нее неожиданно возникло самое отчетливое и неприятное подозрение: а вдруг Толя с Яной тоже… Возможно, в эту самую минуту он там, у Орловых, соблазняет Петину жену! А может, Янка завлекает его в сети преступной связи! Или вообще у них давным-давно роман, вот как у нее с Петей… Мысли эти вызвали в Ниночкое ярость, она задохнулась от возмущения и обиды. Сердце отчаянно застучало, мешая дышать. Нина вскочила с диванчика, на котором еще недавно забавлялась с Петей, и, как была, полуодетая, заходила по кабинету.
В дверь постучал официант. «Нет!» – рявкнула Нина. «Позже!» – одновременно с ней откликнулся ее возлюбленный. «У вас все в порядке?» – помедлив, спросил официант из-за двери «Да!» – хором крикнули Нина и Петя.
– Что случилось, Нинуль? – наконец осторожно поинтересовался Орлов.
– А тебе не кажется… – начала она, но задумалась и не закончила. – Петь, – сказала, садясь опять рядом. – А чем вы без меня занимались?
– Да все как обычно. За столом посидели, посмеялись, выпили, поели… Все как всегда. Потом ты позвонила, и я побежал.
– А они остались?
– Ну конечно!
– Толя собирался домой?
– Нет, по-моему, зачем ему? Это ж меня срочно вызвали, а Толян может себе позволить и отдохнуть, – улыбнулся Петя.
– Слушай, а ты не думал, что они там не отдыхают?
– А что ж они делают?
– А тоже работают, – раздувая ноздри, зло усмехнулась Ниночка.
– Как это? Ты что, думаешь, что они… Да нет! Не знаю… Я ничего такого не замечал… – Лицо Пети попеременно выражало широкую гамму его реакций – недоумение, сомнение, огорчение, протест, задумчивость… Он двигал глазами и губами, пожимал плечами, размышляя над подозрениями Ниночки. – Да нет, Нинуль, вряд ли.
– А почему это вряд ли? Они ведь про нас тоже не думают, иначе бы мы почувствовали. А мы с тобой уже полтора года встречаемся! Так, может, и Гельман с Янкой… – свирепо прошипела ревнивица.
– Нинуль, а что ты так кипятишься, – удивился Петя. – Во-первых, ничего еще не ясно, это только подозрение. А потом… мы ведь тоже не образцы супружеской верности.
– Да, только моя личная жизнь никому не во вред! – совершенно непоследовательно, но убежденно возразила Ниночка. – А Гельман, если он мне изменяет, – просто свинья! Я этого не заслужила.
Петя сообразил, что с женщиной в такую минуту спорить бессмысленно. К тому же подозрения Нины казались безосновательными.
– Короче, – решительно заявила она, – едем к тебе!
– Да как же мы приедем вдвоем? – удивился Петя. – А конспирация?
– Ерунда, – отмахнулась Нина. – Могли случайно встретиться у подъезда. Я раньше освободилась и сразу отправилась к вам. Ты тоже торопился с работы. Да ладно, не впервой. И не о нас теперь речь, Петя!
Ее было не остановить, и Орлов подчинился.
– Давай позвоним, – предложил он робко, когда они добрались до его квартиры.
– Щазз, – сердито буркнула Нина. – Доставай ключ.
Пришлось Пете выполнить указание, он с максимальным шумом открыл входную дверь, гаркнув от самого порога:
– Яна, мы пришли! Мы встретились с Ниной у подъезда… Случайно…
Но Ниночка уже неслась в комнаты с ликующим воплем «А вот и мы!». И через пару секунд заголосила:
– Петя! Ты только посмотри, чем тут наши законные половины занимаются! Петя, пока мы с тобой трудимся в поте лица… Если не поспешишь, много потеряешь! Значит, так, Толечка, да? – переключилась она на мужа. – Значит, пока я зарабатываю денежку для семьи, ты Яночку ублажаешь? А ты, подружка, что ж не напомнила ему, что он женат? Толя, ты женат, на минуточку! Да и ты, Яночка, вроде как девушка не свободная! Петя! Да иди же сюда… – Нина выкрикивала все это с ядовитым смехом, то поворачиваясь в сторону прихожей, то обратно к преступному супругу и неверной подружке. В то время как Петя топтался у входной двери, не решаясь подойти, и бубнил себе под нос: «Ниночка, ну не надо. Ниночка, ну ты, наверное, не так поняла…»
Меж тем Яна и Толя были застигнуты врасплох. Ворвавшаяся в комнату Нина застала их, когда они, испуганные шумом, пытались натянуть на себя хоть какие-то одежки и у них это очень плохо получалось. Яна смущенно улыбалась, Анатолий неопределенно гримасничал, не зная, что возразить. «И что ты такого увидела? Да я тебе сейчас все объясню…» – как будто говорили его гримасы. Из прихожей в это время доносился невнятный бубнеж топтавшегося там Пети, не решавшегося посмотреть внезапно открывшейся правде в глаза.
Толя нервничал и застегивал пуговицы рубашки не на те петельки. Но сумел-таки навертеть на себя что-то из одежды, конечно, очень приблизительно. Уверенности, однако, это ему прибавило.
– Ниночка, а что ты орешь, как на рынке? – не повысив голоса, поинтересовался он.
– А ты лицо сделай попроще, – посоветовала жена.
– Или ты посложнее, – реагировал муж.
– Не в твоем положении выступать! – довольно базарно выкрикнула она.
– Нинуль, ну не надо, мы же и сами с тобой не ангелы, – возразил наконец добредший до них до всех Петя.
Нина полоснула его уничтожающим взглядом.
– Как интересно, – обронила дотоле молчавшая Яна, тонко улыбнувшись Пете. – Ты, Нинуль, ничего не хочешь добавить по существу? – обернулась она к подруге.
