сети пассивного режима во время медитации и вовсе чрезвычайно низкая[15].
Ощущать спокойствие разума может быть очень приятно – словно вы наконец освободились от «белого шума» и почувствовали глубокое умиротворение. Это ощущение не обязательно посетит вас во время каждой медитации. Но некоторых людей именно это чувство, проявляющееся довольно часто, заставляет возвращаться к практике на следующий день, действуя как позитивное подкрепление.
Как только вы достигнете этой точки и научитесь с помощью дыхания останавливать поток мыслей, то окажетесь на своеобразном перекрестке. И вам предстоит выбрать один из двух путей, один из двух разных типов медитации.
Сосредоточение и осознанность
Вы будете сосредоточиваться на дыхании в течение все более долгого времени, погружаясь в него все глубже и глубже, стараясь сфокусироваться на нем все сильнее. Продолжайте делать это. Скорее всего, вы будете чувствовать себя все лучше и лучше. Это так называемая медитация сосредоточения, причем вовсе не обязательно концентрироваться именно на дыхании. В зависимости от традиции, объектом может быть мантра, воображаемый образ, повторяющийся звук и многое другое.
Часто медитацию сосредоточения называют также медитацией безмятежности, потому что именно в это состояние вы сможете погрузиться. На самом деле подобная практика может принести куда более глубокие ощущения – мощнейшее чувство блаженства или даже медитативного экстаза.
Про «мощнейшие чувства» я не преувеличиваю. На пятый вечер моего первого ретрита я попробовал изменить стандартную схему – вдыхая, я по-прежнему сосредоточивался на дыхании, а выдыхая – на звуках окружающего мира. Это было легко – меня окружали жаркие сумерки массачусетской глубинки, окна в зале для медитаций были открыты, и до моего слуха доносился громкий многоголосый хор насекомых. Думаю, это были цикады. В процессе медитации я все сильнее сосредоточивался на дыхании и стрекоте цикад, и чем сильнее они завладевали моим вниманием, тем явственнее становились…
Через двадцать пять или тридцать минут я погрузился в потрясающее по своей глубине состояние, которое мне очень сложно описать. В последующих главах я постараюсь это сделать по мере своих сил, но пока скажу лишь, что впечатление было очень, очень ярким. Честно говоря, я бы добавил в предыдущее предложение еще одно «очень». У меня нет опыта употребления тяжелых наркотиков, но думаю, в ту ночь я испытал нечто подобное, находясь на грани между сильнейшими зрительными галлюцинациями и реальностью, ощущая всепоглощающее блаженство. Помню, это ощущение было особенно сильным в челюсти, словно в нее вкололи мощный стимулятор. Все мое существо было наполнено радостью и неким озарением, будто я пересек невидимую черту и оказался в другом мире.
Если эта история пробудила в вас желание попробовать, то вынужден разочаровать – книга у вас в руках – не о медитации сосредоточения, которая привела меня в это состояние. И мой ретрит был также посвящен не ей. Когда в конце недели я гордо рассказал одному из наставников, Майклу Грейди, о своем опыте, он ответил с небрежностью, слегка задевшей мое самолюбие: «Звучит неплохо, но не привыкай к этому». Этот ретрит был посвящен медитации осознанности, второй из двух основных разновидностей медитативных практик.
Осознанность и сосредоточение столь важны в буддистской философии, что и то и другое является ступенью благородного восьмеричного пути. А этот путь должен пройти каждый по-настоящему просвещенный буддист. Более того, они являются, соответственно, седьмой и восьмой ступенью этого пути. Что, впрочем, не означает, что это его завершающие ступени – тут нас вводит в заблуждение само название «восьмеричный путь».
Смысл здесь не в том, чтобы последовательно достигать совершенства в каждой ступени, начиная с первой, «правильного воззрения», и далее следуя ко второму и третьем у, «правильному намерению» и «правильной речи». В настолько взаимопроникающем, взаимосвязанном процессе нельзя свести все к поступательному движению. Например, определенный прогресс в седьмой и восьмой ступени, «правильном памятовании» (то есть осознанности) и «правильном сосредоточении», поможет глубже осознать суть буддистских принципов и усилить «правильное видение».
Более того – и это напрямую относится к теме этой главы – пусть правильная осознанность и идет на восьмеричном пути раньше, для ее развития может понадобиться сначала овладеть сосредоточением. Вот почему на первых порах в медитации осознанности предлагается фокусироваться на дыхании или на чем-нибудь еще. Концентрация в малых дозах – путь к освобождению от пассивной работы мозга и бесконечного монолога подсознания, который обычно отвлекает нас.
