. Не следует забывать, что частью царства Кошалы была республика шакьев. Вполне естественно, что люди с нормальной психикой предпочитают проводить старость на родине, не на чужбине. Примем также во внимание восточную традицию, требующую от своих святых долголетия. Должны же они хотя бы этим отличаться от простых смертных![402]
Как мне поступать в создавшейся ситуации? Продолжу воссоздавать ближайшее окружение Гаутамы Будды.
С момента Просветления земная жизнь Первоучителя еще протекала в привычном земном пространстве, однако линейная протяженность времени с ее последованностью событий при этом куда-то исчезла. Потому-то если гипотетически можно предположить, с кем и где Гаутама Будда встречался, то невозможно определить, в какое точно время эти встречи происходили.
Трудно опровергнуть точное наблюдение В. Г. Лысенко: «Биография Будды важна не своим конкретно-историческим содержанием, а скорее является определенной моделью, которая позволяет продемонстрировать принципы буддийской доктрины»[403].
После Капилавасту Гаутама Будда чувствовал себя хуже некуда. У большинства шакьев его Дхарма не встретила должного отклика. А он надеялся на их любопытство и здравый смысл и невольно ожидал признания. Они, которые 29 лет сковывали его мысль, до сих пор вели жизнь, предусмотренную ритуалом, и не хотели знать, как сладостно потерять чувство времени.
Многие предания, как ни странно, рисуют другую, более радужную картину. Их сюжеты напоминают индийский лубок о злоключениях Рамы и его жены Ситы, украденной Раваном. Но верить им почему-то не хочется. Чего уж обманывать себя и других, приглядываясь к немногим фактам, затерявшимся в многостраничных источниках. Они как будто подтверждают неоднократные посещения Просветленным родного дома, однако не сообщают ничего конкретного о его отношениях с земляками и семьей. Можно только предположить, что с годами ситуация изменилась к лучшему и восстановилось некоторое взаимопонимание между ним и оставшимися в живых сородичами — отцом, приемной матерью, сыном, а также с бывшей женой Яшодхарой. По крайней мере, Праджапати, Яшодхара, единокровный брат Нанда, двоюродные братья Ананда и Дэвадатта были посвящены Первоучителем в служение Дхарме и вошли в сангху не в качестве мирян, а как бхикшу, избравшие суровый уклад монашеской жизни. Но это случилось намного позднее.
Он спешил в Раджагриху. В свою Бамбуковую рощу со скромными и симпатичными хижинами. Там его ждали заскучавшие по нему бхикшу.
Гаутаме Будде не хотелось быть застигнутым в дороге проливными дождями. К Северной Индии с океана приближался муссон. Просветленный успел вовремя, — через неделю после его появления в Раджагрихе началось водное столпотворение. На этот раз он сделал паузу в занятиях с монахами. Его тающие силы нуждались во встрече с одиночеством. Оно было ему полезнее, чем микстуры Дживаки Ко-марабхаччи, придворного врача Бимбисары, выпускника университета в Такшашиле и его близкого друга. Этот гениальный врачеватель, сын гетеры, младенцем подобранный на улице и по воле случая попавший во дворец, научил Гаутаму Будду разбираться в целебных свойствах трав и оказывать себе и бхикшу первую помощь. А ведь еще недавно он знал одну панацею от всех болезней — коровью мочу.
В Раджагрихе, столице распутства и благочестия, у Просветленного было особое местечко, открытое им почти восемь лет назад, когда он впервые появился в этом городе. Он приметил его без особого труда. Для этого требовалось взглянуть в нужную сторону, запрокинуть повыше голову, и оно сразу бросалось в глаза. Вот и все. Но люди здесь ходили согнувшись, с понурой головой и смотрели не в небо, а себе под ноги.
Эта редкая точка обзора, которую облюбовал себе Первоучитель, называется Пик Грифов. С нее открывается панорама на южную часть долины. На тот необозримый простор, в котором растворялось и смешивалось все здесь растущее и дышащее. Дымы и запахи, голоса людей, и пение птиц, мычание коров, и позвякивающие на их шеях колокольца.
В начале июня жара высушивала в долине воздух, который потихоньку сводил с ума, мерцал слюдяным блеском и рождал миражи. Не лучше вели себя и люди, особенно те, кому приходилось этим воздухом дышать. Здесь же, на самой вершине, всегда гулял легкий, с прохладцей ветер. Гаутама Будда любил собирать на вершине Пика Грифов своих талантливых учеников. Здесь он наставлял их, вел беседы и рассуждал о многих сторонах своего учения. Чаще всего это общение проходило в одной из двух пещер, которые располагались с северной стороны горы. Самая вместительная из них называлась Пещерой кабана. Она пригождалась также в качестве надежного укрытия от бури, смерчей и других стихийных бедствий. Гаутама Будда часто здесь ночевал, когда хотел побыть в одиночестве или когда беседа с его очередным гостем затягивалась за полночь.
С кем еще, кроме уже названных людей, свела судьба Гаутаму Будду, кто из них остался в истории буддизма?
В один из дней, измотанный долгими хождениями по Магадхе, Гаутама Будда шел к себе в пещеру на Пике Грифов, но, выйдя за восточные ворота, решил чуть-чуть передохнуть и присел в тени мангового дерева. Как оказалось, роща, в которой он на время остановился, была подарена Дживаке Комарабхачче царем Бимбисарой. Находящийся там врач воспользовался этим случаем, чтобы обсудить «с одним из великих шраманов, следить за здоровьем которого ему было поручено Бимбисарой», вопрос об убийстве животных и вегетарианстве[404].
Передам суть их разговора, поскольку подход Гаутамы Будды к вегетарианскому образу жизни резко отличает его от других шраманов, особенно от джайнов.
Дживака, человек наблюдательный, каким и должен быть врач, заметил, что в гостях у царя Бимбисары и у других своих вельможных покровителей Просветленный ест кушанья, приготовленные из мяса животных. Его вопрос «Как Будда относится к убийству животных, если сам ест в гостях мясо?» — был задан, как говорят, в лоб и предполагал ответ: либо — «отношусь плохо», либо — «отношусь хорошо».
Просветленный же дал на этот вопрос вразумительный, аналитический ответ: «Эта пища не должна быть принята, если он увидит, от кого-то услышит или заподозрит, что животное убили специально для его угощения. Если же на следующий день его пригласят в тот же дом на обед, он, конечно же, может принять приглашение, но, угощаясь, не должен ожидать нового приглашения. Он должен есть жертвенную пищу, но не получать от нее удовольствия. Как ты думаешь, Дживака, монах, поступающий подобным образом, вредит себе или кому-нибудь еще?»[405]
Естественно, Дживака ответил: «Нет!»
Очень скоро Дживака стал буддистом-мирянином, но еще и заботливым врачом всей общины.
Просветленный часто посещал Манговую рощу. Он полюбил это тихое и успокаивающее место. Дживака не мог не подарить ее Первоучителю. Община Гаутамы Будды постепенно обрастала недвижимостью.
Но самое большое приобретение ее ждало впереди. Им стал баснословно богатый торговец золотом и ростовщик по имени Шудатта Анатхапиндада (палийский вариант: Анантхапиндика). Сам он жил в столице Кошалы Шравас-ти, а женат был на сестре такого же богатого торговца из Раджагрихи. Потому-то в Магадхе он был частым гостем. В народе его назвали кормильцем бедных. С его появлением у Просветленного и его сангхи появился благодетель, щедроты которого содействовали распространению и развитию идей