. По ряду свидетельств, некоторые ее формы применялись на субконтиненте еще до нашествия индоарийских племен. Археологами найдены рисунки, датируемые вторым тысячелетием до н.э., на которых изображены люди в позах, очень напоминающих позы йоги. Однако первые письменные упоминания о йоге появились через несколько столетий после эпохи, когда жил Гаутама. Канонические тексты, посвященные йоге, впервые были созданы в III–II вв. н.э. и основывались на учении мистика по имени Патанджали, который жил во II в. до н.э. Разработанные им методы медитации и концентрации имели в своей основе философию санкхья. Но цель у Патанджали была иной — его не интересовало создание стройной метафизической теории, он пытался найти способы достигать измененного состояния сознания, которое позволило бы постигать истины, лежащие за пределами чувственной области. Это подразумевает подавление обычного сознания посредством ряда психологических и физиологических методик. Благодаря им йогин погружается в особое состояние, в котором ему доступны прозрения, выходящие за пределы области чувств и рационального мышления. Подобно Аларе Каламе, Патанджали знал, что только созерцанием и размышлениями невозможно освободить свое «я» от пракрити: йогин может погрузиться в такое состояние лишь приложив огромные усилия. Он должен заблокировать обычные каналы восприятия реальности, прервать нормальный мыслительный процесс, освободиться от мирского (низменного) багажа и волевым усилием загнать свой сопротивляющийся разум в область, недоступную для искажений и иллюзий. В йогическом учении, заметьте, нет ничего сверхъестественного, что было бы недоступно человеку. Сам Патанджали считал, что йогин просто задействует естественные психические и интеллектуальные способности. И хотя Патанджали жил гораздо позже Гаутамы, можно с некоторым основанием утверждать, что практика йоги, которую часто связывают именно с философией санкхья, была хорошо известна во времена Гаутамы и монахи-отшельники в долине Ганга пользовались ею. Йога сыграла критическую роль в просветлении Гаутамы, и позже именно на этом фундаменте он выстроит свою собственную дхарму. Вот почему так важно понять традиционные методы йоги, которые Гаутама, возможно, освоил под присмотром Алары Каламы, что и помогло ему впоследствии отыскать путь в нирвану.
Слово «йога» происходит от санскритского корня yui и означает «сопрягать»[14]. Методика направлена на то, чтобы соединить ум йогина с его глубинной сущностью и установить контроль над всеми возможностями и импульсами мозга. Тогда сознание достигнет высшей степени концентрации. В повседневной жизни наше внимание легко рассеивается, и нам бывает трудно надолго сосредоточиться на каком-нибудь одном предмете. Из глубин сознания непрошенными гостями то и дело выскакивают какие-то посторонние мысли, фантазии — и бывает, совершенно некстати. Так что, по большому счету, мы не можем контролировать эти подсознательные импульсы. Значительная доля умственной деятельности происходит автоматически: под влиянием ассоциативных связей один мысленный образ быстро сменяется другим, хотя причина, которая их связывает, давно похоронена в пучинах памяти. Мы редко смотрим на какой-нибудь предмет или идею с объективных позиций, потому что наше восприятие несет на себе отпечаток индивидуальных ассоциативных рядов — это мгновенно лишает нас возможности сформировать объективную оценку. Некоторые из этих психоментальных процессов окрашены негативными чувствами: пренебрежением, чрезмерным самомнением, отвращением или инстинктом самосохранения. Они в огромной степени влияют на нас, поскольку являются устоявшимися желаниями человека, т.е. основными склонностями его характера (васаной). Их трудно контролировать, скорее это они управляют нашим поведением. Индийские йогины знали о подсознании еще задолго до того, как Фрейд и Янг создали современный психоанализ. Они научились в определенной мере влиять на сферу подсознательного. Таким образом, йогины действовали в духе «осевого времени» — пытались сделать существование человека полностью осмысленным и «вывести на поверхность» то, что человек понимает лишь на интуитивном уровне. Практика йоги позволяла распознать свои неподвластные разуму желания и учила, как избавиться от них, если они мешают духовному совершенствованию. Из-за сложности этого процесса йогин на каждой ступени познания обязательно должен был находиться под присмотром наставника — точно так же, как в наши дни — пациент психоаналитика. Чтобы взять под контроль собственное подсознание, йогину следовало разорвать все связи с обычным миром. Сначала он, как и монах, должен «отправиться в скитальчество», стряхнув с себя оковы установлений общества. Затем он должен был соблюдать строгий режим, который регламентировал все стороны жизни и позволял шаг за шагом выбраться за рамки обычных поведенческих стереотипов и присущего ему склада мышления. Иными словами, требовалось убить свое низменное «я», что, как считалось, позволит пробудить истинную глубинную сущность и начать существование в совершенно иной форме.
