Банда Буденного скоро разрослась в бригаду, потом в конный корпус. Москва дала ему комиссаров и хорошего начальника штаба. Повышаясь в чинах и будучи командующим, Буденный в операционные дела и в командование не вмешивался. Когда штаб спрашивал его мнение по поводу задуманной операции, он неизменно отвечал: «А это вы как знаете. Мое дело – рубать».
Во время гражданской войны он «рубал» и беспрекословно слушался приставленных к нему и командовавших им Сталина и Ворошилова. После войны он был сделан чем-то вроде инспектора кавалерии. В конце концов как-то решили пустить его на заседание знаменитого Политбюро. Моя память точно сохранила это забавное событие.
На заседании Политбюро очередь доходит до вопросов военного ведомства. Я распоряжаюсь впустить в зал вызванных военных, и в том числе Буденного. Буденный входит на цыпочках, но сильно грохоча тяжелыми сапогами. Между столом и стеной проход широк, но вся фигура Буденного выражает опасение – как бы чего не свалить и не сломать. Ему указывают стул рядом с Рыковым. Буденный садится. Усы у него торчат как у таракана. Он смотрит прямо перед собой и явно ничего не понимает в том, что говорится. Он как бы думает: «Вот поди ж ты, это и есть то знаменитое Политбюро, которое, говорят, все может, даже превратить мужчину в женщину».
Между тем с делами Реввоенсовета кончено. Каменев говорит: «Со стратегией покончили. Военные люди свободны». Сидит Буденный, не понимает таких тонкостей. И Каменев тоже чудак: «Военные люди свободны». Вот если бы так: «Товарищ Буденный! Смирно! Правое плечо вперед, шагом марш!» Ну, тогда все было бы понятно. Тут Сталин с широким жестом гостеприимного хозяина: «Сиди, Семен, сиди». Так, выпучив глаза и по-прежнему глядя прямо перед собой, просидел Буденный еще два-три вопроса. В конце концов я ему объяснил, что пора уходить.
Потом Буденный стал маршалом, а в 1943 году даже вошел в Центральный Комитет партии. Правда, это был ЦК сталинского призыва, и если бы Сталин обладал чувством юмора, он бы заодно, по примеру Калигулы, мог бы ввести в Центральный Комитет и буденновского коня. Но Сталин чувством юмора не обладал.
Надо добавить, что во время советско-германской войны ничтожество и Ворошилова, и Буденного после первых же операций стало так очевидно, что Сталину пришлось их отправить на Урал готовить резервы».
Несомненно, все, что относится в мемуарах Бажанова к периоду Гражданской войны, отражает не его личный опыт общения с Буденным, а те слухи, которые циркулировали среди верхушки советского общества по поводу командарма Первой конной. Так что ручаться за дословную передачу слов Буденного, конечно, нельзя. Что-то здесь идет от рождавшихся уже тогда анекдотов «буденновского цикла». Но вот зарисовка «Буденный на Политбюро» сделана явно с натуры. В целом же свидетельство Бажанова прекрасно передает восприятие фигуры «первой шашки республики» советской политической элитой. Семен Михайлович выглядит в этих пристрастных мемуарах каким-то опереточным персонажем, этаким ряженым в кругу вождей, лихим рубакой, ничего не смыслящим ни в стратегии, ни в тактике.
Ну, насчет тактики мы уже убедились на примере ряда сражений Гражданской войны, что это не так. Буденный показал себя хитрым и достаточно умелым кавалерийским тактиком. Но ни стратегом, ни политиком он, безусловно, не был. Да и на кадровые и организационные решения в Красной армии Буденный, разумеется, не влиял – это была декорация, призванная продемонстрировать народу народный характер его любимой армии.
Фрунзе поручил Буденному подготовить боевой устав кавалерии. Так появился на свет «Временный боевой устав конницы РККА». Кавалерия признавалась самостоятельным родом сухопутных войск. Ее основными качествами считались подвижность, свобода маневра, способность атаковать в конном строю, ошеломляя противника. Необходимыми условиями действий кавалерии считались сильная огневая поддержка и внезапность.
Несомненно, это был продукт коллективного творчества. Сам Буденный его конечно же не писал – трудились над ним в основном военспецы-штабисты, еще не изгнанные окончательно из РККА. Но, по крайней мере, Семен Михайлович его одобрил. То, что предлагалось новым уставом, вполне отвечало реалиям 20-х годов. Хотя атаки в конном строю уже тогда можно было применять только против слабого противника, вроде китайцев и афганцев, почти не имевших тяжелого вооружения. Атаки же против обороны, обладавшей огневой мощью хотя бы германской армии периода Первой мировой войны, были форменным самоубийством. В Гражданскую войну конечно же плотность орудий и пулеметов на километр фронта была во много раз меньше, чем в Первую мировую. Поэтому кавалерия чувствовала себя вольготно и претендовала на роль основной ударной силы.