После того как вы с помощью концентрации стабилизируете свое внимание, его можно будет переключить на то, что вы хотели бы осознать по-настоящему. Чаще всего это некий внутренний процесс, например эмоции и телесные ощущения, хотя можно сосредоточиться на чем-то из внешнего мира, например на звуках. Дыхание же постепенно отходит на задний план, пусть и остается вашим «якорем», чем-то, что вы смутно осознаете, даже исследуя другие вещи и процессы, чем-то, к чему вы можете время от времени возвращаться. Главное – что бы вы ни испытывали, полностью присутствовать в этом, осознавать процесс. Балансировать на грани между погружением и необходимой дистанцией для созерцания – помните, так я описывал то, как наблюдал ощущения от передозировки кофеина?
Я понимаю, что осознанное наблюдение неких чувств – например, тревожности или нетерпения – звучит, наверное, не так привлекательно, как психоделический экстаз, в который я погрузился в процессе медитации сосредоточения тем летним вечером в Массачусетсе. Но у медитации осознанности есть свои привлекательные и порой весьма экзотические аспекты.
Осознанность в реальной жизни
Прежде всего, медитация осознанности – это хорошая тренировка для сознания. Привыкнув осознанно созерцать свои чувства в процессе медитации, вы и к реальной жизни будете относиться осознанно, а не слепо идти на поводу у ложных или непродуктивных чувств.
Вы будете все меньше злиться на водителей, которые нагло медлят пару секунд перед тем, как нажать на газ на зеленом сигнале светофора, хотя вы опаздываете на важную встречу. Будете меньше кричать на детей, супруга, себя или на кого вы обычно кричите. Меньше возвращаться мыслями к давнему унижению, чтобы снова и снова бессмысленно переживать по его поводу. Меньше мечтать, как бы отомстить тем, кто вас унизил, как бы приятны ни были такие мечты. И многое другое.
Еще одно достоинство медитации осознанности заключается в том, что она «настроит» вас на восприятие красоты. Особенно сильный эффект бывает во время ретрита, когда вы медитируете очень много и практически изолированы от «реального» мира, а значит, волнуетесь, предвкушаете или горько разочаровываетесь куда меньше обычного. Ваш разум остается без топлива для своих странствий, и вам намного проще присутствовать «здесь и сейчас».
Подобное глубокое погружение в самые обычные ощущения может кардинальным образом поменять ваше восприятие мира. Пение птиц зазвучит фантастически красиво. Текстуры окружающего мира, будь то поверхность кирпича, асфальт или дерево, станут чрезвычайно увлекательными. Однажды в середине ретрита, гуляя по лесу, я обнаружил, что стою и почти что ласкаю замысловато вылепленный природой ствол дерева. Уж поверьте мне, я не из тех ребят, что любят обнимать деревья.
Более того, я не из тех, кто останавливается, чтобы вдохнуть аромат роз. В обычный рабочий день я обедаю примерно так – открываю банку сардин, беру вилку, ем прямо из банки, стоя над кухонной раковиной, после чего выбрасываю пустую тару. Вот вам и ланч.
Но спустя несколько дней ретрита я обнаружил, что обедаю теперь совершенно иначе, что было удивительно с учетом того, насколько спартански с обывательской точки зрения мы питались: строго вегетарианская диета, никаких магазинных вкусностей и, что самое страшное, никакого шоколада. Зайдя в обеденный зал впервые, я поразился, увидев, что множество людей в нем едят с закрытыми глазами. Но вскоре я понял, что, избавившись от визуальных раздражителей, можно погрузиться во вкус пищи на все сто процентов. Результат был удивительным – листик салата, пережеванный так медленно, чтобы воспринять не только вкус, но и текстуру, приносил пятнадцать секунд блаженства. А представьте себе, как ощущался кукурузный хлеб с маслом!
Во время ретрита привычные зрительные образы могут вызвать в душе настоящую бурю чувств. Помню, как потянулся открыть старую москитную сетку, и на меня вдруг накатило ощущение, как в кино в тот миг, когда крупный план совершенно обычного предмета оповещает нас о том, что сейчас произойдет нечто особенное. Конечно, ничего не произошло, если не считать нового потрясения из-за совершенно заурядного зрелища, которое случилось довольно скоро.
Однажды во время все того же первого ретрита я был в своей келье – записывал впечатления на каталожных карточках. В какой-то момент я посмотрел на опущенную оконную шторку и записал следующее: «Пока писал на этой карточке, был очарован игрой солнечного света, просочившегося сквозь листву и москитную сетку. Ощущается будто наркотик».
И раз уж мы заговорили о сильнодействующих средствах, рассказывая о плюсах медитационных ретритов, я обязан упомянуть и побочные эффекты. В тишине и уединенности вы освободитесь от мирской суеты, но можете, сами того не желая, озаботиться другими вещами – обычно это личные или семейные проблемы, которые в повседневной жизни, конечно, частенько приходят вам на ум, но надолго там не задерживаются. Более того, близкие контакты с собственным разумом чреваты тем, что вы начнете смотреть на эти проблемы с другой стороны, возможно даже, с беспощадной честностью. Впрочем, если подумать, это тоже к лучшему. Разве смысл буддизма не в том, чтобы встречать страдание лицом к лицу, а не избегать его? Смотреть на него без страха и тем самым лишать силы?