одним из немногих партийцев, кто спокойно улыбался в свои роскошные, хотя и подкрашенные усы, и на следующем, XVIII партсъезде в 1939 году. А почти все, кто когда-то смеялся над ним, сгинули навеки в лубянских подвалах.
В 1936 году статью «Дружнее драться за подъем коневодства», написанную для газеты «Советская Киргизия», Буденный завершил такими словами: «Центральным лозунгом нашей работы в области коневодства должна быть борьба за ускоренное воспроизводство, за такое население республики конем, при котором все нужды колхозов, колхозников, единоличников и государства были бы удовлетворены целиком и полностью. Конь – наш верный помощник в боях за социализм, и забывать о нем, пренебрегать им никто не имеет права. Стахановцы, ворошиловские кавалеристы, вся огромная армия работников коневодства, все руководители партийных и советских организаций должны по-большевистски драться за подъем коневодства. Советская Киргизия по развитию коневодства должна быть одной из самых передовых республик в Стране Советов».
Ясное дело, статью писал не сам Семен Михайлович, у которого для подобной ерунды не было ни времени, ни литературных способностей, а его референты. Может быть, они специально хотели поиздеваться над свежеиспеченным маршалом, потому что у нормального читателя пассажи, подобные процитированным, могли вызвать только улыбку. А может быть, дело здесь просто в стиле 30-х годов, когда подобные штампы теми, кто их творил, воспринимались вполне серьезно.
Постепенно рос Буденный и в военной иерархии, но тут его обязанности в основном были бюрократического свойства. В 1934 году после упразднения Реввоенсовета и преобразования Народного комиссариата по военным и морским делам в Народный комиссариат обороны Буденный, оставаясь инспектором кавалерии, стал членом Военного совета при наркоме Ворошилове и председателем высшей аттестационной комиссии командного состава.
О том, как воспринимали Буденного в войсках, хорошее представление дают мемуары Г. К. Жукова. В 1935 году Буденный лично прибыл вручать орден Ленина 4-й кавалерийской дивизии, которой командовал Георгий Константинович. Семен Михайлович обратился к бойцам с дежурной речью: «Будьте достойны тех, кто в годы Гражданской войны прославил вашу дивизию. У нас есть еще немало врагов, и нам следует быть начеку. Орден Ленина – это награда за все ваши труды, но она и зовет вас, товарищи, к новым делам во имя интересов нашей трудовой республики…» В мемуарах Жуков не пожалел иронии: «С. М. Буденный умел разговаривать с бойцами и командирами. Конечно, занятий, учений или штабных игр с личным составом он сам не проводил. Но ему это в вину никто не ставил. Хотя, конечно, это было большим минусом в его деятельности. Видимо, считали, что Семен Михайлович теперь больше политическая фигура, чем военная».
Глава восьмаяПРЕДВОЕННЫЕ ГОДЫ
20 ноября 1935 года Буденный стал одним из первых пяти маршалов Советского Союза вместе с Ворошиловым, Тухачевским, Егоровым и Блюхером. В статье о первых маршалах виднейший советский публицист Михаил Кольцов так отозвался о Буденном: «Чудесный самородок, народный герой, поднявшийся из крестьянских низов, овеянный легендой Семен Михайлович Буденный – разве его врожденное умение руководить огромными конными массами не вписало его имя навсегда в историю?»
На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года Буденный был членом комиссии, санкционировавшей исключение из партии и арест Н. И. Бухарина и А. И. Рыкова. Кстати, Якир, бывший членом этой же комиссии, голосовал не только за арест, но и за расстрел бывших вождей оппозиции. При обсуждении вопроса о Бухарине и Рыкове Буденный выступил «за исключение, предание суду и расстрел», а в мае 1937 года при опросе об исключении из партии M. Н. Тухачевского и Я. Э. Рудзутака написал: «Безусловно – за. Нужно этих мерзавцев казнить».
Как известно, прологом к делу Тухачевского послужила ссора во время банкета после парада 1 мая 1936 года. Тогда после изрядной дозы горячительных напитков Ворошилов, Буденный и Тухачевский заспорили о делах давних: кто же был виновником поражения под Варшавой, а затем очень скоро перешли на современность. Тухачевский обвинил бывших руководителей Конармии, что они на ответственные посты расставляют лично преданных им командиров-конармейцев, создают собственную группировку в Красной армии. Ворошилов раздраженно бросил: «А вокруг вас разве не группируются?»
О том, что было на банкете, а потом на Политбюро, Ворошилов рассказал 1 июня 1937 года на расширенном заседании Военного совета, целиком посвященном «контрреволюционному заговору» в РККА: «В прошлом году, в мае месяце, у меня на квартире Тухачевский бросил обвинение мне и Буденному, в присутствии т.т. Сталина, Молотова и многих других, в том, что я якобы группирую вокруг себя небольшую кучку людей, с ними веду, направляю всю политику и т. д. Потом, на второй день, Тухачевский отказался от всего сказанного… Тов. Сталин тогда же сказал, что надо перестать препираться частным образом, нужно устроить заседание П. Б. (Политбюро) и на этом заседании подробно разобрать, в чем тут дело. И вот на этом заседании мы разбирали все эти вопросы и опять-таки пришли к прежнему результату». Тут подал реплику Сталин: «Он отказался от своих обвинений». – «Да, – повторил Ворошилов, – отказался, хотя группа Якира и Уборевича на заседании вела себя в отношении меня довольно агрессивно. Уборевич еще молчал, а Гамарник и Якир вели себя в отношении меня очень скверно».
