После обеда был у Вампилона. Он высказывает мнение, что все население Монголии будет, вероятнее всего, около миллиона, потому теперь уже выяснилось, что всех халхасцев около 700 тысяч. Он, впрочем, только предполагает. Заведующий монгольским статуправлением, он, может быть, имеет основание предполагать.
У т. Цэвена был карчинский революционер Алтан. […] Он, вероятно, очень осведомлен о последних событиях в Китае[217]. Образование получил в Японии и Китае. В Японии прожил 7 лет.
Обратился к т. Раднабазарону за партийной литературой. Он обещал, но в обмен на бурят-монгольские издания. Я согласился, чтобы положить начало регулярному обмену изданиями.
Вечером читаю постановления третьего Большого хурала Народной Революционной Монголии.
9 мая. Понедельник. Вчера вечером еще раз напомнил т. Цэвену, что ничего не сделано по согласованию терминологического словаря и не лучше ли, если я передам на просмотр ему самому выработанные Буручкомом термины. Он ответил, что у него очень страдают глаза, но на днях созовет комиссию из членов Монучкома, которая рассмотрит термины.
Я живу с чахаром Оюун-Биликом.
[Встретился] с Забановыми: 1) Даши и 2) Эрдэм-Баиром.
С ними живет Базаржаб Сультимон. Тов. Жамцарано хотел сказать Эрдэм-Баиру, чтобы он дал мне карточный словарь выработанных Монучкомом терминов, но целый день Эрдэм-Баир не был в Учкоме, потому словаря я не получил. Завтра собираюсь в музей. Хотя зав. музеем т. Семакова в Учкоме сегодня не было, но рассыльный, сам не зная его квартиры, передал шоферу, чтобы он завтра прибыл сюда и ехал со мною в музей. Это распоряжение т. Цэвена. Вообще нужно отметить товарищески отзывчивое отношение т. Цэвена к моим запросам. Еще не говорил с председателем Хамьяном и членом Шакжи. На днях надо собраться к ним на квартиру. Под вечер гулял с Базаржаб Сультимоном, зашли на квартиру Ю., которого встретили на улице. Он живет в собственном дворе. […]
Сегодня взял из библиотеки по каталогу 213-й том, а по китайскому заголовку 128-й том монгольского Данчжура[218]. Том этот принадлежит к отделу «Нацок» (Элдэб). Сохранился хорошо, но начало и конец пострадали от дождя и подмочки. Том вдвое завернут в материю (оранжево-желтую), имеет массивные крашеные доски, а внутри два картона. Одно жанши (одеяние) – доски и картон – сделаны Учкомом в прошлом году. Весь текст [напечатан] красной краской, в начале и в конце рисунки.
В начале [текста, на первой странице, – миниатюры] в 5 отделах. В боковых отделах – по 2 из 8 жертв (найман тахил), всего 4, в средних 3 отделах: в центре – Шакьямуни, направо – Майтрея, налево – Дипанкара. Рама – художественной вырезки. На 2-й странице такая же рама, также в 5 отделах: по бокам остальные 4 жертвы, в центре – монгольский галик[219] Намо Будда-я, Намо Дхарма-я, Намо Сангха-я[220]. С третьей страницы начинается сам текст. Сначала санскритское, затем тибетское, а после уже монгольское названия. Монгольское: qutuγ-tu taγalal maγad tayilaγsan sudur-un teyin nomlalγ-a. Очень ясный крупный шрифт. Длина страницы текста около 13 верш., ширина около 4 верш. Налево в боковом отделе: cova taγalal-i maγad tayilburi. Qoyar. Dooradu. Направо по-китайски: «ди и вай эр ши у лян-цянь цзе шу ся».
Далее нумерация идет таким же порядком, только верхняя страница фолианта вместо dooradu имеет degedü, а китайская вместо «ся» – «шань». Всего в томе 474 листа, или 948 страниц. В конце добавочный лист, в нем три отдела. В середине текст молитвы, или тарни, санскритским и монгольским галиками. Начинается: «Ом бадзар садова сама я» – om baȳar sadova sa ma ya. Man-u bhalai-a и т. д. Конец: обычное «хом пад» – hom pad. Слева изображение с надписями maha kala, ma-ha-a kala, справа – erlig qan-erlig qaγan. С левой стороны – по-маньчжурски, а с правой – по-монгольски. Страница в такой же раме, как первая.
Для примера – послесловие переводчика: Arγ-a bilig qoslan barildaγsan-iyar tütren yabubal tegüsügsen. Asuru sayin nomlalγ-a-yin köldi mingγan gerel-i tügegegci aγui yeke medegdekün-ü oγtarγui-dur amuγulang qoγosun-iyar cenggeljigci ay-a qotala-yi ayiladduγci naran-u sadun-a mörgümübi. Asuru medegdekün bükün-i ayiladqyi mingγan nidün-lüge tegüsügsen aγui yosun-i todurgai onoγci vacir-iyar, adqaγ-tuγbi kemen barimtalaγci asuri-nar-un amin-i buliγci adalidqasi ügei enedkeg töbed-ün kelemür-ci bandida-nar-a sügüddümü. Erkin tailsinar-un ciγulγan-i quriyan nigül-i arilγaqui-yin oron-u degedü kemen, erketü ilaγuγsan ba ilaγuγsan-u köbegüd-ber masi sayisiyaγsan.
