Он нервно засмеялся. Я объяснил, почему так думаю, но он не мог мне поверить. «Она бы не стала так поступать», – сказал он мне. Через месяц он выяснил, что это правда. «Откуда вы узнали? – спросил он, а затем добавил: – Ваши слова оказались к месту, когда я узнал обо всём. Новость хотя бы не застала меня врасплох. И всё же я очень злюсь. Смогу ли я снова быть счастлив, Кыонг?»
Хороший вопрос. Тогда казалось невероятным, что он снова сможет стать счастливым. Он не мог заснуть, его всё раздражало. Я рассказал ему о майтри, первом проявлении истинной любви – о способности быть счастливым, которой обладает каждый из нас. Он не понял меня. «Да разве я могу быть счастлив, когда знаю, что моя жена спит с другим – в нашей постели?»
Я ответил: «Не стоит себя недооценивать. Вы думаете, что можете быть счастливы лишь в определённых условиях».
Мы с Марком практиковали совместную медитацию, и в какой-то момент он ощутил счастье, которое всегда жило в его сердце. Он был удивлён. «Как это возможно? Я одновременно страдаю и чувствую себя счастливым».
Быть счастливым, когда всё идёт хорошо, – это не подлинное счастье. У Марка была красивая жена и двое милых детей. Он хорошо зарабатывал; всё было замечательно, пока однажды он не оказался в тюрьме за перевозку наркотиков. Для него это было болезненным путешествием. Заключённые обычно думают, что смогут быть счастливы только тогда, когда снова выйдут на свободу. Но и после освобождения многие продолжают чувствовать отчаяние, поскольку теряют устойчивое положение в обществе. Из-за ощущения безнадёжности эти люди становятся несчастными, даже опасными и способными на убийство или самоубийство. Любому, кто возвращается к жизни в обществе, нужно изучать практику майтри, безусловной любви и счастья.
У Марка появилась навязчивая идея – убить свою жену. Пришлось потрудиться, однако со временем, когда он ощутил себя счастливым, невзирая на сохраняющуюся боль, он отбросил эту затею. Он говорил: «Я больше не боюсь жизни. Я пережил худшее; теперь всё должно меняться только к лучшему. Если я могу быть счастлив сейчас, я могу быть счастлив всегда». В тюрьме он занимался спортом и подружился там со многими людьми. Я регулярно виделся с ним, и однажды он снова спросил меня: «Как вы узнали, что у неё есть другой?».
Я ответил ему: «Ваша жена глубоко страдала и любым способом хотела избавиться от одиночества». Я объяснил ему, что она страдает не меньше, чем он сам, и попросил его подумать, как он мог бы облегчить её боль. Он сказал, что это она должна облегчать его боль. «Ведь это я сижу в тюрьме».
Я напомнил ему: «Вы-то знаете, что такое счастье. Она – нет».
Он знал, что я говорю правду. Ему было больно, и всё же ему удалось вкусить подлинное счастье. Его жене – нет. Впервые после того, как Марк узнал, что жена изменяет ему, он позволил себе почувствовать её боль и страдание, и однажды сказал мне: «Я не буду убивать её. Не стану с ней больше видеться, но и причинять ей боль тоже. Вы помогли мне стать счастливым, а теперь показали мне боль моей жены. Я сочувствую ей».
Майтри – это наша способность испытывать счастье. Каруна, другая форма любви, – наша способность уменьшать страдание. Они взаимосвязаны. Счастье реально лишь тогда, когда оно уменьшает страдание. Нередко мы думаем, что счастливы, однако наше счастье не освобождает нас от боли. Только истинное счастье способно на это. Питер, который был сутенёром, купался в деньгах и роскоши и думал, что счастлив. Он понял, что делает, когда увидел измождённую девушку-наркоманку, которая работала на него. Когда он понял, что она страдает, ему стало ясно, что и сам он несчастлив. Разве может быть счастливым человек, заставляющий других так страдать?
42
Многие заключённые начинают чувствовать, что совершили плохой поступок, лишь тогда, когда обнаруживают источник внутреннего счастья. Счастье возникает, когда мы соприкасаемся со своим страданием; когда человек отрицает страдание, оно усугубляется, как и его состояние.
Медитация создаёт пространство, в котором вытесненное страдание может стать осознанным. Когда мы сидим в тишине, мы открываем в себе глубинное счастье, которое всегда было с нами и в котором есть место для нашего страдания. Каруна – это умение замечать и уважать как собственное страдание, так и страдание других существ. Если мы не взращиваем свою боль, она будет уменьшаться. Мы понимаем, что такое страдание, распознаём его и не культивируем его.
Мы не делаем ничего, чтобы оно укоренилось. Когда Марк понял, что его жена страдает, он перестал обвинять её, и его собственная боль тоже стала утихать.
Майтри обретает устойчивость благодаря каруне. Во Вьетнаме говорят о майтри-каруне, tù’ bi. Объединение майтри и каруны стирает ложное разделение между счастьем и страданием. Счастье ничем не лучше страдания. Способность видеть страдание на самом деле позволяет нам быть счастливыми. Люди обычно считают страдание негативным явлением. Практики самопомощи делают упор на позитивном настрое; страдание воспринимается как враг, которого нужно победить. Следует проявлять осторожность. Важно оставлять страдание таким, какое оно есть.
