Но отнюдь не все налогоплательщики покорно выполняли волю вождя и партии и молча несли денежки в кассу ради «роста культуры на селе». Многие колхозники попросту ничего не платили. Благо неуплата налогов – дело не политическое, да и никакого серьезного наказания за нее в советском Уголовном кодексе предусмотрено не было. Не являлась исключением и Горьковская область: в конце 40-х годов здесь разразился настоящий кризис неплатежей.
В нынешние времена к должникам попросту пришли бы судебные приставы и описали коров, свиней, коз, плуги, косы, вилы и другие предметы хозяйственного инвентаря. В сталинские годы сбор недоимок был возложен на депутатов сельских советов и членов постоянных районных финансовых комиссий. Именно они брали в руки списки неплательщиков и осуществляли подворный обход. Последние, понятное дело, не были рады непрошеным гостям, а порой и вовсе встречали их в штыки. Или в вилы…
«Вопиющие случаи имели место в некоторых деревнях и селах Варнавинского района, – рассказывала пресса. – Некоторые злостные задолжники по уплате сельскохозяйственного налога в открытую отказываются от выполнений законных обязательств перед государством, а в ряде случаев даже нападают на ответственных работников. Так, семья В. Никанорова из колхоза «Красный путь» в течение трех лет не уплатила ни копейки в бюджет. В. Никаноров неоднократно предупреждался о необходимости погашения задолженности и своевременной уплаты налога. Однако все требования им игнорировались. А когда 3 ноября с. г. работник райфинотдела Н. Маркин в ходе подворного обхода пришел в дом к Никанорову, последний вместе со своей супругой сначала вырвали у него из рук финансовые документы, порвали их, а потом вышвырнули Маркина за дверь. После этого Никаноров выбежал во двор с вилами и заявил: «А коли еще явишься, убью!» В том же колхозе имел место еще один безобразный случай. Депутат сельсовета А. Григорьев несколько раз стучался в калитку дома П. Батаева, который также задолжал государству сотни рублей в уплату сельскохозяйственного налога. Однако в ответ слышал только бранную ругань и угрозы. А все прикрепленные к забору уведомления о необходимости погашения задолженности Батаев публично рвал в клочья и заявлял: «Не платил и платить не буду!» Когда 5 ноября А. Григорьев в очередной раз постучался в дом Батаева, через забор на него вылили ведро с нечистотами. Товарищ Григорьев написал соответствующее заявление в милицию, однако никаких мер к хулигану пока не принято».
Многие отказывали «сборщикам налогов» в более вежливой форме, то есть попросту выворачивали карманы, скрывались или кормили обещаниями: мол, «денег нет», «отдам завтра», «продам капусту и расплачусь» и т. п. Любопытно, что среди неплательщиков зачастую оказывались не только «хулиганы» и несознательные крестьяне, но и сельские чиновники.
«Финансовая деятельность в Курмышском районе крайне запущена, – рассказывала статья «Уплата сельскохозяйственного налога – важнейшая обязанность». – По Болобоновскому сельсовету план по сельхозналогу выполнен лишь на 20,7 процента. Исполком сельского Совета и его председатель Спиридонов, ограничившись формальным обсуждением вопроса о финансовой работе, не сумели обеспечить правильной расстановки сил актива, не добились надлежащего учета уплаты сельхозналога, не повели решительной борьбы с людьми, уклоняющимися от взноса обязательных платежей. Да и где ждать от этих «руководителей» боевой работы по мобилизации средств, когда в числе недоимщиков оказались сам председатель сельсовета Ф. Спиридонов и секретарь парторганизации И. Шадымов?»
Многомиллионные долги по налогам образовались в Воскресенском, Спасском, Калининском, Вачском и других районах Горьковской области. Причем среди злостных должников числились как председатели колхозов, так и депутаты, ударники, члены партии. Ситуация складывалась настолько неблагополучная, что перед 1 декабря – установленный правительством срок для уплаты налогов – в прессе вышла целая серия публикаций, рассказывавших о значении налоговых сборов для выполнения пятилетнего плана и клеймивших позором должников. Был также напечатан доклад товарища Молотова с призывом «беречь и считать каждую советскую копейку».
Однако долги крестьян все равно продолжали расти, а число неплательщиков увеличивалось от года к году. Фактически это была скрытая форма социального протеста сельхозпроизводителей против сталинского режима. Забегая вперед, следует отметить, что должники в итоге победили. После смерти Сталина и прихода к власти Никиты Хрущева вся задолженность крестьян перед казной была прощена и попросту списана. А размеры сельхозналога впоследствии были значительно сокращены: к 1965 году они в среднем составляли лишь около 25–30 % от уровня 1951 года.
Самое удивительное заключается в том, что, несмотря на все это, советское сельское хозяйство в годы войны все же добилось значительных успехов в снабжении армии и городов, пускай и впроголодь. Но этот действительно трудовой подвиг дался слишком дорогой ценой.
