Чем закончил этот кооператив, когда закрылся — сам или помогли, не знаю. Навредить, кажется, особенно не успел.
Бейджик
Начало 90-х, в канун очередной годовщины Международного женского дня вызов «Скорой помощи». Повод: травма головы. Обстановка в квартире примерно такая: мужчина, скажем так, позднего среднего возраста, на вид под 50, приглашает к себе двух влюбленных в него дам. Прелюдия короткая, портвейн быстро кончается. Одну из подруг мужчина ублажает по полной программе. Так, что абсолютно голая мадам после утех лежит на диване, широко раскинув все конечности. Лежит настолько неподвижно, что после появилась мысль — а была ли она жива вообще? Было незаметно никакого движения, разве что на сквознячке покачивался взъерошенный кустик лобковых волос. Ну да черт с ней, успокаивали мы себя после вызова, в конце концов, не к ней нас вызывали и никто ее осматривать не просил. Вызывали к ее подруге. Возраст дал свое, на вторую мадам у влюбленного не хватило сил, и пришлось ее удовлетворить ударом хрустальной пепельницы по голове.
Повезло, удар пришелся по касательной, поцарапав кожу на лбу. Но как бы ни ругали врачей «Скорой помощи», мы люди гуманные, забота о клиенте у нас всегда на первом месте, и к вопросу оказания помощи подходим основательно. Как положено, первичная хирургическая обработка раны. Лезвие безопасной бритвы зажимается в корцанге, 30 секунд, и слипшиеся от крови волосы падают на пол. Под ними оказывается поверхностная ссадина на коже. Перекись, йод, рекомендации:
— Завтра еще раз йодом помажете, поменяете наклейку, к врачу идти не надо.
Последнее повторил трижды, чтоб запомнила.
Мужик не находит слов благодарности:
— Мужики, вы просто, ну я не знаю, вы человека спасли, понимаете: ЧЕЛОВЕКА! Бля, ментам сообщите? Может, не надо, а? — и протягивает десятку.
— Оставь себе похмелиться, насчет ментов можешь не беспокоиться. Ваше дело, мы телефонограммы не шлем.
— Не, ну вы даете, я так не могу, я, это, я отблагодарю, я напишу. Как вас найти?
— Можешь сразу, на Малую Садовую дом один, Центральная станция скорой помощи. Сразу Кириллюка спроси, Ивана Григорьевича. Это главный врач.
— А… Ты, значит, Кириллюк? Точно, я сразу догадался, ты — Кириллюк, я насквозь вижу.
И тут блеснув своим свежеприобретенным ленинским пробором, в прихожей появляется спасенная мадам. Смотрит на себя в зеркало, видит прическу:
— Кириллюк! Сука!
— Не спорю, даже соглашусь.
— Да я тебя сгною, падла! Я тебя найду!
— А чего искать. Третий этаж, приемные дни понедельник и четверг, с трех часов.
Уходим. О продолжении рассказывает зав. подстанцией. Вызывает через неделю:
— Слушай меня… Внимательно слушай. Я все понимаю, но зачем ты стрелки переводишь на главврача? Вчера он мне звонит, в недоумении, что за лысая баба ворвалась к нему в кабинет, спрашивала, где Кириллюк. Он, естественно, сказал, что это я, что вы хотите? А она ему в ответ: «Ты не звизди, Кириллюк высокий, молодой, с волосами, а ты старый плешивый хрен. Где настоящий Кириллюк?» Пришлось охрану вызывать, выводить ее из кабинета. Я сразу поняла, что это твоя работа. Ты зачем главным врачом представляешься?
— Да я не представлялся, это они с чего-то так решили, что я главный.
— Я приказывала всегда бейджик прицеплять, чтоб знали, кто вы. Зачем их вам раздали? Чтобы в кармане носили? Где твой?
— Да вот, — достаю из кармана, — на вызове всегда снаружи приколот.
На бумажке в пластиковом футлярчике приклеена моя фотография, как положено. Под ней подпись: Шмуленсон Моисей Рувимович. Так звали одного приятеля, подарившего мне бейджик. Фотографию переклеил, а имя переписать забыл…
— Что?
— Да вы понимаете, когда какая-нибудь пьянь скандалит, я им показываю, вот. Сначала долго читают, пытаются запомнить, а потом махнут рукой — хрен с ним, чего на него жаловаться.
— Все, уйди от меня, чтоб я тебя не видела, вы у меня доиграетесь, обещаю я вам. И характеристику в ординатуру даже не проси.
Характеристику, правда, мне вскоре дали самую лучшую, чем-то напоминающую представление к Звезде Героя. Логика начальства, впрочем, понятна: получи — только исчезни.
Кашпировский
Телевизор неожиданно крутит передачи про Кашпировского. Странно, что вспомнили, но все оказалось просто — у кумира идиотов, целителя юбилей. Оказывается, жив еще, вполне бодрый старичок, 75. На одном из каналов дискуссия: в чем причина феномена Кашпировского? Какой тут к черту феномен? Феномен в стране мудозвонов. Пик популярности — конец 80-х. В то время народ готов поверить всем, кто сулит халяву и перемены к лучшему. И во все — от воды, заряженной живительной энергией Алана Чумака, до бредовых речей лысого генсека, твердящего про плюрализм и новое мЫшение. И в то, что стоит только избавиться от партократов, как все заживут по-новому, то есть хорошо. И Запад нам поможет. А уж поверить рядовому психотерапевту из телевизора совсем не сложно. Поверить в чудесные случаи исцеления, как после сеансов вставали паралитики, как рассасывалось все, что только могло рассосаться, от бородавок и рубцов после операций до трупных пятен и судовой буфетчицы Маши, которая раньше сосала только у капитана, а после его сеансов у всей команды. Короче, народ был готов к восприятию чуда. Готов настолько, что примерно с десяток зрителей в городе после каждого сеанса так и оставались в креслах перед экранами телевизоров, ждать приезда агентов из похоронного бюро.
