anupassanā, СН, 477, 723–759; также «наблюдение» – pekkhamāna, СН, 39) выполняется лишь тем, кого нельзя положительно отождествить ни с одной из сторон в этой ситуации, то есть ни с теми, кто достиг Состояния Покоя (Архатами), ни со всеми другими живыми существами. Я особо отмечаю эту объективность для того, чтобы подчеркнуть, что «объективное» здесь является метатермином, инструментом интерпретации, весьма отличным от понятия «объективации» (которое связано с особым и технически йогическим процессом превращения «субъективного» в «объективное», например собственного тела или ума). Здесь же, напротив, само понятие живого существа в своей основе преимущественно объективно. Таким образом, Будда в этой ситуации выступает в качестве третьего лица, хотя в самом отрывке Он говорит от первого лица, а Его слова адресованы всем живым существам (в смысле актуальных или потенциальных объектов дружелюбия)[32] и передаются через Архатов, уже исключенных из класса объектов. И потому немного далее, снова обращаясь к предписаниям, Он говорит этим Архатам (а не живым существам, конечно): «Пусть он развивает свой ум в безграничном дружелюбии ко всем живым существам» (СН, 149).
2.1.2.1. Эта объективная ситуация дает нам весьма сложную картину различных градаций объектов, одним из примеров которых является категория «одушевленных существ», используемая в качестве подкласса всех живых существ.
В СН, 146–147 мы читаем:
Какие бы ни были одушевленные существа,
дрожащие или сильные, все без исключения,
длинные или большие,
короткие, крохотные, огромные,
видимые или невидимые,
живущие далеко [или] недалеко,
[уже] ставшие или [еще] стремящиеся стать,
пусть все живые существа будут счастливы.
2.1.2.2. Категория «одушевленных существ» (pānabhūta) включена в самую широкую категорию «живых существ» (satta) вместе с очень отличающейся от нее и специфической категорией «существ» или «духов» (bhūta)[33]. Последняя как бы противопоставлена еще более узкой подкатегории «людей», или, точнее, genus humanum (manusiyapajā), в стихах 222–223СН, где ко всем духам взывают и обращаются точно так же, как и ко «всем живым существам» в 146–147. Отличие только в том, что духов дополнительно просят помогать людям и защищать их, поскольку последние приносят им жертвы:
222 Какие бы духи ни собрались здесь,
земные или из промежуточного пространства,
пусть все духи будут счастливы
и усердно внемлят сказанному.
223 Поэтому, о духи, все вы заботьтесь о роде людском
[и] будьте дружелюбны [к людям],
приносящим вам жертвы денно и нощно;
потому охраняйте же их ревностно.
[Я считаю последние две строфы особенно интересными, поскольку Будда здесь не отрицает или отвергает поклонение духам, а, скорее, нейтрализует его, вытесняя в сферу культа, естественной религии. Тем самым поклонение духам находит свое место как нечто, естественно свойственное всем живым существам, еще не достигшим Состояния Покоя[34].]
Но остается вопрос: что означает – «Какие бы ни были одушевленные существа (pānabhūta) – уже ставшие (bhūta) или еще стремящиеся стать (sambhavesi, СН, 146–147)»?
2.1.2.3. В самом основании этой довольно странной классификации всех живых существ (sabbasatta) лежит очень глубокая идея тенденции к трансформации. Сущности нет[35], а есть лишь тенденция. С одной стороны, это тенденция становиться грубее и плотнее, а с другой стороны, противотенденция обретать форму. В ходе развития этой противотенденции мы видим переход некоторых живых существ к динамизму совершенно иного характера и направленности: они становятся все тоньше, все менее различимы, пока не превращаются в «просто формы», в «одни лишь формы» (rūpa), а впоследствии даже в «бесформенное» (arūpa)[36]. Но из чего эти тенденции должны вырастать и усиливаться? Из ничего! Именно поэтому и возникает третья тенденция, как бы ниоткуда, ибо ее нельзя обнаружить ни в природе, ни в противоприроде. Она возникает в живом существе, способном избавиться от первых двух тенденций. Так мы получаем тенденцию к снятию первоначального дуализма этих двух тенденций и установлению нового дуализма «того, что относится, и того, что не относится к природе». Этот новый дуализм можно обнаружить или по крайней мере вывести из начала «Сутты Поворота Колеса Дхаммы» (Dhamma-cakka-pavattana sutta).
