Делать этого мне совершенно не хочется. За сегодняшний день присутствия Мейхера в поле моего зрения настолько много, что все эти уловки с намеренной тактильностью даже у меня уже вызывают тошноту.
— Может, подашь?
— Ты меня отвлекаешь, — произносит, занося ручку над полем для решения.
Злюсь. Тянусь к тесту. Хватаю лист и отодвигаюсь подальше от Мейхера. Сажусь полубоком, закинув ногу на ногу.
Пока считаю, бросаю взгляд на Ритку.
Еще одна деталь, что не дает покоя с самого утра, — появившаяся Алексеева. Лизка была права, Рита уже вернулась из Эмиратов. И на удивление, класс с ее появлением вдруг как-то потеплел к троице, которую буллит все эти дни. Неспроста явно. Они что-то задумали. Что-то, что случится на вечеринке.
Слышу шевеление за спиной. Это Мейхер поднимается со стула.
Наблюдаю за тем, как он сдает свой тест за десять минут до конца урока и выходит из класса. Я же жду, когда справится Алексеева. Нам нужно поговорить. Нетерпеливо барабаню пальцами по ножке стула. Я уже все решила, но вот Ритка копается до самого звонка, а в коридоре быстро растворяется в толпе школьников.
В свете моей переписки от лица Мейхера с Понамаревой я должна предупредить Алексееву ни в коем случае не соглашаться идти на эту чертову вечеринку. Ни ее, ни ребят, с которыми она дружит. Весь квартет ждет явно что-то очень нехорошее на этом «празднике».
Как только нахожу темную макушку взглядом, понимаю, что Лиза меня опередила. Стоит рядом с Ритой у окна в конце коридора, ярко жестикулирует и улыбается, со стороны может показаться, что даже искренне. Словно это не она называет Ритку за глаза страхолюдиной и вечно ржет над ее весом.
Если я сейчас к ним подойду, то могу спалить себя же. Разозлюсь, ляпну что-то лишнее…
Не думаю, что Понамаревой нужно знать, что этой ночью с ней переписывалась я, а не Арс.
Решаю выждать. Спускаюсь в столовую, беру себе кофе, овощной салат и пирожное. Занимаю место за столиком, куда вынудили пересесть ребят.
Уварова, Шилов, Панов и Алексеева появляются минут через пятнадцать.
Рита хмурится, когда видит, что их прежние места теперь заняты. Квартет переглядывается, и Сёма Шилов поясняет:
— Мы тебе про это и говорили.
Ритка выдвигает для себя стул. Присаживается.
— Это все из-за новеньких, да?
— Не без участия Понамаревой, — подмечает Сёма.
— Он ее заставляет, — немного сконфуженно выдает Рита.
А вот это уже интересно. Навостряю уши.
— С чего ты так решила? — интересуется Панов.
— Она мне сама рассказала, но просила никому не говорить, — Ритка переходит на шепот. — Она его боится. Сами видите, что в школе происходит.
После этих слов у меня глаза вот-вот из орбит вылезут. Жую свой салат, а у самой в голове не укладывается, когда все успело зайти так далеко?!
Лиза на отлично провела разъяснительные работы. Конкретно так промыла Алексеевой мозги. Как много ее скрытых талантов я не знала, оказывается. Мейхер, конечно, козел, но Лизке и самой в кайф новый уклад. Она в своем извращенном желании поиграть сейчас кого угодно превзойдет.
Чувствую, что на меня смотрят. Поворачиваю голову. Четыре пары глаз скоро пробуравят во мне дыру.
— Что? — тянусь к чашке кофе.
— Зачем ты села с нами?
Алексеева спрашивает таким тоном, будто это я виновата в их бедах. Будто это я травлю ее друзей уже неделю.
— В смысле?
— Ты в хороших отношениях с неразлучниками, тебя они никогда не презирали. Беляков слюни по тебе пускает, вся команда по баскету тоже твои друзья, даже с новенькими ты успела задружиться, — не без ехидства перечисляет Алексеева.
— Потому что я не поддерживаю все, что тут происходит. И вам советую на эту вечеринку не ходить. Пономарева врет. Красиво говорит, но…
— Правда? А может, это ты хочешь выслужиться перед Мейхером, а, Май? Сидишь тут, уши греешь, а потом все ему докладываешь?!
— И зачем это мне, раз я со всеми в таких хороших отношениях?
— Ты в него влюблена!
Поперхнувшись кофе, начинаю кашлять. Когда речь возвращается, в глазах до сих пор стоят слезы. Я кашляла на всю столовую, как кашалот.
— Чего? Ты там совсем уже ку-ку? — кручу пальцем у виска.
— Может быть, но это ты сидишь с ним за одной партой весь сегодняшний день.
— Он сам подсаживается.
— Ну-ну.
Набираю в грудь побольше воздуха. Что-то им сейчас доказывать особого смысла не вижу. Рита верит Лизе. Пономарева намеренно настроила их против меня. Причина очевидна. Мейхер, чтоб его. Вот кто в него, кажется, влюблен. Она, не я.
Лиза решила гадить мне исподтишка. У нас с ней конфликтов раньше не случалось, но тем не менее подругами мы никогда не были. Скорее, между нами всегда веяло легкой прохладой.
Лиза любит быть в центре внимания, часто несет всякую чушь, а я не могу промолчать, если кто-то мелет откровенный бред. Мы вечно пререкались. Но чтобы устраивать подлянки, это впервые…
— Мне без разницы, что ты там себе придумала или кого послушала. Одно я знаю точно: если вы пойдете на эту вечеринку, то с вероятностью в сто процентов пожалеете.
