удрейшими актами о нацменьшинствах, несомненно, были постановления партии и декреты Советской власти о предоставлении им национальной автономии.
У нас в Восточной Сибири были образованы две автономные республики (Бурят-Монгольская и Якутская) и одна автономная область на Алтае (Ойратская), вошедшие в состав РСФСР[291].
2. У коренных народов Сибири, как и у других народов России, сохранился традиционный косный старый быт, основанный на религиозных предрассудках, в частности на христианских, ламаистских и шаманских. При вящей народной темноте, нойонатство, кулачество и прочие элементы в общем и целом были помехой на пути освобождения трудящихся рабочих и крестьян.
Советская власть, освободив национальности от угнетения, борется посредством законодательно-административных мер с нойонатством и кулачеством, борьба же с культурной отсталостью ведется не только административным воздействием, но и путем агитации и мероприятий культурного характера.
3. Одной из важных мер является изменение характера национальных праздников, сказать о которых несколько слов входит в мою задачу сегодня. Национальных праздников в Бурреспублике два. Один – это традиционный новый год цагалган, который теперь неправильно зовется «белый месяц». Второй праздник, установленный для всей республики после революции, – это сурхарбан («стрельба из лука»). В Верхнеудинске в нынешнем году данный праздник проводится по новой программе и приурочен к шестилетию республики. Начался он вчера и продолжается сегодня, 15 июля, а в случае ненастной погоды будет перенесен на следующий понедельник.
Цагалган в старину считался праздником молочных продуктов и праздновался осенью, соответствуя по времени примерно старому русскому Покрову, теперешнему Дню урожая. К этому времени подрастал молодняк скота, становилось прохладно, и, как бы прощаясь с привольной летней жизнью и обилием молочных продуктов, кочевники делали визиты друг к другу и допивали последний, по-видимому, продукт своего молочного хозяйства – араку. Памятником осеннего нового года остался обычай прибавлять год возрасту всего скота, хотя приплод нового года едва прожил к этому времени полгода. Затем, очевидно, не без влияния других восточных культур, цагалган был перенесен на начало весны.
4. Другой праздник, как уже сказано, был установлен после революции и называется сурхарбан, что буквально означает «стрельба в сур», т. е. кожаную мишень, хотя он сопровождается и другими традиционными, а также новыми играми и представлениями. Я остановлюсь здесь подробнее на трех национальных играх: собственно сурхарбане, конских бегах и борьбе. Почему именно эти национальные виды спорта включены в программу праздника и почему он носит антирелигиозный и культурно-бытовой характер?
Сурхарбан проводится в начале июля. Это время, когда сельское бурятское население свободно от хозяйственных работ в земледельческих районах: посев уже прошел, приготовлены впрок пары, а в скотоводческих районах скот принес приплод и начал нагуливать «жир», сенокос же еще не начался. В это время устраиваются ламские и шаманские молебствия с привлечением широкого круга верующих: обо тахилга, тайлаганы и хуралы. В противовес им и в целях отвлечения народной массы от этих религиозных церемоний устраивается повсюду однодневный республиканский праздник сурхарбан (в бурятском произношении – hyp харбаан).
5. Эта игра пришла из древности, когда монголы и буряты вели охотничий образ жизни, а орудием стрельбы был только лук, умелая стрельба из которого весьма ценилась. Известно, что Хасар, брат Чингисхана, был меткий стрелок, попадавший в цель на расстоянии 200 саженей, а сын его Исунке стрелял на 277,5 саженей, что записано даже на камне[292].
С появлением огнестрельного оружия значение лука как боевого оружия утратилось и стрельба из него сделалась спортивной игрой.
Теперь стрельба из лука у бурят обыкновенно происходит на расстоянии 30 м (20 луков, или алданов). Ставятся суры (мишени) горизонтальной «колбасой» (1 м 77 см) к стреляющим и через расстояние, измеряемое длиной лука, сзади и спереди проводятся черты. Стрела не должна падать ближе передней черты и выбивать городки за черту. Стреляют поочередно по две стрелы, но когда остается по городку на каждого из участков, то выпускают по одной стреле.
6. У охотников-коневодов очень популярны конные скачки, на которых определялись индивидуальные качества коня-мерина. На республиканских скачках наряду с меринами теперь допускаются производители и кобылицы.