– Да я с тобой вообще не собираюсь разговаривать, – огрызнулась Нина.
– А со мной? – осведомился муж.
– Конечно, дорогой. Мне очень интересно, что здесь происходит.
– Послушайте, – вклинился опять Петя. – Ну раз уж все так получилось, давайте просто сядем все за стол и обсудим создавшееся положение. Кто с кем и как быть дальше.
– Ну дура-ак, – взвыла Ниночка. – Ничего я не собираюсь обсуждать! – заявила она. – А с тобой, милый, дома поговорим! – Нина явно пребывала во власти двойных стандартов морали: подругу и мужа судила без всякого снисхождения, а о собственных шалостях с Петей даже не думала, словно о чем-то несущественном.
– Петь, ну ты сам видишь, не сможем мы ничего обсудить, – смущенно заметил Толя, перезастегивая рубашку. – Повезу ее домой, чтоб охолонула… Извини, если что… – Он судорожно одевался в прихожей, чувствуя себя очень неловко. Вообще, кажется, «ловко» было только его жене, остальные участники представления жались по углам, отводя друг от друга глаза. – Созвонимся! – буркнул Толя, выводя Нину из квартиры.
– Руки убери! – рявкнула жена.
Толя снова заизвинялся перед Орловыми, вызывая лифт, неопределенно пожимал плечами. «Держись, Ян», – прошептал напоследок, подавляя желание как-нибудь еще утешить подругу.
– «Держись, Ян»! – по-обезьяньи гримасничая, противным голосом передразнила Нина. – Ты держись, но подальше! На чужой каравай рот не разевай! – выкрикнула она, уже будучи утянута внутрь лифта. После чего двери его закрылись, и Орловы остались одни. Молча заперли квартиру, прошли в комнату, не глядя друг на друга.
– Даже не знаю что сказать, – смущенно усмехнулась Яна. – Честно говоря, не ожидала от тебя.
– Это ты мне говоришь?! – изумленно гаркнул Петя. – Ты – мне? Когда я застал вас вдвоем в постели!
– Не ты, а твоя любовница, – парировала Яна.
– Тебе бы хотелось, чтобы и я присутствовал? Уж извини. А про нас вы могли и не узнать. Просто показалось несправедливым, что Нина вас разносит, когда мы и сами, в общем-то…
– Нинон зарвалась, – согласилась жена. – Петь, ну ты извини меня. А может… – Она замолчала.
– Что?
– Тебе Нина очень нравится?
– Ну как сказать…
– Ну мне, например, Толя нравится. Очень.
– Вообще-то мне Нина тоже.
– Так, может, все это к лучшему?
– Хочешь сказать, чтобы и дальше так… – округлил глаза Петр.
– Еще чего! Это уже вообще какой-то разгул аморальности. Я думаю, может, рокировку…
– Это как?
– Ну, обмен фигур.
– Каких фигур?
– Тебя передвинуть к Нинке, если так понятнее. А Толю – ко мне.
– А-а… Но ты уверена?
– Ну сам смотри, ведь вы с Нинкой более гармоничная пара. Оба такие земные, практичные… шумные…
– А ты?
– И мы с Толей пара. У нас тоже много общего.
– Я не знаю. Все так неожиданно.
– Петь, тут одно из двух: либо мы остаемся в прежних союзах – и тебе придется забыть о Ниночке…
Петя вскинул на Яну испуганные глаза.
– …Либо вы с ней остаетесь вместе, а с нами разводитесь.
– Ну… если так получается…
В это время в семье супругов Гельман тоже обсуждалась сложившаяся ситуация. Набушевавшаяся Ниночка прекратила кричать и, будучи отходчивой, попыталась мирно объясниться с Толей.
– Все-таки не ожидала от тебя этого, – вздохнув, пожаловалась она мужу.
– Я мог бы сказать тебе то же самое, – заметил Толя.
– Знаешь, это разные вещи, – не согласилась Нина.
– Почему же?
– Ну хотя бы потому, что с тобой трудно жить – а со мной легче легкого.
Толя только хмыкнул.
– Не понимаю, чему ты улыбаешься, – пожала плечами Ниночка. – У нас ведь как? Все на мне! Я весь дом тяну, все хозяйство. А ты живешь беззаботной жизнью, что-то делаешь, только если вдруг захотелось для разнообразия поделать. А как на дачу ехать – у тебя всегда какая-нибудь выставка концептуальной живописи или уж не знаю что там еще. Деньги ты, конечно, зарабатываешь, но, опять же, вовсе не считаешь это своей обязанностью. Можешь немыслимые суммы спустить на какую-нибудь дурацкую антикварную книжицу. Так что, чтобы жить с тобой, нужно иметь такой ангельский характер, как у меня!
Толя опять усмехнулся.
– И нечего тут улыбаться! – взъярилась Ниночка. – Это я у нас все должна и обязана – и зарабатывать, и по дому шустрить, и дачу содержать, и обо всех приобретениях заботиться! Ты-то живешь в свое удовольствие!.. И вообще, – выпустив пар, спокойнее продолжила она: – Мне, как идеальной женщине, обидно, что, после того как я столько тебе всего прощала, ты же еще мне и изменил! Сам рассуди, кто из нас прав, – добавила Ниночка, принявшись переодеваться. Она сняла платье, желая заменить его на домашний халат, и Толя машинально разглядывал ее круглые гладкие плечи и руки, плотное женственное тело, обтянутое кружевом белья, и невольно сравнивал всю эту роскошь с эфемерной тонкостью Яны, которая так его манила. «Все-таки у Нинки склонность к полноте, – подумал отстраненно. – Когда-нибудь это проявится отчетливо».