— Это угроза? — подключается Панов.
Артур смотрит на меня исподлобья. Они с Шиловым и Алексеевой с первого класса дружат. Глупо думать, что он прислушается ко мне, а не к Ритке.
— Я же говорю, выслуживается перед новеньким, — повторяет Рита. — Сидит тут, вся такая святая, а сама хочет сделать нас не просто изгоями, а…
— Боже, — перебиваю этот бред, накрываю лоб руками, а потом давлю на глаза пальцами. — Это дружеский совет. Но вы вправе поступить, как считаете нужным.
Собираю пустую посуду на поднос и выхожу из-за стола.
— Что и требовалось доказать, — летит мне в спину.
Сильнее сжимаю поднос и направляюсь к стойке для грязной посуды.
Уже у двери чувствую взгляд. Между лопаток в этот момент разгорается настоящий пожар, мельком поворачиваю голову. Смотрю через плечо.
Арс пялится на меня в упор. На губах усмешка. Сидит, развалившись на стуле, и делает вид, что слушает болтовню Пономаревой.
Остаток дня я прихожу в класс самой последней и каждый раз занимаю любую свободную парту, а не свою, за которой, конечно, уже сидит Арсений.
Пусть, в конце концов, влюбленным дураком, если пошел такой слушок о нас, уже выглядит он, а не я.
После занятий звоню маме и сообщаю, что уже освободилась.
— Май, я минут через двадцать буду. В салон заезжала, там снова черт-те что.
— Хорошо. Буду ждать тебя на парковке.
Отключаюсь и, застегнув школьный пиджак на все пуговицы, выхожу на улицу.
Лиза под ручку с Антохой идет следом. Все втроем притормаживаем на крыльце, чуть в стороне от двери.
— Да-да, будет супер, — хохочет Лизка, а потом зыркает на меня.
Вижу у нее в глазах килотонны злости, которую она изо всех сил пытается скрыть за белоснежной улыбкой.
Очень хочется спросить, что за чушь она наплела Рите. Разлепляю губы даже, но в самый последний момент себя останавливаю.
Бросаю взгляд на открывшуюся дверь. Она-то меня и отвлекает окончательно.
Марат выходит на крыльцо, огибает Тоху с Лизой и останавливается рядом со мной.
— Все в силе? — спрашивает, абсолютно не обращая внимания на ребят. Для него их здесь будто нет.
— Да. Да. В семь. Я помню, — улыбаюсь, а потом зачем-то касаюсь ладонью его предплечья. Сама не знаю, почему так делаю. Но в моменте кажется, словно ищу поддержки.
Лизкино лицо тут же вытягивается. Тоха тоже пялится с таким видом, будто падающий метеорит видит.
Мейхер кивает. Улыбается. Вскользь касается моих пальцев и практически сразу сбегает вниз по ступенькам.
Когда смотрю в спину уходящему Марату, понимаю, что Арс все это время стоял у машины, которая за ними приехала. И судя по выражению его лица, мое общение с Маратом ему не нравится.
В семь, как и договаривались, приезжаю во «Время вышло».
Как назло, на улице начинается дождь, от такси до козырька ресторана передвигаюсь на бегу. Оказавшись внутри, стряхиваю мелкие капли с примятых дождем локонов. Марата и его девушку нахожу сразу. Совпадение, но, когда я забегаю сюда перекусить, всегда занимаю этот же круглый стол недалеко от окна.
Лавирую по проходу и еще в пути прошу меню у официанта, прихватив с собой папку, зажимаю ее под мышкой и, откинув волосы за спину, останавливаюсь у диванчика, на котором сидит таинственная Тая.
— Всем привет, — кладу меню на стол. — Я Майя, — улыбаюсь, обращаясь к девочке.
— Таисия.
— Приятно познакомиться.
Прежде чем сесть, чуть-чуть подтягиваю свои широкие джинсы. Весь день ходила и светила в школе синяком через колготки. Поехать в юбке по магазинам было бы перебором.
Бросаю сумку на полукруглый диванчик, расстегиваю пуговицу пиджака, поддергиваю вверх манжеты торчащей рубашки, а когда поднимаю взгляд, понимаю, что и Марат, и Тая все это время за мной наблюдали.
— Там дождь, — выдаю первое, что приходит в голову.
Они переглядываются и слегка неуклюже кивают. Чувствую, как между нами тремя повисает напряжение. То самое, когда надо о чем-то говорить, но тему подобрать сложно. Нужно привыкнуть друг к другу.
Улыбаюсь, а мозг в этот момент анализирует. За эту неделю Арс занимался полнейшей ерундой, но, несмотря на это, общался с одноклассниками, в своих корыстных целях, но все же. А вот Марат даже с кем-то болтающим после первого дня в школе мной замечен не был.
Немного поразмыслив, решаю все же с чего-то начать. Разрядить обстановку, так сказать.
— Слушай, — обращаюсь к Марату, — я видела почти все фильмы с твоей мамой. Можешь попросить у нее для меня автограф?
Тая удивленно переводит взгляд на Мейхера.
— Твоя мама — актриса?
— Мирослава Дибич, — выдаю с улыбкой. — Ты не знала? Мы с мамой сейчас досмотрели сериал, тот, что про маньяка, и…
Мейхер бросает на меня раздраженный взгляд, который в секунды превращается во взгляд побитой собаки.