Вспомнились питерские гастроли целителя. Ночь, около часа. Театральная площадь в Питере перекрыта. На площади толпа народа, гаишники направляют транспорт в объезд. В консерватории выступает Кашпировский. Билетов не достать, зал не вмещает всех желающих. Народ стоит всю ночь, надеясь, что и сквозь стены пройдет частичка благодатной энергии. Нормальная в те годы картина. В стороне, у касс Мариинского театра, на складном стульчике сидит старушка. Добрые люди вызывают к ней «Скорую». Может, с сердцем плохо? Может, сумасшедшая, чего ночью-то на улице сидеть у Мариинского театра? Спрашиваю: «Чего сидите, бабушка?» — «Да вот, завтра премьера в театре, хотела билеты достать, очередь заняла». Понятно, для тех, кто собрался на площади в надежде попасть внутрь консерватории, на выступление целителя, а нет, так просто постоять, улавливая кванты чудодейственной энергии, прошедшей сквозь стены, желание попасть в оперный театр — признак безумия.
На память о Кашпировском у меня осталось изделие, названное его именем. В лихие времена ездить на «Скорой» по ночам без оружия было неразумно. Оружием служила обычная милицейская дубинка, слегка укороченная, для удобства оперировать в тесных квартирах и в салоне автомобиля. Но внутри была просверлена дырка, не поперек, а вдоль. Это был труд, тяжелый труд, но он принес плоды. Внутрь был намертво забит обрезок арматуры. Сочетание веса и эластичности давало поразительный результат. По силе воздействия на горячие головы пациентов, желающих пройти сеанс, мой Кашпировский превосходил в разы живого Анатолия Михайловича. Даже в руках начинающего пользователя. Главное было не увлечься и вовремя прекратить курс психотерапии.
А потом Кашпировский неожиданно исчез, пропал. Ходили разные слухи. От одной из версий остался анекдот.
На Кашпировского наехали бандиты.
— Слышь, ты, будешь нам бабло отстегивать.
— Да нате, обосритесь.
Бандюки срут день, два, три. Приходят снова:
— На, забери свои бабки, сделай так, чтоб мы не срали.
— Хорошо, не срите.
Братаны не срут день, два, три. Приходят снова:
— Слушай, ты нас достал, на тебе еще денег, сделай все, как было.
— Хорошо, пусть будет все, как было.
— Точно будет все нормально? За базар отвечаешь?
— Отвечаю, не ссыте…
Кстати, единственный раз в жизни я видел инфаркт, который случился у пьяного человека. Редкость исключительная, если кто-то говорит иначе, плюньте ему в лицо. Не бывает. Иногда да, но чаще человек выпил уже после начала инфаркта, успокоить боль, или долгое время пьянствовал перед ним. Было так. Шел сеанс Кашпировского, профессор филологии с тестем сидели у телевизора, пили. Посмеивались. Не хватило водки. Тесть, хотя и пожилой, проявил инициативу и сбегал за добавкой. Когда вернулся, зять синего цвета лежал на полу, в шоке. Обширный инфаркт. Я не узнавал, выжил или нет, но когда проезжаю мимо их домика на Мойке, вспоминаю постоянно.
Знаменит в те годы был и Алан Чумак, родившийся в день российского предпринимательства. Возможно, совпадение дат не случайно, предпринимателем Чумак был знатным. Забыл, кем он был по профессии, кажется технарь, каким-то образом связанный с телевидением, что помогло раскрутиться, устраивая всесоюзные оздоровительные сеансы, исцеляя публику своей биоэнергетикой. В конце восьмидесятых сеансы Чумака шли с успехом, и славой он успешно соперничал с Кашпировским. Вначале он самолично торчал в телевизоре, даже иногда говорил слова. Потом стал просто молчать, оказалось, что этого тоже достаточно. После этого вообще только звучала музыка, заряженная его волшебной энергией, и этого тоже хватало. Полагалось перед телевизором ставить банки с водой, заряженная Чумаком вода давала пользу еще долгое время. Только-только появившийся рынок видеопродукции был завален кассетами с записью его сеансов. Кто не имел видеомагнитофона, мог купить аудиокассету с записью заряженной музыки или просто чистую, с надписью: «Молчание Чумака». Но раза в три дороже. Говорят, было много подделок, не верю, люди слушали, помогало. За всю страну не скажу, но половина населения во время сеанса устраивалась у телевизоров, ставила перед экранами все свободные емкости с водой.
Даже попадались доктора физико-математических наук, известные в своих кругах физики-ядерщики, и те старались не пропустить сеанса, на время звучания музыки прекращалось любое движение в квартирах, заряжалась вода. У меня дома сеансы получали все, кроме меня. Но если Кашпировского своим смотреть я не давал, то к Чумаку относился лояльно, вреда от его сеансов не замечалось. «Скорая помощь» не выезжала после выступлений собирать трупы, не было такого массового безумия с тысячными толпами вокруг концертных залов, в которых проходили его выступления. Зачем стоять на морозе, ночью? Купил кассету, сиди дома, слушай тишину.