Отдельные размышления над каждым звеном приводят к пониманию их неудовлетворительной природы. Видение безначальной неудовлетворительной природы сансары стимулирует мощное отречение и побуждает нас прилагать усилия, чтобы сансару пресечь. Мы спрашиваем себя: «Какой смысл страстно желать мирских удовольствий, если привязанность к ним приносит бесконечные перерождения?» Бодхисаттвы медитируют на двенадцати звеньях по отношению к себе и к другим живым существам; это пробуждает их сострадание, что ведет к бодхичитте. Бодхисаттвы стремятся достичь полного пробуждения, чтобы привести других на путь освобождения из сансары. Сострадание бодхисаттв настолько сильно, что они с радостью отсрочили бы собственное пробуждение — если бы это помогло живым существам. Тем не менее они понимают, что смогут принести больше пользы, когда станут буддами, и прилагают усилия, чтобы как можно быстрее достичь этого состояния.
Санскритская традиция: уровни зависимости
В последующих разделах описана уникальная интерпретация взаимозависимого возникновения на уровне прасангика-мадхьямаки: поскольку все явления зависимы, они пустотны от неотъемлемого существования; поскольку они возникают в силу других факторов, они существуют условно. Понимание этой совместимости взаимозависимого возникновения и пустотности — особенно того, что карма и ее следствия работают, хотя и лишены неотъемлемого существования, — позволяет нам практиковать путь к освобождению и полному пробуждению.
Существуют различные способы объяснения и понимания взаимозависимого возникновения. С точки зрения одного из описаний, (1) термин «возникновение в силу встречи» относится к тому, что следствия возникают из причин. Эта причинно-следственная зависимость относится только к непостоянным явлениям; ее описывают все буддийские традиции. (2) Термин «существование в силу опоры» указывает на то, что все явления зависят от своих частей. Это касается как постоянных, так и непостоянных явлений. (3) Понятие «зависимое существование» подразумевает, что все явления существуют просто в силу присвоения ярлыков в зависимости от основы обозначения и ума, который эти явления воображает и обозначает.
В другом описании зависимого возникновения есть два уровня: (1) причинная зависимость указывает на то, что следствия возникают в силу собственных причин; (2) зависимое обозначение включает два уровня: (а) взаимная зависимость — это то, что разные явления можно определить только относительно друг друга; (б) простое зависимое обозначение означает, что явления существуют лишь номинально, как простые обозначения. «Лишь номинально» не означает, что вещи — это просто слова или звуки (ясное дело, все не так). Речь о том, что вещи существуют в силу простого обозначения.
В обоих описаниях слово «возникновение» в термине «зависимое возникновение» относится не только к возникновению в силу причин и условий; оно охватывает и другие факторы, способствующие существованию явлений. Кроме того, в обоих описаниях первые уровни зависимого возникновения в целом понять легче; они служат основой для понимания последующих. Давайте сосредоточимся на втором описании и рассмотрим эти уровни взаимозависимого возникновения более подробно.
Причинная зависимость
Зависимость от причин и условий — это смысл взаимозависимого возникновения, который описан как в палийских, так и в санскритских канонах и применяется в колесницах шравак, пратьекабудд и бодхисаттв. Именно это значение был объяснено выше, при рассмотрении двенадцати звеньев зависимого возникновения.
Поскольку причинно-следственная зависимость — это факт, было бы несостоятельно считать, что вещи обладают неотъемлемым бытием.
Если бы вещи существовали неотъемлемо или независимо, они не могли бы возникнуть в силу причин и условий. Размышление над причинно-следственной связью заставляет нас понять, что никакие функциональные явления не существуют сами по себе. То, что они возникают в зависимости от причин и условий, свидетельствует об их существовании. Таким образом, они и пустотны, и существуют.
Взаимная зависимость
На основе причинно-следственной зависимости сутры праджняпарамиты объясняют взаимную зависимость и простое зависимое обозначение. Причинно-следственную зависимость понять не так сложно: мы знаем, что цветы вырастают из семян, а знания приобретаются благодаря обучению. При этом мы обычно не задумываемся о том, что причины зависят от своих следствий.
Глубокие размышления, основанные на наблюдении за причинно-следственной зависимостью, приводят нас к признанию взаимной природы этих взаимоотношений. Следствие зависит от причины — но и причина зависит от следствия! Хотя причина не проистекает из своего следствия, опознать ее как причину можно только при наличии результата. Семя становится причиной, потому что содержит возможность для создания своего следствия — ростка. Без возможности возникновения ростка семя не может стать причиной. Это не просто игра слов; здесь сокрыт глубокий смысл.
Вещи нельзя считать неотъемлемо-сущими причинами или следствиями. Хотя по отношению к семени применяется ярлык «причина», в самом семени нет ничего, что объективно делало бы его предметом отсылки для этого понятия. То же касается и понятия «следствие».
