Поверх кос на голову надевается убор, называемый бачжу. Он состоит из упругого, деревянного, почти круглого обруча, обшитого обыкновенно красным европейским сукном, кругом его попеременно пришиваются коралл (шюру) и бирюза (ю).
В ушах женщины носят большие своеобразные серьги, называемые эго и делаемые у зажиточных из золота, а у небогатых из серебра. Они одного образца и отличаются лишь размерами, а также и качеством бирюзы, которою они облицовываются.
На шее поверх одежды носят небольшие киоты, называемые гау, предназначенные для хранения амулетов, но в настоящее время являющиеся исключительно грудным украшением. На лицевой стороне его вставляется преимущественно бирюза, но у богатых нередко приходилось наблюдать между бирюзой бриллианты и рубины.
На правой руке у кисти носят браслет из цельной, просверленной вдоль белой раковины, и называют его дунко. Он надевается девушке, когда ей около 10–11 лет, так что, когда она достигнет полного физического развития, браслет не может уже сниматься через кисть руки. На пальцах носят различные кольца (цэго). На левой руке носят обыкновенно браслеты из разных металлов.
Женщины обыкновенно не носят шляп, но в жаркое и холодное время года, в особенности в дороге, употребляют как головную повязку красный шарф (карай – кашемирская материя). Нижняя рубашка по покрою сходна с мужской. Панталон они не носят вовсе, но их заменяет юбка, называемая, однако, гутун (т. е. панталоны), в отличие от ламских мад-ёг. Сапоги одинаковы с мужскими, только на головках их синяя полоса мужских заменяется зеленой. В холодное время женщины обыкновенно надевают халаты, похожие на мужские, но в теплое время большинство носят халаты без рукавов (пуми – безрукавка), так что получается отдаленное сходство с сарафаном русской деревни. Сходство костюмов еще увеличится, если добавим, что все женщины носят четырехугольный фартук (бандэ), сшиваемый из местного, специально для него изготовляемого, сукна. Затем богатые женщины, являясь в лучших своих нарядах, привешивают на пояс, немного сзади бедер, серебряные цепочки (их пара), называемые паг-го(й) хаб-шю(г), что значит «поясной футляр для иголок»; таково, очевидно, было первоначальное назначение привесок, футляр находился в нижней части; теперь это только украшение. Нижние концы цепочек заканчиваются пучками шелковых ниток, доходящими почти до земли.
Помимо этих нарядов должно упомянуть об обычае тибетянок намазывать лицо темно-коричневым составом, приготовляемым, как передавали мне, путем долгого кипячения чая. Красят лицо или часть его, по своему усмотрению, и молодые и старые. Не мажут их только княжеские жены, да жены магометан, да изредка какие-нибудь кокетки. Показываться на улице с невымазанным лицом считается неудобным.
Таковы вообще костюмы и украшения уйских тибетцев. Упомянем о некоторых отступлениях, делаемых в зависимости от состояния и звания. Так, богатые женщины обыкновенно носят жемчужное бачжу (мудиг-бачжу), которое в таком случае имеет ромбоидальную форму. На четырех углах его по два крупных коралла; промежутки обтянуты нитями, нанизанными жемчугом. Жены князей и высших сановников носят поверх халата еще особую пеструю накидку и на голову надевают особую шапочку, похожую на ермолку, сделанную из ниток мелкого жемчуга.
Касательно материи, из которой изготовляются эти костюмы, должно сказать, что преобладают сукна местного производства, но в последнее время получают большое распространение сукно и бумажные материи европейского изделия.
Главными рыночными местами Лхасы являются улицы вокруг квартала Чжу-ринбочэ, которые почти сплошь заняты лавками и мелочной торговлей. При этом лавки и магазины занимают обыкновенно нижние этажи почти всех частных домов по обеим сторонам этих улиц. Хозяевами этих лавок являются, преимущественно, непальцы, кашмирцы и тибетцы из Бутана (бруг-па). Все они предпочтительно торгуют английскими, индийскими и китайскими товарами[47]; впрочем, непальцы торгуют и местными сукнами. Особенно бойко торгуют дешевыми английскими сукнами, молескином, коленкором, бязью, эмалированной посудой, вывозимыми из Англии и Британской Индии; кораллами, привозимыми из Италии; кашмирской парчой, тростниковым сахаром и другими многочисленными предметами, при выборе которых торговцы, по-видимому, руководствуются дешевизною, отводя уже второе место качеству товара.
В лавках происходят более крупные сделки, но гораздо оживленнее идет уличная мелочная торговля, которая представляет следующий вид. На улицах – в узких местах под стенами домов, а в широких как на восточной, так и отчасти на северной сторонах от квартала Чжу – располагаются рядами торговцы и торговки, выставив свой товар на разостланных подстилках из грубых материй и на циновках. Большая их часть – женщины, проводящие время не особенно скучно в сообщении друг другу сплетен и пересудов о прохожих, в остроумных замечаниях покупателям и веселых шутках с последними, что всегда сопровождается хоровым смехом соседок, и т. д. Среди них же сидят и сурово-мрачные кашмирцы, часто занимающиеся чтением своих книг, и женственно-грациозные непальцы, назойливо зазывающие покупателя.