2.2.1.0. На этом этапе нам нужен «механизм», «оператор», запускающий эту тенденцию к трансформации, свойственную всем живым существам. Его можно найти в очень тонком понятии «лона» (gabbhaseyyā), служащего главным преобразователем всего, что внешне связано с живым существом как обладающим или не обладающим формой. Форма понимается в СН как все формальное в отношении живых существ, то есть в гораздо более широком смысле, чем тот, в котором этот термин технически используется в метафизике Абхидхаммы. Так, в СН, 29 Будда говорит: «Как бык, порвав все узы… Я не войду в лоно снова». И еще раз далее (СН, 152):
Он, не склонный [принимать какую-либо] точку зрения,
совершенный в поведении, с совершенным видением,
Поборовший алчность к чувственным объектам,
[Он] никогда не войдет в лоно снова.
2.2.1.1. Эта фраза Будды: «Я не войду в лоно снова» – является примером объективной причинности (и в положительном, и в отрицательном смысле)[37]. Отбросив Свою субъективную психическую жизнь, Он оказался в положении, в котором сама объективность кармы (то есть каммы, «работы», «действия», взятой в ее реинкарнационном аспекте) уже перестала существовать. Мы имеем здесь дело не только с субъективностью чувств, эмоций или привязанностей, но со всей субъективностью, уже умственно и интеллектуально преобразованной в условия. Эти условия вызывают у живого существа радость (nandanā) и грусть (socanā) субъективно. Но если рассматривать их объективно, они содействуют вхождению человека в новое лоно. Так что, став субъективно необусловленным (nirupadhi), человек, с одной стороны, не чувствует ни радости, ни грусти (na nandati na socati) и, с другой стороны, не входит в новое лоно (СН, 33–34). Иначе говоря, тогда как обусловленная личность думает, что чувствует себя плохо, потому что объективные условия плохи, необусловленная личность знает, что все субъективные условия плохи, потому что они подвергают живое существо объективным условиям возобновляющихся существований, которые, в свою очередь, плохи, поскольку являются условиями.
2.2.1.2. Лоно в СН выступает средоточием всего природного, и прекращение вхождения в лоно, видимо, было в раннем буддизме наиболее конкретным и крайним случаем противоприродности[38]. Выражение «он никогда не войдет в лоно снова» смежно с «он идет к бессмертию», ведь в последнем говорится о сверхприродном состоянии, а первое очевидно отсылает к чистому отрицанию природы в ее самом главном процессе и функции. С другой стороны, выражение «он никогда снова…» в самом конце «Метта-сутты» СН можно интерпретировать как положительный эквивалент термина «Спокойное Место» (или «Состояние Покоя») – santipada в самом ее начале.
2.2.1.3. Эти наблюдения не следует понимать в том смысле, что лоно в самом деле обязательно присутствует в существованиях всех живых существ, которые в своей совокупности составляют природу. Они означают лишь то, что каждое живое существо, независимо от времени или места, в которых оно находится, в этот конкретный момент наблюдения либо рождено из лона, либо собирается в него войти. С этой точки зрения лоно может представляться как бы центром поля действия неких «природных сил» (а именно сил «становления», «бытия», «роста»), к которому тем или иным образом обращены все отдельные существа, филогенетически, как и онтогенетически.
2.2.2. Изложенное здесь понятие природы является чисто динамическим, поскольку оно не подразумевает идеи «всей природы» в ее единстве. Иначе говоря, природа существует только в полностью отдельных существах, и все они живые и как таковые либо возникли из лона, либо вскоре войдут в него (если, конечно, для них нет никакого другого направления). Поэтому мы и читаем о живых существах, «стремящихся стать», то есть о которых можно сказать лишь то, что они «живые» и устремлены к лону. Следовательно, можно предположить, как показано в СН, 145–147, что понятие «живого существа» – это наиболее широкая категория, находящаяся как бы на самом краю сферы природы. Что, в свою очередь, означает, что это понятие охватывает не только всех «существ», но и тех «живых существ», которые еще не стали или еще не реализовали свой «центростремительный» динамизм, направленный к лону. Последняя строка отрывка, таким образом, подразумевает, что есть «живые существа», не «стремящиеся стать», и именно поэтому они никогда больше не войдут в лоно.
2.2.3. Психологически говоря, характеристика живых существ как расположенных «на границе природы» является полностью отрицательной, а значит, недостаточной для их понимания: она требует дальнейшего разъяснения. Живым существам, которых Будда до сих пор описывал в исключительно отрицательных терминах, а именно как ориентированных отрицательно по отношению к природе, должна была предлагаться некая положительная