Конечно же, завуч все понимает, в пятом классе ситуация была ужасная, поэтому сейчас самое главная задача – наладить учебный процесс и попытаться вытащить детей из болота.
– Мы все понимаем!
Ну, понимаем, так понимаем…
Проходит полтора года, происходит то самое объединение школ и активная миграция сильных учеников в гимназические классы главного здания. А мои теперь уже седьмые классы сливают в один. На совещании в декабре узнаю, что в этом году в городской рейтинг школ идут результаты ОГЭ, ЕГЭ и, внимание, контрольных работ по русскому языку и математике в седьмом классе. А раз дело касается рейтинга и мы теперь вроде как элитная школа, я понимаю, что во что бы то ни стало обязан обеспечить нормальные результаты.
О хороших я даже не мечтал: уровень класса, я надеюсь, вы уже оценили, а большинство из тех немногих звездочек, что в нем были, с сентября стали учиться в других школах.
С января по май все уроки у нас начали делиться на две части: на первой проходим новый материал, а всю вторую посвящаем повторению предыдущих тем и активно готовимся ко Дню Х.
Мне кажется: я так усердно детей к ОГЭ и ЕГЭ не готовил, как работал в эти полгода.
Приходят результаты контрольной: одна двойка. ОДНА! Сказать, что я был счастлив, это не сказать ничего!
Понимаю, что многие не поверят, но всего год назад в этом же самом классе, точнее классах, ведь на тот момент их было еще два, я проводил самостоятельные работы на знание частей речи. Да, в шестом классе далеко не каждый ученик мог определить принадлежность слов «собака», «я» и «говорю» к той или иной части речи.
В тот же день меня вызывает к себе директор.
– Наверное, похвалить! – наивно думаю я и довольный отправляюсь на первый этаж.
Захожу в кабинет, на огромном столе лежит не менее огромная простыня с результатами всех классов гимназии. Директор и завуч внимательно изучают показатели, и все это почему-то вызывает у меня ассоциацию с советом в Филях.
– Павел Викторович, а вы вообще детей к контрольной готовили? А то мы сейчас сравнили результат вашего класса и гимназических из главного здания, и у них четверок и пятерок больше! Вы вообще с детьми подготовкой занимались?
В этом момент просто как отрезало… Когда мне на голову горшок упал, я и то меньше удивился.
Все то время, что я там работал, меня использовали как лицо школы: любые конференции, открытые уроки, какие-то совещания, представления опыта – везде и всегда отправляли именно меня.
И здесь у меня как раз таки никаких претензий нет. Достаточно часто встречаю в группах учителей в ВК сообщения от взволнованных педагогов, которым предстоит давать открытый урок или администрация неожиданно изъявила желание посетить занятие. Они просят совета, переживают… Вот это совершенно не моя ситуация. Я ЛЮБИЛ, когда ко мне на уроки приходили другие учителя, родители, всевозможные проверки и прочие гости. Всегда понимал, что в таких ситуациях дети будут вести себя еще лучше, чем обычно, поэтому «приходите в мой дом, мои двери открыты!». О дисциплине вообще не придется задумываться.
Знаю, что это прозвучит нескромно, но я всегда знал, что смогу показать «товар лицом».
И зная эту мою особенность, школа постоянно ее использовала. Мы с учителем биологии были просто всем дыркам затычки, уж извините за мой французский. А в итоге именно мы с ней и оказались теми, кто со своей работой якобы не справляется.
Спустя неделю точно такой же экзамен дети пишут уже по алгебре. Сейчас очень боюсь вас обмануть: все же прошло уже несколько лет. То ли ни одной тройки, то ли две… Остальные двойки. Те же самые дети. Результат, конечно, буквально потряс школу. В главном здании, наверное, до сих пор оправиться не могут. Но что есть, то есть. После этого ситуация меняется на диаметрально противоположную: оказалось, что мои результаты не просто неплохие, а едва ли не удивительные!