Существует много очевидных примеров того, как явления пребывают во взаимной зависимости: Восток и Запад, страдание и счастье, пешеход и ходьба, обозначенный объект и основа обозначения, духовный практикующий и путь, целое и части, обычное существо и существо-арья — все эти явления определяются относительно друг друга.
Некоторые из взаимно зависимых пар также зависят друг от друга на причинно-следственном уровне: к примеру, вчерашний ум и ум сегодняшний. Тем не менее многие пары от таких связей свободны. Человек становится работодателем, потому что у него или у нее есть сотрудники, — и наоборот. Ни одна из наших социальных ролей не существует сама по себе; в своем существовании они зависят друг от друга.
Действия называются «созидательными» или «разрушительными» не в силу какой-то неотъемлемой природы. Созидательные и разрушительные действия, или карма, обозначаются соответствующим образом не только во взаимосвязи друг с другом, но и в зависимости от своих следствий. Когда живые существа испытывают счастье, ставшие его причиной действия называются «созидательными»; когда существа испытывают страдание, послужившая причиной карма называется «разрушительной».
Деятель, действие и объект действия — дающий, акт даяния, получатель и дар — также зависят друг от друга. Акт щедрости существует в силу зависимости от этих трех аспектов.
Целое и части также зависят друг от друга. Автомобиль (целое) зависит от двигателя, колес и тому подобного (своих частей), а колесо — это «часть автомобиля», потому что существует сам автомобиль. Как постоянные, так и непостоянные явления зависят от своих частей. Ум зависит от непрерывности мгновений сознания. Атомы состоят из еще меньших частиц. Невозможно обнаружить мельчайшую частицу или кратчайшее мгновение сознания, поскольку все состоит из частей. Кроме того, от частей зависит и пустотность; общее понятие «пустотность» обозначается в зависимости от пустотности стола, пустотности стула и тому подобного. Пустотность также зависит от явлений — личностей, совокупностей и тому подобного, — что пустотны. Таким образом, пустотность — не независимо-существующий абсолют.
Простое зависимое обозначение
Углубляясь в эту тему, мы увидим, что явления существуют в силу простого обозначения, что зависит от обозначаемой основы. Есть обозначенный объект — стол — и основа для его обозначения — собрание ножек и столешницы. Ум представляет набор этих частей как стол и приписывает ярлык «стол». Если мы попытаемся отыскать сущность — истинный предмет отсылки для слова «стол», — то ни в отдельных его частях, ни в собрании частей не сможем найти ничего, что было бы столом. Никакая из частей не может быть объективно опознана как стол. Зависимость от других факторов подразумевает, что явления пустотны от неотъемлемого существования.
Когда скрученную пятнистую веревку в тускло освещенном помещении обозначают как «змею», ничто со стороны веревки змеей не является. Аналогичным образом, когда мы приписываем ярлык «змея» длинному, свернувшемуся в кольца существу, ничто со стороны этого существа — его тело, ум или собрание тела и ума — змеей не является. Мы можем подумать: «Но должно же быть что-то, что было бы змеей со стороны этого свернувшегося в кольца существа! В противном случае не было бы оснований именно его, а не скрученную веревку, считать змеей». Тем не менее при поисках чего-то, что делало бы это существо змеей, мы ни на что конкретное указать не можем.
Аналогичным образом, когда в зависимости от совокупностей обозначается «я», со стороны совокупностей «я» или «моим» ничто не является. Личность — это не одна из совокупностей, не все совокупности вместе и не их непрерывность.
Почему обозначение змеи в зависимости от длинного, свернутого кольцами существа или обозначение «я» в зависимости от совокупностей — нечто достоверное, а обозначение змеи на основе веревки или «я» на основе лица в зеркале ошибочно? Свернувшееся кольцами существо может выполнять функцию змеи, и «я» может действовать как личность. Скрученная веревка и отражение лица эти функции выполнять не могут.
То, что вещи существуют в зависимости от простого обозначения, не означает, что все выдуманное нашим умом реально или что каждое присвоенное нами обозначение обращает вещи в соответствующий объект. Наша вера в то, что люди в телевизоре реальны, реальности им не придает; если мы назовем телефон «грейпфрутом», он им все равно не станет.
Существует три критерия для определения вещи как существующей: (1) она хорошо известна условному сознанию — некоторые люди могут опознать объект. (2) Она не опровергается другими достоверными субъектами условного восприятия — восприятие существа с полноценными чувствами ее не отрицает. (3) Она не отрицается окончательным анализом — ум, постигающий пустотность, не может опровергнуть ее существование. Иными словами, хотя все условно-существующие явления существуют в силу простого обозначения умом, вовсе не все обозначенное всенепременно на условном уровне существует.