До тех пор пока мы стремимся избавиться от своего страдания, мы не способны его увидеть. Чем больше мы пытаемся избавиться от него, тем сильнее оно становится. Каруна позволяет нам ослабить страдание через его ви́дение – и только, с ним ничего не нужно делать. Заключённым нужно помочь, чтобы они смогли увидеть собственное страдание. Майтри позволяет нам увидеть счастье, а каруна – страдание. Принятие собственного страдания или страдания других людей – это дар. Если вы сможете это сделать, вы станете сильнее. Благодаря майтри-каруне практика медитации сделает вас сильнее и мягче.
Мы сможем помочь людям, которые совершили преступления, если покажем им страдание, причиной которого они стали. Такое переживание пронзает броню бесчувственности к боли – как чужой, так и своей собственной. Важно почувствовать своё сопротивление, свою отстранённость и броню. Чем быстрее мы перестанем бороться с болью или закрываться, тем скорее мы сможем принять её. Любой человек способен видеть счастье и страдание. Детей в школе следует обучать развитию этой способности и применению её в дальнейшей жизни.
Ослабить страдание – не значит перестать чувствовать боль. Мы продолжаем чувствовать её; именно это и требуется. Если заключённые чувствуют боль, они не станут повторять своих ошибок в будущем. Пока они сражаются с миром, они стараются не чувствовать и не замечать боли. Со временем они утрачивают чувствительность к ней. Одного лишь наказания недостаточно. Некоторые заключённые ещё больше свыкаются с болью и страданием из-за судебного приговора. Они становятся более жестокими и склонными к насилию. Заключённые нуждаются в наставлении, чтобы ощутить собственную и причинённую другим боль.
43
Истинная любовь, любовь, которая приносит счастье каждому, называется в буддизме мудитой. Мудита приносит радость, веселье и удовлетворённость; человек доволен своей жизнью.
Заключённые, как правило, недовольны многим, в том числе и пищей, которой их кормят. В голландских тюрьмах они ежедневно получают еду в пластиковых контейнерах, которую нужно разогревать в микроволновой печи. Заключённые признавались мне, что такая еда безвкусна и почти не питательна.
Когда мы учимся медитировать, мы начинаем лучше чувствовать вкус еды. Гилберт был настроен скептически, но решил попробовать. Я научил его медитации во время еды и посоветовал выключать телевизор, пока он ест. Некоторые заключённые не выключают телевизор круглые сутки, даже когда спят. Телевизор успокаивает их, даёт им чувство связи с жизнью. Думаю, на самом деле верно обратное. На мой взгляд, включённый телевизор подтверждает, что они утратили связь со своими чувствами, а потому и связь с жизнью.
Гилберт стал наслаждаться едой без телевизора. Одно лишь это многое изменило. Он сосредоточивался не на передачах, а на своём обеде. Перед едой он практиковал осознанное дыхание, а затем внимательно ел, держа спину прямой. Это была целая церемония, и он, к своему удивлению, обнаружил, что она ему по душе.
Если мы не ценим того, что у нас есть, мы можем разрушить это. Заключённые думают о недоступных вещах и забывают о том, что у них есть. Большинство из них сохранили хорошее здоровье. Они прилагают массу усилий для его поддержания; много упражняются физически. Теперь же у них появились и духовные упражнения. Через практику осознанного дыхания они возвращаются к самим себе и начинают ценить то, что есть. У них есть пища. Гилберт садился, смотрел на еду из контейнера и неторопливо начинал есть. Я рекомендовал ему прожёвывать пищу тридцать раз перед тем, как глотать. Он выполнил мои рекомендации и почувствовал, что у еды на самом деле есть вкус. Я уверен, что когда он ощутил вкус пищи, он почувствовал и вкус жизни. Он узнал, что такое удовлетворение, и его жизнь стала меняться. Он стал спокойнее и внимательнее к жизни. Заключённые часто полагают, что будут счастливы только после освобождения. Тем не менее я думаю, что если человек недоволен сейчас, он будет недовольным и на свободе. Всегда можно получать удовлетворение от жизни. Можно по-настоящему полюбить свою жизнь. Такая любовь возможна лишь при наличии удовлетворённости. Когда человек неудовлетворён, он не осознаёт своего страдания, не знает счастья. Когда мы советуем человеку довольствоваться тем, что есть, мы помогаем ему обрести покой.
Приём пищи стал отнимать у Гилберта двадцать минут. Прежде он никогда не тратил на обед больше пяти минут. Я научил медитации во время приёма пищи всю нашу группу, и многие заметили, что еда стала вкуснее. Пища – важная часть жизни заключённых, но они понятия не имели, что существует искусство внимательного приёма пищи. Обычно во время еды они испытывали беспокойство. Мы недооцениваем значимость того, как едим. Я просил заключённых выполнять такую медитацию хотя бы один раз в день. У некоторых она вошла в привычку, и они практиковали её во все приёмы пищи. Когда Гилберту впервые удалось ощутить эффект этой медитации, он перестал отказываться от еды в контейнерах.