— Вы ужинать будете? — Реня выключает телевизор, поднимается с дивана, проходясь ладонями по бедрам, чтобы разгладить свои широкие брюки.
— Можно.
— Марата позовешь?
Киваю.
— Может быть, все-таки расскажешь, что за кошка между вами пробежала?
— Как-нибудь потом.
— Не из-за девочки ли? — Регина улыбается.
— В смысле?
— В смысле девочку не поделили.
— А, в этом… Не.
— Ладно, молчун, топай за братом, я пока попрошу, чтобы накрыли.
— Окей.
На лестнице впиваюсь пальцами в перила и намеренно замедляю свои шаги.
Девочку, блин, не поделили. Реня как вывезет, глаза сами собой закатываются. Переступаю сразу через две ступени, а в башке в этот момент звенят слова Панкратовой. Это ее: «Ты должен извиниться!» — уже порядком подбешивает.
Какое ей вообще дело? Больше всех надо, что ли?
У комнаты Марата останавливаюсь. Пялюсь на закрытую дверь секунд тридцать, будто собираюсь с мыслями. Это лишнее, конечно, я прекрасно знаю, что сказать.
Толкаю дверь без стука.
Марат лежит на кровати с книжкой в руках. На мое появление не реагирует.
— Реня зовет ужинать.
— Я не голоден.
— Слушай, — переступаю порог, — ты извини меня. Я же не знал, что она твоя девушка…
— А это что-то меняет?
— Тип да…
— Ясно.
— Слушай, хватит дуться. Если бы сразу сказал, я бы…
— Что, Арс? М? Меня достали твои игры.
— С каких пор? — ухмыляюсь и прохожу вглубь спальни. — До недавнего времени тебе все это тоже было в кайф. Ты активно принимал участие в…
— А теперь не хочу. Противно.
Марат закрывает книгу с хлопком и бросает ее на кровать. Ставит ноги на пол, принимая сидячее положение.
— Ты продолжаешь портить всем жизнь, потому что недоволен своей. Но они в этом не виноваты. Понимаешь?
Беру со стола книгу. Кручу ее в руках. Джефф Грабб «Война братьев».
— Символично.
Марат кривит губы, рывком поднимается с кровати и подходит к окну.
— Я больше в твоих играх не участвую. Можешь на меня не рассчитывать, Арс.
— Без проблем.
Кидаю книгу обратно на стол.
Мы никогда серьезно не ругались. У нас не было ни единого камня преткновения. Никогда. Раньше. Главное слово тут — раньше.
— Реня звала ужинать, — повторяюсь. Распускать здесь сопли на пару нет никакого желания.
Марат поворачивает голову. Сталкиваемся взглядами.
— Расскажи я тебе, что у меня с Таей все серьезно, ты бы не понял. Ты всех презираешь, кроме себя любимого. И любовь тоже презираешь. А она существует. Настоящая.
— Ага, — уголки губ заостряются.
— Что и требовалось доказать, Арс.
Разворачиваюсь и двигаю на выход.
— Отстань от Майи, — бросает мне в спину. — Она классная девчонка.
Замираю на долю секунды, сжимая кулаки. Когда опорно-двигательная система перезапускается, выхожу из комнаты брата без ответа.
Глава 10
Майя
— И что, он прям тебе пластырь купил, а потом до такси проводил? — бормочет Вера. Я заехала к ней буквально на полчасика. Проведать, вручить пакет с фруктами и вживую сказать, что я очень жду ее выздоровления и возвращения в школу.
— Ага, — довольно киваю. — Не так страшен враг, как о нем болтают, — подмигиваю.
— Он, наверное, что-то задумал. Вот и решил тебя к себе расположить, Май…
Естественно, про Марата и его девушку я Вере не рассказала, это не мой секрет. Но вот не описать вчерашнее выражение лица Мейхера, когда он тащил меня до такси, просто не могла. Такие вещи в себе сложно удерживать.
Пришлось, правда, немного приврать, мол, мы случайно встретились в городе.
— Ты так говоришь, будто я поведусь на его радушие, Вера. Может, это вообще мой коварный план, а? Вскружить ему голову, а потом, бац! — хлопаю в ладоши. — Мордой об асфальт, — улыбаюсь, закидывая ногу на ногу, сидя на Вериной кровати.
Мельникова пялится на меня как на привидение.
— Чего? — смеюсь.
— Он тебе нравится? — переходит на шепот. С чего вдруг, неясно. В комнате мы одни.
— Чисто внешне — вполне себе. Внутренне — хуже человека я еще не встречала. Поэтому нет. Не нравится.
Я ни капли не вру. Мейхер симпатичный, бесспорно. Но вот в остальном — ужас, летящий на крыльях ночи. Не представляю, что должно случиться в моей жизни, чтобы я стала близко общаться или дружить с таким, как Арс. Он воплощение всего, что меня отталкивает в людях.
— Ты точно решила ехать на вечеринку? — продолжает допрос подруга. Она сегодня вообще очень странно себя ведет. Любая тема у нас сводится к Мейхерам. К Арсу больше.
— Естественно.
— А родители?
— Без проблем отпустили, с оговоркой, что в двенадцать я буду дома.
Вера уныло вздыхает, втянув шею в плечи.
— Жаль, что я не могу пойти с тобой.
— Ты же вроде была против этой затеи, не?
— Я после двух дней взаперти уже куда угодно ехать готова. Еще и в школу выпишут не раньше четверга. Ты, кстати, не боишься заболеть? У меня температура тридцать семь, еще и чихаю постоянно.
