Вдвойне уважаю. Элоиз. Убью с удовольствием и честью.
Утёр кровь, поморщившись от боли в плече, хотел достойно ответить, но понял, что это лишнее: лендлорд видел, как его леди Алестина Ферайи одним мановением руки уничтожила всё живое на несколько десятков ярдов. Видимо, упавшие замертво птички и покалеченные деревья произвели на него впечатление, потому как лендлорд остолбенел, в глазах читалось недоумение. А потом его сменил страх. Тёмного колдовства милорд боялся больше всего на свете.
Он попятился, оглянулся на Садерера (тот, к слову, выглядел тоже не бравым парнем), потом снова с опаской посмотрел на Элоиз, спешно пытавшуюся спрятать некромантский арсенал и придать себе невинный вид. И иллюзию убрать. Только окровавленный труп жених тоже видел и в свете зверского выражения лица возлюбленной истолковал определённым образом.
— Алестина — это ты? Ты…
— Эльхан, я так испугалась! — и бровью не повела. — Сеньор Эсфохес, наверное, вам уже всё рассказал. Тут творились страшные вещи…
— И их творила ты.
— Эльхан, как ты можешь говорить такое? Меня оговорили!
Ох, я бы поверил! Так руки заламывает, так смотрит…
— Я видел, Алестина, видел, как ты держала в руках эти жуткие ножи, как ты колдовала.
— Это не я!
— Покажи предплечье.
Изображая оскорблённую невинность, Элоиз подошла и поинтересовалась, снять ли ей платье на глазах у ангерца. Видимо, надеялась, что жених передумает, поверит на слово. И он почти поверил, только Садерер помешал, потребовав, чтобы осмотр провёл маг.
— Речь идёт о моей чести. Вы не верите мне на слово — так почему же готовы поверить леди Ферайи? Мы с ней равны.
Влюблённый олух задумался. В его голове не укладывалось, что его несравненная невеста может оказаться колдуньей. Но от Садерера Эсфохеса не отмахнёшься, не обвинишь просто так в клевете, да и эффектное зрелище всё ещё стояло перед глазами. Словом, он решил раз и навсегда во всём разобраться, чтобы развенчать свои и чужие сомнения. Разумеется, надеялся, что ошибся, что ему всё привиделось, в голову надуло, а у Садерера — больное воображение, подогретое завистью. Конечно, все мечтают о такой невестушке, как Элоиз. Клад же, а не девушка!
Только невеста была не в восторге, начала кричать, плакать, жаловаться, что лендлорд её не любит, что верит кому угодно, кроме неё. И мысленно подписала смертный приговор нам обоим: мне и ангерцу.
Переругиваясь, троица направилась обратно в замок.
Элоиз держалась особняком — изображала, что дуется. А потом вдруг пустила коня галопом. Я ожидал чего-то подобного: светлого иллюзией не обманешь, он тёмный знак хоть под слоем штукатурки разглядит и, в отличие от жениха, давно её подозревает, присматривается.
Но убежать Элоиз не удалось: лендлорд перехватил, убедил, что доверяет, что никаким унизительным проверкам подвергать не станет, и тут же придумал историю о бликах солнца и таинственных убивцах.
Зато Садерер проявил настойчивость: сразу по возвращению потребовал проведения освидетельствования. Мужчины чуть не поссорились на радость некромантке, но ангерец пригрозил политическими последствиями и вызовом на дуэль:
— Если вы полагаете, что я лгал, очерняя вашу невесту, докажите. Но доказательств нет, а посему это очернение моей чести и гнусная клевета. А за всякое оскорбление принято отвечать, милорд.
И лендлорд сдался, но не потому, что поверил доводам ангерца, а потому, что наоборот, не верил.
Вот ведь идиот, я ж тебе на блюдечке, рискуя собственной жизнью, преподнёс наречённую чуть ли не во всей красе. Ну, извини, она никого при тебе не резала, но я за Садерера отвечаю, не мог допустить, чтобы его кишки на удобрения пустили.
Прошли в дом, позвали светлых.
Я, разумеется, проскользнул следом: не пропущу такое зрелище.
Поняв, что не отвертеться, Элоиз сбросила маску, позволила себе грубости и гневные взгляды, чуть ли не проклятия. Садереру и вовсе дала пощёчину, оцарапав щёку и назвав провокатором. Словом, бесилась, ёрзала, как уж на сковородке.
Один светлый предусмотрительно отвёл в сторону и закрыл щитом (правильно, она будет в такой ярости, что, позабыв о боли от охранок, попробует убить) лендорда и ангерца, другой шагнул к Элоиз и попросил приспустить платье с плеча. Она одарила его взглядом «что б ты сдох» и демонстративно отвернулась. Но маг попался настойчивый, сам потянулся к застёжкам, игнорируя гневные замечания и приказы лендлорда.
Элоиз не сдавалась, сопротивлялась до последнего, проклиная магов и осыпая упрёками жениха, но предплечье всё же оголили. И, судя по довольной улыбке, волшебника, знак был на месте. Мгновенье — и он проявился. Его тут же продемонстрировали притихшему лендлорду.
— Она тёмная, милорд, как я и говорил вам. Вы же помните, как леди вела себя в храме.
Это были последние слова светлого. Вот он ещё живой — а вот уже корчится на полу. Кровь фонтаном бьёт из пробитого горла.
