го эго. Реакция на засилье священства во всех сферах жизни и его ничем не ограниченное стяжательство. Переосмысление форм благочестия. Создание новых общин на нравственных и моральных основах.
Руководитель Центра по изучению религии Института Европы РАН Роман Николаевич Лунгин, характеризуя Европейский протестантизм, обращает внимание, что в нем была нужна не церковь, а община верных, был нужен приход, и именно это и было церковью. Он отмечает успешную работу протестантских священников с группами социального риска, со всеми обездоленными, с инвалидами, особенно — с наркозависимыми и алкозависимыми[99].
Как все эти характерные черты протестантского движения напоминают те же самые попытки Гаутамы Будды помочь выброшенным из общества людям обрести уважение к самим себе и не пропасть ни за грош.
Гаутама Будда и Мартин Лютер отошли от светской успешной и перспективной карьеры и вопреки воле их отцов обратились к духовной деятельности. Один молодой человек ушел из дома — не захотел наследовать отцовскую власть над шакьями. Другой юноша бросил изучать юриспруденцию и стал монахом. Гаутаме Будде было двадцать девять лет, Мартину Лютеру — двадцать два.
Затем тот и другой начали проповедовать практически в одном возрасте и перед ограниченной аудиторией свои собственные взгляды. Гаутама Будда в 35 лет прочитал в Оленьем парке пятерым прежним своим товарищам по аскетической жизни первую проповедь о Четырех Благородных Истинах. Мартин Лютер в 34 года, почти через две тысячи лет после Гаутамы Будды, вывесил на двери Замковой церкви в Виттенберге свои касающиеся покаяния и индульгенций тезисы, которые предназначались для обсуждения в узком кругу духовенства. В настоящее время этот эпизод наглядной и современной формы протеста со стороны Мартина Лютера учеными не подтверждается и относится к апокрифам. Полагают, что он не прибивал свои тезисы гвоздями к церковным дверям, а разослал их авторитетным священникам. Основная суть его протеста состояла в том, что роль духовенства в качестве посредника между Богом и верующими слишком преувеличена. В действительности же священники должны вести себя скромнее и ограничиваться обязанностями наставников христиан. Духовенству не стоит присваивать прерогативы Бога, его роль — воспитание людей в духе христианской морали. К тому же его прямая обязанность — убеждать верующих в необходимости следовать правилам добродетельной жизни. Из всего этого следовало, что нет никаких особых причин боготворить священников.
Те же самые мысли за четыре века до Рождения Христова высказывал (без императивного пафоса) и утверждал своей деятельностью Гаутама Будда.
Гаутама Будда и Мартин Лютер были люто ненавидимы зарвавшимся духовенством, которое делало все возможное, чтобы сжить их со свету. Гаутаму Будду, о чем я расскажу в этой книге, срамили и поносили при всяком удобном случае и неоднократно пытались убить. Если бы не защита двух царей Магадхи и Кошалы, его земная жизнь закончилась бы намного раньше. То же самое можно сказать о Мартине Лютере. Недаром ведь он скрывался от козней папы римского в замке Вартбург, во владениях курфюрста Фридриха Саксонского. Не будь защиты курфюрста, его ждала бы смерть на костре, как злостного и нераскаявшегося еретика.
И наконец, Гаутама Будда и Мартин Лютер сделали при жизни то, чего хотели больше всего. Первоучитель на протяжении сорока пяти лет излагал свое учение на разговорных языках всем, кто хотел его слушать. С точки зрения древнеиндийских жрецов, вместе с другими живущими подаянием философами-монахами он совершил самое страшное преступление — «рассекретил» мудрость предков. Теперь все желающие могли послушать рассуждения на темы из Вед и упанишад, которые были прежде для них недоступны.
Мартин Лютер привел в замешательство римско-католический клир своим переводом на общепринятый немецкий язык полного текста Библии с латинской Вульгаты (лат. — Общепринятая Библия) в переводе блаженного Иеронима, официальной латинской Библии католической церкви того времени. Этим переводом, который занял у него 20 лет, с 1522 по 1542 год, он утвердил нормы общенемецкого национального языка. Было 18 переводов на немецкий язык, появившихся до перевода Лютера, но они изобиловали множеством огрехов. Например, опубликованная в Страсбурге первая полная немецкая Библия Иоганна Ментеля. В основу своего перевода Мартин Лютер «положил саксонский канцелярский язык»[100].