Однако, учитывая потенциальные возможности великих держав, с которыми Красная армия могла столкнуться в новой мировой войне, будущая война должна была скорее напоминать Первую мировую, а не Гражданскую. А в такой войне кавалерия могла играть лишь сугубо вспомогательную роль. Но на это Буденный, искренне любивший кавалерию и лошадей, согласиться никак не мог. Он и новые бронетанковые части собирался по возможности включать в состав кавалерийских дивизий и корпусов. Что еще важнее, идею о тесном взаимодействии танков и кавалерии при организационном главенстве последней разделял и Ворошилов. А это тормозило организационную эмансипацию бронетанковых войск.
На Буденного также возложили инспектирование конных заводов. В результате Гражданской войны их число существенно сократилось и кавалерии не хватало хороших лошадей. По части совершенствования коневодства Буденный предложил выделить крестьянам хороших племенных коней, чтобы они были сами заинтересованы в разведении их для поставок армии. Предложение было принято в виде единого государственного плана использования племенного материала. На разведение породистых лошадей крестьянам выделялись специальные кредиты.
Под руководством Буденного в ряде районов страны были созданы табунно-ремонтные заводы с наиболее передовыми по тому времени методами разведения и выращивания лошадей. Такие коневодческие хозяйства появились в Заволжье, задонских степях и ряде степных районов азиатской части страны. Все эти меры привели к тому, что кризис в коневодстве, вызванный большой убылью хороших лошадей в период Гражданской войны и разрухи, постепенно миновал. В результате в годы Великой Отечественной Красная армия получила более трех миллионов первоклассных лошадей. Они использовались не только и не столько для кавалерийских корпусов, а главным образом для гужевого транспорта, на котором основывалось снабжение войск, особенно в первые два года войны. Здесь Буденный, безусловно, занимался своим любимым делом и достиг определенных успехов. Стоит добавить, что с его именем связана знаменитая буденновская порода лошадей, выведенная на основанных им конных заводах имени Буденного и имени Первой конной в Ростовской области. Правда, фактически эта порода появилась еще в начале XX века.
Надо отдать должное Семену Михайловичу: своих подчиненных он старался всячески защищать, даже в период массовых репрессий. Так, в 1938 году Буденный добился от Сталина освобождения почти всех директоров конных заводов, арестованных Ежовым. По свидетельству третьей жены маршала Марии Васильевны, «когда стали сажать в тюрьму начальников конных заводов – а они были в основном заслуженные люди, революционные бойцы, – Семен Михайлович пошел к Ворошилову защищать их, тот послал его к Сталину. Семен Михайлович рассказывал, как он прямо в лицо Сталину сказал:
– Сегодня сажают тех, кто защищал революцию. Значит, надо сажать и меня. И вас.
Сталин ответил:
– Ты, Семен, совсем с ума сошел».
Возможно, что-то в этом разговоре Буденный по своему обыкновению и присочинил, но остается фактом, что многих директоров конезаводов он действительно спас от расправы.
В 1927 году оппозиция во главе с Троцким и Зиновьевым была окончательно разгромлена, ее сторонники изгнаны из армии или смещены с руководящих постов. После этого Ворошилов, Буденный и другие представители особо близкой к Сталину «конармейской» группировки развернули активную борьбу с конкурирующей группировкой во главе с Тухачевским. Эту группировку условно можно назвать «пехотной».
В 20-е годы зарождался культ Буденного как первой шашки республики, сына крестьянина-бедняка, благодаря возможностям, предоставленным советской властью, и мудрому руководству со стороны коммунистической партии ставшего одним из виднейших полководцев Гражданской войны.
Особенно способствовали популяризации образа Буденного песни о Первой конной и ее бравом командарме, которые сам Семен Михайлович очень любил распевать в дружеском застолье. Наряду с «Маршем буденновцев» на слова Д'Актиля широкое распространение получил написанный в 1923 году известным поэтом Николаем Асеевым «Марш Буденного» (музыку к нему создал А. Давиденко):
С неба полуденного
жара – не подступи.
Конная Буденного
раскинулась в степи.
Не сынки у маменек
в помещичьем дому,
выросли мы в пламени,
в пороховом дыму.
И не древней славою
наш выводок богат —
сами литься лавою
учились на врага.
Пусть паны не хвастают
посадкой на скаку, —
смелем рысью частою
их эскадрон в муку.
Будет белым помниться,
как травы шелестят,
когда несется конница
рабочих и крестьян.
Все, что мелкой пташкою
вьется на пути,
перед острой шашкою
в сторону лети.
Не затеваем бой мы,
но, помня Перекоп,
всегда храним обоймы
для белых черепов.
Пусть уздечки звякают
памятью о нем, —
так растопчем всякую
гадину конем.
Никто пути пройденного