Значит, у неё с собой был ещё один кинжал. Запасливая!
С быстротой молнии метнувшись к лендлорду, Элоиз попыталась схватить его, но не позволил щит.
Игнорируя просьбы хозяина замка, оставшийся в живых светлый был полон решимости уничтожить некромантку. Она это поняла и, увернувшись от пеленающего заклинания, со всех ног кинулась в свою комнату. Зачем — вопрос глупый, откроет портал — и поминай, как звали.
Бегала быстро, замок знала, как свои пять пальцев, боли не боялась, потому как отваживалась-таки магичить. Правда, попробовала всего один раз, потому как не сумасшедшая.
Сняла туфли и со всей своей вампирьей скоростью… Вот ведь, раздери их оборотни на ленточки, воскресшие зомби, осиновый кол им со свинцом в сердце! А мы с магом, равно как и стража, так бегать не умели, хотя я быстрее этого светлого увальня буду, что радует — не превратила семейная жизнь в борова. И колдовать нельзя. Я бы её снял, легко прижучил — но охранки эти, арку их в зад!
Закономерный итог — смылась некромантка. Зато все вещички оставила на всеобщее обозрение. Меня они не интересовали: не мне же делать чудные открытия о личности без пяти минут лендлордской жены. Вместо этого подошёл к Садереру и потянул за собой в сторону. Убедившись, что нас не подслушивают, дал последние указания на сегодня: обратиться в Имперское сыскное управление с заявлением о проведении некромантского обряда госпожой Ферайи.
Теперь Одана. Для неё тоже дело найдётся: доказать, что лендлорда покорила покойница. Для этого мне необходимо найти покинутую могилу и раздобыть описание внешности Элоиз в прошлой жизни.
Мужа её с удовольствием подниму и отдам на допрос светлым. Кстати, а не направиться ли к Кадеху и попросить провести эту маленькую операцию. Но после того как я наведаюсь домой.
Эта стерва намерена мстить, но тронуть детей я не позволю. Радует, что она непосредственно к дому перенестись не сможет: рылом не вышла. Арку криво рисует, по-ученически, а, значит, энергии много расходует.
Да что гадать? Просто отыскал нашу красотку: в логове, мечется по нему, как дикий зверь по клетке
Мелькнула мысль: а не нанести ли ей визит? Место я просчитаю, не точно, но сориентироваться сумею.
Не, убивать не стану, только покалечу. Я хочу, душенька, чтобы ты костра отведала. А перед этим — всех прелестей допроса.
Перепуганная Одана (уже донесли вести на хвосте сороки) не успокоилась, пока не заверил, что с Садерером всё хорошо.
— Значит, то, что мужа ранили — это ничего, мог бы и сдохнуть.
— Что ты! — нащупала, обняла, благо невидимость не делает бестелесным. — Просто не тебя же хотели выпотрошить… И у тебя регенерация. А ранила серьёзно?
Выдержал эффектную паузу, чтобы поволновалась, начала обеспокоенно ощупывать, а потом лениво ответил:
— Да нет, фарша не вышло.
Шутки не оценила, обиделась. А чего, собственно? Это мне в пору изображать оскорблённую добродетель, точнее мужа. Но я промолчал, потискал немного супругу, решив, что не хочу пока превращать её обратно. Потом, с трудом оторвав себя от столь увлекательного занятия, изложил суть поручения. Вроде бы поняла, обещала всё сделать, покопаться в архивах.
Ну да, сознание маленькой победы опьяняет. Ну да, я знаю, что не образец добродетели, но хотя бы верная скотина, гуляю крайне редко, если совсем к стенке припрёт. А тут можно было припереть к стенке собственную жёнушку и по-быстрому… Ты уж извини, Дан, я знаю, ты любишь, чтобы с поцелуями, ласками, но времени мало, а очень хочется.
Да, совсем быстро получилось: я не растягивал, не подстраивался под неё, если честно, о ней не особо думал.
Мне хватило, супруге — нет. Ничего, девочка, наверстаю, а пока, сама понимаешь, лучше чтобы меня такие мелочи от дела не отвлекали.
Тело преображённое, кстати, нравится, я обычно таких девочек выбираю. Массаж такие красотки отменный делают. Одана при всём желании не сможет, тут грудь нужно немного больше иметь и воспитание в зад орку засунуть. Надо, кстати, помочь раз и навсегда засунуть — самой же легче станет.
Оставил Одану оправлять юбки и обзывать меня похотливой скотиной (ага, естественное желание организма — это дрянь, кто бы сомневался, только я обряд воздержания не давал, спасибо бы сказала, что с тобой, а не со служанкой) и поспешил туда, где дозволено колдовать, чтобы тоже открыть портал.
Немного промахнулся с расстоянием, в пределах мили, но от этого Элоиз никуда не делась. Она уже не сидела в своей норке, а куда-то направлялась. Если я хоть чего-то смыслю, то на кладбище, потому как в руках у неё были свечи. Это я нормальным зрением видел.
— Зомби, Элоиз? — моей улыбке могли позавидовать все хищники, я постарался. Обольстительного хищника, ловящего жертву. И елейный тон.
А мысленно уже решил, сколько раз хребет сломаю перед тем, как светлым отдам. Изучал я некромантию или нет?
Вздрогнула, обернулась и ответила тем же голосом:
— Догадливый. Только я за вторым иду, а первый сейчас стучится в двери твоего дома.