В отличие от них главное достоинство его перевода состояло в том, что он «переводил не слова, а смыслы»[101]. С 1534 по 1584 год было напечатано сто тысяч экземпляров — огромное количество для того времени. Библия Лютера «сильно повлияла на жизнь, людей, культуру, литературу и искусство»[102].
Что уж тут говорить о многовековом воздействии Гаутамы Будды и его учения на народы Южной и Юго-Восточной Азии!
Перефразируя первую часть высказывания Л. Н. Толстого в романе «Анна Каренина» и не забывая о второй его части, скажу: все исключительные личности похожи друг на друга. Гаутама Будда и Мартин Лютер были счастливы в окружении своих последователей и несчастливы, когда видели, как некоторые из самых преданных пытались превознести их до небес и превратить в идолов.
Само духовное движение в Древней Индии, в котором принимал участие Первоучитель, было по своему духу и смыслу не протестным, а протестантским в отношении верований, опирающихся на авторитет Вед. Гаутама Будда, как любой «протестант», о чем свидетельствует его повседневная и духовная жизнь, проявлял экстравагантность в своих мыслях и поступках.
Для сохранения и расширения своей общины Гаутама Будда был предупредителен и осторожен в отношении к сильным мира сего. Ему приходилось прибегать к уловкам и успешному лавированию в общении с царями — его покровителями и защитниками, налаживать связи с противоборствующими племенами.
Значительную роль в понимании того, что собой представляла эпоха Гаутамы Будды, сыграл учрежденный в Калькутте в 1861 году при содействии вице-короля Индии лорда Чарлза Джона Каннинга (1812–1862) Археологический надзор, первым генеральным директором которого стал Александр Каннингем.
В появлении в мире буддизма шотландца Александра Каннингема видны доказательства Божьего Промысла, который некоторые люди называют игрой случая. По вероисповеданию он был не буддистом, а пресвитерианином, принадлежал к Шотландской церкви. Своими археологическими находками и собственным энтузиазмом по восстановлению буддийских святынь этот человек привлек общественное внимание в странах Запада к тому времени, когда жил Гаутама Будда. Одновременно с его археологической деятельностью или чуть раньше были обнаружены в большом количестве буддийские Писания, неизвестные западным ученым. Начались переводы многих из них на английский, французский и немецкий языки. О том, как это произошло, — следующая глава.
Глава пятая. О первопроходцах, шагнувших в прошлое Индии и подтвердивших историческую правду
Лондонское утро лениво и небрежно стряхивало с себя прилипшие с ночи сгустки тумана. Когда же оно окончательно от них избавилось, нестерпимо яркий луч неожиданно брызнул через узкую щель между половинками наспех задернутых оконных штор. Александр Каннингем проснулся, вздохнул и, выбравшись из постели, подошел к окну. Как только он решительным движением руки раздвинул плотные шторы, тут же напористое солнце затопило всю комнату. С улицы до него отчетливо донеслись крики разносчиков газет. Для февральского утра 1887 года погода стояла на редкость ясная. Это был день замечательный и особенный для 73-летнего шотландца Александра Каннингема. Через несколько часов он, бывший чиновник колониальной администрации в Индии, находящийся на пенсии, известный и удачливый археолог, будет награжден королевой Викторией престижным орденом Индийской империи степени рыцарь-командор и возведен в рыцарское достоинство[103]. Почему появился такой орден понятно. Королева Виктория стала с 1 мая 1876 года императрицей Индии, а в январе 1877-го ее статус подтвердил Делийский дарбар — полномочное собрание махараджей, набобов и представителей индийской интеллектуальной элиты.
Не только в монаршьем признании личных заслуг Александра Каннингема перед короной был главный смысл ожидаемого события. За этим крылось значительно большее, нежели лишь дарование приставки сэр к его имени. И, конечно же, несоизмеримо большее, чем удовлетворение его чувства тщеславия, и даже большее, чем бодрящая радость от высочайшего поощрения его археологических успехов. Посвящение Каннингема в рыцарское достоинство было наградой за поразительные открытия древнейших, давно забытых индийских городов и буддийских святынь. Подвижническими усилиями его самого и его сотрудников был раскопан и воочию предстал перед людьми мир эпохи Гаутамы Будды, поразительный в своей материальной мощи и духовном величии.
В результате многолетних и кропотливых археологических изысканий (они не прерываются по сегодняшний день) восстанавливался один из переломных периодов в истории Древней Индии, ознаменованный грандиозными переменами в этой стране и приобщением ее народов к мировой цивилизации, которую представлял при жизни Гаутамы Будды мир эллинистической культуры.