Преобладающим видом товара на рынке являются английские безделушки: стеклянные бусы, жестяные баночки с портретами на наружной стороне крышки европейских и азиатских государей, среди коих чаще всего встречаются изображения германского императора, турецкого султана, персидского шаха с соответствующими надписями вокруг них на английском языке, хотя на дне этих баночек надпись: «Made in Germany»; затем дудочки, иглы, карандаши, записные книжки, жестяные тарелочки, красильные вещества, серные и шведские спички, преимущественно «Made in Japan».
Всматриваясь в эти вещи, случалось поинтересоваться оценкой всего товара отдельного торговца и часто не удавалось насчитать и на пять рублей. Какую же выгоду получают от такого капитала? Без сомнения, весьма малую. Но эти торговки никогда не теряют даром времени и все бывают заняты каким-нибудь посторонним делом: одна нянчит и кормит грудью своего ребенка, другая прядет овечью шерсть для тканья местных сукон, третья вяжет чулки, четвертая, в более преклонных летах, вертит молитвенный цилиндр и т. п.
Помимо этих торговцев, тут же сидят торговцы местными произведениями: сукном (по-тибетски – нам-бу), тэрма (более тонкой и узкой материей, чем первая), деревянными и глиняными изделиями, разным готовым платьем и т. п. Здесь же происходит продажа старья, на которое очень падки тибетцы. Под видом же продажи старья часто происходят вольные или невольные аукционные торги.
Съестные продукты продаются преимущественно на прилежащих улицах. Розничная продажа чая и масла главным образом находится в руках местных торговцев, хотя привоз из Китая и оптовая продажа первого продукта производятся камскими купцами, а масло оптом покупается от перекупщиков, кочевых тибетцев, живущих на окраинах страны.
Хотя рынок бывает довольно оживленным весь день, от восхода и до захода солнца, но самое большое оживление замечается под вечер, когда происходит так называемый гун-том (вечерний рынок).
В это время жители Лхасы имеют обыкновение обходить посолонь (т. е. оставляя святыню по правую руку) вокруг квартала Чжу и в то же время просматривать выставку товаров, соединяя таким образом приятное с полезным и душеспасительным. Путь, по которому обходят квартал Чжу, называется средним кругом – бар-хор. После захода солнца к ним присоединяются окончившие занятие торговцы, часто неся на себе весь свой товар, так что в это время вся улица заполняется бесконечной вереницей идущих в одну сторону, только кашмирцы демонстративно прогуливаются в противоположном направлении. С наступлением темноты эти улицы пустеют, и места людей занимают бродячие собаки, ищущие, чем поживиться на местах выставки съестного, и положительно осаждающие запоздалых прохожих.
Для дополнения обзора рыночной деятельности скажем о мерах и монетах, употребляемых в здешней торговле. Для сыпучих тел употребительная мера четверик (ду) – китайское – доу, равный 10 гарнцам (брэ); но цзамба при продаже измеряется коробкою, емкостью меньше китайского гарнца – шэн-цзы. Весовой единицей служит ньага, равная четырем китайским ланам; 5 ньага образуют 1 бо, а четыре бо равны одному кхэ. Эта последняя обыкновенно служит наибольшей весовой мерой. Весовыми инструментами служат безмены китайского образца, но можно с уверенностью сказать, что редко двое весов бывают согласны между собою. Поэтому покупатель всегда следит, у кого весы добросовестнее, и, понятно, у того и покупает охотнее. Многие торговцы имеют одни увеличенные весы для покупок, другие уменьшенные для продажи.
Это обстоятельство заставляет оптового продавца сравнивать весы у многих покупателей и сообразно качеству их назначать цены. Значит, добросовестность весов нормируется только интересами самого мелочного торговца. Самая мелкая продажа делается на глазомер.
Материи расцениваются и продаются сообразно своей ширине (по-тибетски – ха-рот), а местное сукно – на маховую сажень или кусками, приноровленными к количеству, достаточному на известную вещь.
Торговля во всем Центральном Тибете ведется на монеты (по-тибетски – дам-ха), которые были заимствованы у непальцев[48], но в настоящее время чеканятся ручным способом на монетном дворе у Поталы местными наемными кузнецами под присмотром казначеев-лам. Мне раз удалось видеть чеканку монет. Она производилась кузнецами ручным способом из сплава серебра и меди. Сначала выковывают на каменных наковальнях длинные, узкие, тонкие полосы, затем из них вырезают ножницами кружки, которые затем выбиваются в тисках с вырезкою. Во время моего пребывания в Лхасе один иностранец, по-видимому, индиец, установил на монетном дворе машину для чеканки монет, но монет этой новой чеканки мне не удалось видеть.