— Не-а. Спать до обеда и на законных основаниях валяться неделю в кровати? Конечно не боюсь!
— Ну тут согласна. Мама на фоне моей болезни взяла мелкую и уехала на городскую квартиру. Боится, что я их заражу. Отец домой только ночью возвращается, так что да, ты права. Болеть — это кайф. Спишь, ешь, сериалы смотришь. Кстати, я тут наткнулась на один трейлер, и прикинь, кого там увидела…
Вера тянется за телефоном, запускает видео и протягивает мне.
— Там на минуте ноль пять.
Быстро перематываю, напарываясь на моську Марата.
— Ничеси. Когда он успел?
— Я, кстати, порылась, оказалось, что он минимум в шести фильмах снимался. Правда, там есть, где он совсем мелкий еще, но прикольно.
— Надеюсь, Арса там нигде не завалялось? — хохочу, падая спиной на кровать.
— Вроде нет. Вообще удобно, когда мать — актриса, путь в кино с пеленок заказан.
— А ты хочешь стать актрисой? — кручу Верин телефон в руках.
— Даже если и так, кто мне позволит? Отец мое будущее на десять лет вперед уже распланировал. С самого выпускного.
— М-да. Печаль.
— А ты так и не передумала поступать на юридический после школы?
— Не-а.
— Серьезно, хочешь быть следователем? Как по мне, это очень опасно.
— Я люблю опасность, — улыбаюсь, — и справедливость.
— А как предки отреагировали? Они же знают?
— Знают. Нормально. Без нравоучений — это ведь моя жизнь. Я лучше знаю, что мне нужно.
Вера кивает, но я вижу, что расстраивается. Не из-за меня, из-за себя. Ей права выбора не дают.
— Все хорошо будет, Вер. Я уверена, что твой отец перебесится. Плюс, — подползаю к ней ближе и перехожу на шепот, — всегда можно совмещать. Заведешь блог, раскрутишься, станешь еще голливудской звездой. В этой индустрии сейчас многие без образования, и им это никак не мешает.
— Ну если только так. По четным — актриса, по нечетным — финансовый аналитик в отцовской компании.
— Класс, — тянусь к Вере с обнимашками. Переглядываемся и заливаемся хохотом.
От Мельниковой уезжаю после обеда. Мама просила быть дома в три как штык. Вот и лечу на всех парах. Пока еду, соображаю, что надену на вечеринку. Это точно должно быть что-то черное. Экстравагантное. Чтобы все штабелями так и падали!
Я иду туда по делу, но красоту и обаяние никто не отменял. К тому же наряжаться я люблю.
Кстати, на тему одежды, еще утром отослала с курьером небольшой подарок для Таи. Пришлось выпытать у Марата ее адрес. Очень надеюсь, что ей понравится.
Домой попадаю без двадцати три. Вылезаю из машины, топаю к веранде и вижу сидящую на плетеном диванчике Лизу. Заметив, что я на нее смотрю, она вскакивает на ноги и широким шагом несется прямо на меня.
— Ты чего ту…
Фраза обрывается на полуслове. Чувствую, как Лизкин палец упирается мне в грудь.
— Арс мой, поняла? — шипит сквозь зубы.
Приходится собрать в кулак все свое самообладание, прежде чем ответить. Иначе закончиться эта встреча может плачевно. Для всех.
— Ты ждала меня под дверью, чтобы рассказать о том, как воздыхаешь по Мейхеру? — улыбаюсь, но незаметно для себя все равно принимаю защитную позу. Руки складываю на груди, одну ногу выставляю чуть вперед. Смотрю Лизе прямо в глаза.
— Панкратова, — Пономарева подходит вплотную. Вторгается в самую интимную зону моего личного пространства. Нагло. Дерзость с ее стороны просто зашкаливает.
Прохожусь кончиками пальцев по своему запястью и, не отводя от Пономаревой взгляд, ставлю ногу так, что теперь носки наших туфель упираются друг в друга. Мы практически скрестили сабли.
Выглядим со стороны как две взбешенные кошки, что вот-вот подерутся.
— Если я еще раз узнаю, что ты с ним трешься…
— Мне уже очень страшно, Лиз. Видишь, как колени дрожат? — хихикаю, плавно откидывая волосы за плечи. — А вообще, сдался мне твой Мейхер.
— Серьезно? А как ты вот это объяснишь, м?
Лиза достает телефон и тычет фоткой мне в лицо.
Кто бы мог подумать, что в городе-миллионнике, на улице, в разгар учебной недели, рядом с нами окажется кто-то из знакомых. Кто-то, нагло запечатлевший на фото, как Мейхер тащит меня на своем плече. Кто-то, закинувший это фото Лизке в личку. Кто-то, знающий о ее чувствах к Арсу. Кто-то, явно недолюбливающий меня.
Смотрю на погасший экран Лизиного телефона. Еще секунду назад там светилось фото, на котором я вишу вниз головой у Арса на плече, заливаясь хохотом. На удивление, он тоже улыбается. Точнее, это все же больше ухмылка, а не улыбка. Но тем не менее выглядит эта фотка очень обманчиво. Будто мы и правда дурачились, как самая настоящая парочка.
От осознания, как это воспринимается со стороны, впадаю в ужас и даже легкое оцепенение. Подташнивает, если честно. Я и Мейхер — это же ходячий анекдот какой-то.
Не хотелось бы никаких сплетен в школе по этому поводу. Хотя, судя по настрою Лизы, она костьми ляжет, чтоб никто об этом не то что не узнал, даже мысли не допустил.