Ene qoyitu-yin egerel bükün-i qangγaγci erdenis-ün degedü blam-a-yin ülemei-yin lingqu-a-dur sügüddümü bi. Masi sayin qoyar ciγulγan-u cerig-iyer γurban sansar-un omuγtan-i, maγad jirüken-i cecergülküi-lüge qamtu nigen cidaγci-yin śasin-i duvaja-yi mandaγulan bayiγulqui-dur tengcekü qani-aca anggiĵiraγsan. Manĵusiri boγda elen orun-bar ilaγduqai. Γayiqamsiγ-tu boγda eĵen-ii jarliγ-un soyurqal-i orui-bar daγan abcu. Qariyatu öber-ün kürügsen boddhi-yi γaγcaku öber-ün oyun-u cinggen ker bui-bar mongγol-un kelen-dür orciγulbai. Qani-luγa anggiĵiraγsan merged-ber ariγudqan sigün soyurγ-a. Alin egün-dür keciyegsen buyan ker buibar amitan bükün adalidqaγci ügei degedu boddhi qutuγ-i olqu boltuγai. Ma-ha-la. Имени переводчика нет. Замечательно, как скромно в пользу будущих благ делали переводы монголисты того времени!
10 мая. Найман тахил в начале Данчжура расположены так:
1) Зонт, 2) победоносный знак (чжалцань), 3) колесо, 4) раковина, 5) две рыбы, 6) бесконечная нитка (узел), 7) лотос? 8) кувшин (бумба).
Надписи на изображениях будд на 1 и 2 стр. такие же, как и на последней странице, т. е. маньчжурские и монгольские.
В 9 час. 30 мин. с Семаковым выехали в музей. Он занимает так называемый Ногон-ордо (Зеленый дворец). Безжизненно. Когда входишь в ворота, встречаешь во дворе юрту, где живет сторож. Вошли во дворец. В нижнем этаже естествоведческие отделы, тут палеонтология. Копии с находок Эндрюса: допотопные животные – динозавры. Их яйца. На стенах снимки со скелетов [и реконструированные изображения животных]. Кости мамонта, чучела льва, тигра, пантеры, обезьян, некоторых птиц, образцы минералов, металлов и т. п. Обычные музейные экспонаты. На верхнем этаже более интересно.
На рисунках немного поразила бессмысленная циничность в отношении половых вопросов. Несколько сцен, когда мужчина имеет возбужденный член. Есть сцена совокупления. Все в китайском духе. Даже лошади и бараны – все отправляют половые акты. Нужно только представить, насколько был развращен тот, кто заставлял рисовать такие сцены. Далее в этом отношении поражает кровать богдо. Широкая двухспальная кровать в китайском стиле из дорогого красного дерева с резьбой с балдахином и отделенная четырьмя стенами китайской резьбы из того же дерева. Вокруг кровати сверху и с боков зеркала, так что во время лежания на кровати, смотря в ту или иную сторону, можно видеть себя со всех сторон. Так проводил ночи богдо со своей супругой.
Далее в комнате старинное оружие: фитильные ружья, кремневки, пистонники, сабли, кольчуги и т. п. В последней, северной, комнате орудия пытки и наказания. Два ящика (прежние тюрьмы) с отверстиями по бокам для шеи, чтобы высунуть голову. Доска для сидения на коленях со столбиком посередине для привязывания наказуемого. Тут же на столике 2 шахая, бамбуковые палки и сабли. Еще далее две кровати того же богдо, но менее развратные, чем первая. Далее кресла, зеркала. Позабыл упомянуть: есть одна комната, где находятся шаманские принадлежности, но шаманов не монгольских, а боханских. Больше ничего не запомнилось.
Затем осмотрели средний двор, где все дома пустуют и разваливаются. Хорошей китайской работы ворота. Внутри по бокам колокол и барабан. Посмотрев оттуда на Толу, поехали на берег в тополиную рощу, а оттуда в старый дворец. Тут жизнь: кругом ходит много народа, перед воротами молится человек 7–8, один делает растяжные поклоны. Пожилой монах-ключарь показал трехэтажный храм, где собраны все предметы культа. Везде горят лампады. Зашли во второй рядом двор. Там другой лама показал бурханы богдо, где чествуется, по-видимому, преимущественно Наро-Хачжод[221]. Он же повел в двухэтажный храм, где чтится статуя Ундур-богдо[222]. Тут же портреты Ензон-хамбо, а также его статуя; рядом со статуями рояль и другие вещи. Здесь на втором этаже много бурханов и жертвенных чаш. Есть, по-видимому, несколько бурханов из чистого серебра, золотых не видел.
Много вещей, очевидно, перенесено из дворца (Ногон) тотчас после смерти богдо. Бросаются в глаза 2 трехлинейки со многими пулями, почти новые. В ламском понимании трехлинейки посвящены чойчжонам, а потому увешаны хадаками.
В музее я не упомянул про добытые раскопками П. К. Козлова – вещи старых могил в Сузукте[223]. Они достаточно описаны в литературе. Упомяну, что ковер (часть), находящийся в здешнем музее, стеганый с вышитыми рисунками. На стенах развешаны остатки шелков. Один остаток представляет очень тонкую ткань с тонкими рисунками, напоминающую современную фабричную ткань.
Металлические находки в особой витрине.
В последней, южной, комнатке отдел музыкального искусства. В витринах образцы музыкальных инструментов: монгольских и большею частью китайских. В отдельной витрине – большой своеобразный инструмент вроде цитры.
В ботанической комнате – гобийские растения. Не богат этот отдел представителями флоры. Обычные саксаул, бударгана, из злаков – сули и сульхур.
Сопровождавший меня т. Семаков не показал всех растений, к тому же комната с закрытыми окнами (нижний этаж, восточная) оказалась полутемной. Я сам не спросил про лекарственное растение