Некоторым западным читателям такой путь может показаться чрезвычайно странным, потому что он мало согласуется с их представлениями о йоге. Духовные лидеры и мыслители «осевого времени» все больше утверждались в мысли, что эгоистическое самосознание более всего другого препятствует человеку познать абсолютную сокровенную истину — предмет их неустанного философского поиска. На пути познания истинной сущности — бога, брахмана или нирваны — человеку следовало преодолеть собственный эгоцентризм, отбросить эгоистические побуждения, которые изначально присущи природе человека. Китайские философы, например, учили, что для достижения внутренней гармонии человеку следует подчинить свои желания и поведение определенным ритмам жизни, а иудейские пророки по аналогии говорили о необходимости подчиняться божьей воле. Уже в нашу эру Иисус пояснил апостолам, что духовный поиск начинается со смерти тела: так зерно пшеницы, прежде чем расцвести в полную силу и родить колос пшеницы, должно сначала упасть в землю и умереть. Духовный пастырь мусульман Мухаммед будет снова и снова говорить о важности ислама — покорности человека воле Аллаха. Позже мы увидим, что отказ от себялюбия и эгоистического самосознания станет фундаментом созданной Гаутамой дхармы, однако еще задолго до него этому же придавали большое значение индийские йогины.
Итак, йогу можно охарактеризовать как процесс систематического отказа от эгоцентризма, который искажает восприятие окружающего мира и служит тормозом духовного прогресса. Правда, американцы и европейцы, практикующие йогу, не всегда преследуют такую высокую цель. Они, как правило, используют йогу для оздоровления. Установлено, что упражнения на концентрацию помогают расслабиться и подавить избыточное беспокойство. Иногда такая техника применяется в лечении онкологических больных: они пытаются мысленно представить себе пораженные раком клетки и мобилизовать подсознание на борьбу с ними, что, как считается, способствует прогрессу в лечении.
Психотехники йоги при правильном применении, безусловно, позволяют усилить контроль над собственным сознанием и индуцировать состояние безмятежного спокойствия, однако изначально они разрабатывались вовсе не как средство укрепить физическое и психологическое здоровье. Йогины древности стремились как раз к обратному — отрешиться от нормальной жизни и изжить свою обычную человеческую сущность.
Многие монахи-аскеты, в скитаниях по дорогам долины Ганга предававшиеся духовным поискам, подобно Гаутаме, убеждались в невозможности достичь освобождения только за счет осмысления дхармы рационально-логическим путем. Рациональное мышление, как известно, задействует лишь небольшую часть мозга, и всякий раз, когда монах пытался мысленно сконцентрироваться на духовном, его начинали одолевать посторонние мысли, которые сами собой рождались в голове. Как он ни старался сохранить состояние сосредоточенности, все равно приходилось постоянно бороться с неуместными и бесполезными ассоциациями. Такие же трудности возникали при попытке применять наставления дхармы на практике. Все существо адепта начинало всячески противиться тому, что диктовал разум. Несмотря на все усилия воли, глубинная часть сознания продолжала требовать запретного. Получалось, что в самых глубоких слоях психики действуют скрытые силы, упорно препятствующие просветлению. В буддийских текстах эти силы персонифицируются в образе темного божества Мары. На самом деле большинство подсознательных импульсов зачастую являются результатом психологических установок, полученных еще в детстве или генетически унаследованных. Древнеиндийские монахи, естественно, не могли знать о генах и генетической памяти и приписывали эти внутренние силы сопротивления плохой карме в предыдущей жизни. Но как же преодолеть их действие и прорваться к своей истинной сущности? И как вырвать свою истинную сущность из цепких когтей пракрити?
То, что составляло предмет поиска монахов, — освобождение — невозможно в рамках обыденного сознания, это нечто куда более радикальное, чем свобода в том понимании, в каком ее трактуют на Западе. Монахи-аскеты, что скитались по дорогам Древней Индии, желали сломить сопротивление подсознания, столь свойственного нормальному человеку, устранить все, что нарушает восприятие. Та свобода, которой они жаждали, возможно, ближе всего к понятию христианской свободы в послании святого апостола Павла к Галатам[15], однако монахи хотели обрести ее в этой жизни, а не после физической смерти. Они желали добиться ее собственными силами, здесь и сейчас. Как раз для этого и была создана йога, которая позволяла уничтожить любые помехи со стороны подсознания на пути к просветлению и устранить личностные стремления и проявления. Древние йогины считали, что, как только удастся добиться этой цели, они смогут наконец слиться со своим истинным духом — вечным, абсолютным и бесконечным.