В связи с начавшейся чисткой в армии Сталин особенно нуждался в поддержке своих друзей из конармейской группировки. И выдвинул Буденного на один из ключевых постов. В мае 1937 года, когда вовсю шли аресты участников мнимого «военно-фашистского заговора», он предложил назначить Буденного командующим войсками Московского военного округа. К тому времени предложения Сталина уже стали приказами, и 6 июня, за несколько дней до суда над Тухачевским, маршал приступил к исполнению новых обязанностей с освобождением от прежней должности начальника инспекции кавалерии. Основная роль Буденного на новом посту, несомненно, сводилась к чистке округа от врагов народа. Начальником штаба МВО при Буденном состоял А. И. Антонов – будущий генерал армии и начальник Генерального штаба. Вероятно, он фактически и решал все оперативные вопросы руководства округом. Семен Михайлович же по большей части проверял на лояльность кадры.
11 июня 1937 года Буденный в составе Специального судебного присутствия осудил на смерть Тухачевского, Якира, Уборевича, Корка и их товарищей. В записке Сталину об этом процессе Семен Михайлович писал: «Тухачевский пытался популяризировать перед присутствующей аудиторией на суде как бы свои деловые соображения в том отношении, что он всё предвидел, пытался доказывать правительству, что создавшееся положение влечет страну к поражению и что его якобы никто не слушал. Но тов. Ульрих, по совету некоторых членов Специального присутствия, оборвал Тухачевского и задал вопрос: как же Тухачевский увязывает эту мотивировку с тем, что он показал на предварительном следствии, а именно, что он был связан с германским генеральным штабом и работал в качестве агента германской разведки еще с 1925 года. Тогда Тухачевский заявил, что его, конечно, могут считать и шпионом, но что он фактически никаких сведений германской разведке не давал…»
Буденный также отметил: «Тухачевский с самого начала процесса суда при чтении обвинительного заключения и при показании всех других подсудимых качал головой, подчеркивая тем самым, что, дескать, и суд, и следствие, и всё, что записано в обвинительном заключении, – всё это не совсем правда, не соответствует действительности. Иными словами, становился в позу непонятого и незаслуженно обиженного человека, хотя внешне производил впечатление человека очень растерянного и испуганного. Видимо, он не ожидал столь быстрого разоблачения организации, изъятия ее и такого быстрого следствия и суда…»
Буденный знал, что Тухачевский собирался добиться смещения его с Ворошиловым с высоких постов, и видел в нем своего врага. Вряд ли Семен Михайлович верил, что Тухачевский – заговорщик и шпион, вся биография Михаила Николаевича заставляла поставить этот тезис под сомнение. Правда, после реабилитации Тухачевского и других Буденный оправдывался: «Люди на следствии и на суде признавались в самых страшных преступлениях! Как я мог не поверить». Но на самом деле Буденный предрешил их участь уже до суда, когда одобрил арест Тухачевского. А на суде, как он однажды признался, просто выполнял волю Сталина.
Признание это последовало при следующих обстоятельствах. В начале 1960-х годов военному историку В. Д. Поликарпову довелось быть редактором второго тома буденновских мемуаров «Пройденный путь». Он так вспоминал о своей встрече с маршалом: «Адъютант, он же литературный работник Буденного, полковник Молодых, с нарочито серьезным взглядом, будто предупреждающим: „Вот сейчас он вам задаст“, провел нас в большую залу, уставленную посередине столами буквой „Т“. Навстречу, из-за большого письменного стола вышел декоративно-петушистый, с развесистыми усами невысокий мужичок, подал руку первому шедшему, начальнику Воениздата генералу Копытину, затем – поочередно его заместителю полковнику Маринову, главному редактору мемуарной редакции полковнику Зотову, наконец, мне, тогда подполковнику.
– Ну-с, с чем приехали? – спросил маршал. – Садитесь!
Вслед за нами вошел и тоже сел за длинный стол второй «литработник» – отставной полковник-кавалерист С. В. Чернов.
– Мы должны предварительно доложить вам, товарищ маршал, наше первое мнение, – начал Копытин, – и договориться о дальнейшей работе над рукописью…
– А какая там еще работа? Там все сделано. Ведь так? – обратился маршал к Чернову.
– Как будто старались… – ответил тот.
– Ну вот, пусть редактор доложит… – добавил Маринов.
Я взял написанное заключение (оно занимало чуть больше страницы машинописного текста) и стал внятно, с акцентом в нужных местах, читать.