Глава 9Криминальный фронт
«Я заметил, что за годы войны собаки стали смирные, не нападают на людей. А люди стали злее собак» – эту характерную фразу 3 ноября 1944 года записал в своем дневнике профессор Николай Добротвор.
Основная работа по борьбе с преступностью в годы войны лежала на милиции, входившей в структуру НКВД. При этом сотрудникам правоохранительных органов приходилось действовать в трудных условиях. Многие опытные работники были отправлены на фронт, на их место приходили молодые, необстрелянные кадры. Не хватало оружия и автотранспорта, работа в тылу осложнялась наплывом беженцев и эвакуированных.
В то же время преступные элементы, пользуясь неразберихой, а в некоторых случаях и паникой, дефицитом почти всех товаров, стали действовать дерзко, порой откровенно нагло, совершая лихие налеты на магазины, квартиры граждан, автомобили и простых прохожих. Благо во время войны было введено затемнение, и улицы с вечера до раннего утра были погружены во мрак. Многочисленные пустыри, лабиринты узких улочек частного сектора, сады и парки позволяли легко и быстро скрыться от милиции. При задержании бандиты часто оказывали ожесточенное сопротивление, пуская в ход оружие.
Мурманская милиция в бою
В этом отношении весьма показательна работа милиции в городе Мурманске. В нем на протяжении всей войны, а особенно в 1941–1943 годах, складывалась исключительно сложная социальная и криминогенная обстановка. Город подвергался систематическим налетам германской авиации, причем нередко целями бомбардировок были жилые кварталы города. Иногда воздушные тревоги объявлялись по пять-шесть раз в сутки и более.
Это приводило к тому, что значительная часть населения покидала жилища и долгое время находилась в укрытиях. Имущество же оставалось без присмотра. Некоторые дома попросту пустели. Разрушения и пожары также способствовали возникновению в городе на какое-то время хаоса, под прикрытием которого можно было хорошенько поживиться. Кроме того, основная масса мурманчан работала в порту на разгрузке ленд-лизовской техники, опять же надолго оставляя свои дома и квартиры.
Не случайно самыми распространенными преступлениями в Мурманске стали кражи из квартир, чьи хозяева либо погибли при бомбардировке, либо временно покинули их в связи с воздушной тревогой. Встречались мародеры, которые не гнушались вещами, находящимися при убитых. В борьбе с подобными преступниками наиболее отличился сотрудник уголовного розыска М. Г. Губарев. Только за одну неделю июня 1942 года он задержал девять «домушников». Большая часть похищенного имущества была возвращена владельцам.[173]
Впрочем, жулики орудовали не только в квартирах. Так, в течение апреля 1943 года группа мурманских милиционеров, в которую входили восемь оперативников, раскрыла сразу 34 кражи, совершенные с объектов торговли, в основном из магазинов. Оперуполномоченный 3-го отделения милиции Д. Т. Гавриленко разоблачил четырех воров. В ходе их разработки были раскрыты 13 преступлений и возвращено потерпевшим похищенное имущество на сумму свыше 40 тысяч рублей. Отличные результаты в раскрытии преступлений показывал старший оперуполномоченный областного угрозыска А. К. Пинчук. При его непосредственном участии были выявлены и ликвидированы преступные группы по всей области: в Мурманске, Мончегорске, Кировске и Кандалакше. За проявленный героизм Пинчук был даже отмечен в приказе народного комиссара внутренних дел СССР.[174]
Много неприятных часов доставила мурманским милиционерам кража из квартиры, принадлежащей английской миссии. В данном случае дело имело политический оттенок, учитывая и без того непростые отношения между союзниками. Преступники вынесли у англичан все, даже коврик для вытирания ног у двери. Благо в военное время все, даже половые тряпки, пользовалось спросом, и все можно было продать. На розыск были брошены все оперативники УНКВД, расследованием лично руководил начальник управления полковник А. Д. Сайко. Благодаря своевременно предпринятым мерам в течение восьми дней преступники были задержаны. Членам английской миссии возвратили все похищенные вещи.
В конце 1943 года сотрудники милиции выявили и обезвредили воровскую шайку в городе Кандалакша, расположенном на Белом море. Ее члены в течение двух месяцев в различных городах Мурманской области совершили более двух десятков краж, похитив имущество и деньги на сумму более одного миллиона рублей.
Сотрудники милиции систематически проверяли жилой фонд, различные места концентрации уголовных элементов, выявляя и задерживая при этом преступников и подозрительных лиц.
Так, 29 ноября 1944 года старший оперуполномоченный лейтенант Туркин, обходя городской рынок, по подозрению в продаже краденых вещей задержал гражданина в военной форме, назвавшегося А. С. Богдановым. При следовании в областное управление НКВД тот неожиданно выхватил из кармана наган и попытался выстрелить в милиционера. Однако Туркин сумел обезоружить Богданова и доставил его в управление. Впоследствии выяснилось, что накануне задержанный совершил кражу, а краденые вещи принес продавать на рынок.