На религиозных празднествах тоже устраивались бега лошадей, но из двух меринов, пришедших первыми, один подносился в дар старшему ламе, а второй – старшему нойону. Имя владельцев лошадей-победителей даже не объявлялось. Теперь на республиканских играх хозяева лучших лошадей получают приз и поощрение к улучшению породы.
7. Третий вид национального спорта на празднике – борьба. На ламаистских праздниках тоже устраиваются соревнования по борьбе, но там ей предписан религиозный этикет: борцы перед схваткой подходят к ламе под благословение, а после нее победитель подносит ламе часть своего ничтожного приза. Теперь же борцы воочию видят, что победа и поражение отнюдь не зависят от благословения ламы, а от силы и ловкости его самого. Призы борцам-победителям вместо хадаков заменены какой-нибудь полезной вещью и жетоном в память победы.
Как много значат эти праздники для развития национальной культуры.
Монгольская письменность как орудие национальной культуры
Доклад Г. Ц. Цыбикова на первом республиканском совещании по культурно-национальному строительству в Бурятии, состоявшемся в Верхнеудинске в 1926 г., был опубликован в виде брошюры под названием «Монгольская письменность как орудие национальной культуры» в 1928 г.[293]
Под словом «язык» в лингвистике понимается главным образом звуковое выражение мысли. Историки культуры различно говорят о появлении у человека языка, но в теориях их в последнее время преобладает мнение, что язык появился у человека как обозначение его действий в подражание звукам, коими сопровождаются эти действия[294].
Но мы не будем заглядывать в такую старину, а обратимся к поздней сравнительно эпохе, когда человек имеет появившийся и развивающийся язык, иными словами, когда у человека появилась уже культура. Одним из первых и наиболее важных элементов в этой культуре был язык народности[295]: он выражал ее культурность, в то же время служил орудием для общения с другими и орудием высших форм мышления[296].
Современная филология, напротив, направляет свои исследования на отыскание общего праотца современных языков, и в этом отношении она достигла и достигает значительных успехов. Установлено несколько генеалогических групп языков, которые являются отличительной чертой не рас, а народностей и национальностей.
Национальность получает свой язык из семейного языка, и насколько развивается культурное состояние этой национальности, настолько развивается и ее язык. Так как нельзя мыслить языка одного человека, то язык уже из этого только положения есть явление групповое, общественное, иначе социальное[297]. Человеческое общество, смотря по состоянию своей культурности, изобрело письменность, которая в своих зачатках не имела такого большого отношения к языку, как впоследствии, когда она стала принадлежностью отдельных языков. Например, знаки, ставившиеся первобытным человеком на деревьях и камнях, способ отмечать события посредством узелков, конечно, не относятся к отдельному языку.
Изобретение письменности, в свою очередь, самым чувствительным образом повлияло на развитие культуры вообще и языка в частности.
Язык с изобретением письменности делится уже на два вида: устный, или разговорный, и письменный, или литературный. При этом, конечно, письмо есть служанка разговорного языка, оно сохраняет и укрепляет законы того языка, для которого служит. Однако нужно еще заметить, что и письменный язык живет своей самостоятельной жизнью и имеет свои отличительные от разговорных форм черты. Поэтому у каждой культурной национальности нужно признать существование двух языков или разновидностей одного языка: разговорный и письменный.
Все вышесказанное относится и к монгольскому языку, но следить за языком монголов можем с той поры, когда монгольская народность проявила себя как национальное целое со своим единым языком. […]
Переходя к рассмотрению монгольского языка и письменности, упомянем, что монголы выдвинулись на историческую арену в начале XIII в. Они тогда объединились и образовали одно государство из монгольских и родственных племен.
В этом государственном образовании основную ячейку составляли монголы. Они-то, без сомнения, имели свой язык, который стал государственным.
По степени своей культурности это был народ, стоящий на грани между звероловами и скотоводами, и, надо полагать, с преобладанием звероловства, что доказывается обилием сказаний об общественных облавах, устраиваемых в то время. Да и все военное искусство, проявленное монголами того времени, было выработано в общественно-охотничьем быту.
Когда народность жила на своей территории своим, так сказать, кругом, то язык ее был очень беден, но когда монголы стали сталкиваться с новыми племенами и народами, то жизнь их уже вышла из обычной колеи. Вместе с этим и язык их стал приобретать новые понятия, иными словами, стал обогащаться.