– А как вы этого добились? Поделитесь секретом!
Только дождь из двоек заставил людей понять, что сравнивать классы с совершенно разным контингентом учащихся и делать из этого какие-то выводы о работе педагога как минимум странно.
Вся эта ситуация заставила меня понять, а точнее в очередной раз убедиться, но уже на своем собственном опыте, что системе глубоко наплевать, как ты работаешь, с кем ты работаешь. Важны исключительно итоговые цифры.
Учитывая, что у нас практически не осталось школ для детей с особыми заболеваниями, школьников с отставанием в развитии запихивают в самые обычные классы, а потом делают удивленное личико с круглыми глазками и непонимающе хлопают длинными ресничками:
– А почему это вы не сумели научить?
И когда подобный ребенок не может справиться с программой,
Этого же никто не ожидал, правда?
никого не интересует ни ребенок, ни то, что с ним пришлось сделать, чтобы дотащить его до этой магической тройки. Главное, что он отрицательно влияет на рейтинг школы. А так как школьнику по большому счету предъявить ничего нельзя, все шишки летят в сторону преподавателя.
И в итоге складывается ситуация: ты либо сидишь в гимназическом классе и снимаешь сливки ложкой, испытывая «неимоверные мучения», работая с умными детьми, либо бьешься, как рыба об лед, в слабом классе, а тебя еще и спросят: «А вы с детьми-то занимались?»
Забавно, что после всей этой истории мне предложили перейти в главное здание работать в классах с отобранными детьми. И это бы, конечно, решило мои проблемы, но система бы от этого не стала менее гнилой. С моими слабыми учениками мучился бы кто-то другой, вот и все.
Пора, мой друг, пора!
Не могу сказать, что эта ситуация стала главной причиной моего ухода из школы. Обидели мышку: написали в норку. Конечно же, нет. Если бы дело было просто в какой-то личной обиде, можно было бы просто поменять школу, но все, естественно, гораздо сложнее. Слова директора всего лишь заставили озвучить и без того маячивший в голове вопрос: «А чего я, собственно говоря, жду?»
Мне кажется, что желание быть оцененным по достоинству является вполне логичным для любого из нас. Скромность, безусловно, украшает человека, но, когда ты не получаешь должной отдачи на рабочем месте, это серьезно демотивирует. Да, ты стараешься, и, о боже, ты хочешь, чтобы это ценили. Это нормально! Мне грех жаловаться: от родителей и учеников я слышал массу приятных слов, но понимание того, что для администрации ты всегда будешь крайним, рисовало далеко не самые радужные картины будущего.
Я пришел в школу с романтичным видением процесса обучения: интересные уроки, викторины, развитие ученика, жаркие дискуссии на литературе. И все это действительно было. Но чем дольше я работал, тем лучше понимал, в современной школе это никому не нужно. Необходимы высокие баллы на ЕГЭ! Всё! Творческие сочинения? Пфф, зазубренные стандартные фразы, которые можно применить на экзамене, – вот это совсем другое дело. Я хотел участвовать в развитии детей, а необходимо было просто натаскивать на однотипные варианты экзаменационных работ. Учитель все больше превращается в репетитора. Кто-то, наверное, не увидит разницы, а вот для меня она принципиальная.
Нет, никто, само собой, не будет против, если ты будешь фонтанировать энергией и пытаться заниматься творчеством, но идеалом современного педагога, к сожалению, является бездушный робот, заполняющий ворох бумажек и с методичностью часов разбирающий одни и те же задания из части А. А меня это, увы, совершенно не прельщает.
Наверное, даже несмотря на все это, я бы проработал в школе гораздо дольше, если бы не появилось место, которое позволило мне применить свои знания и опыт.
Я поэт, зовусь я Цветик…
Началось все со школьных сочинений.
После проверки творческих работ всякий раз неизменно набиралась пара десятков забавных фраз. Можно было, конечно, просто исправить неточности, написать рядом, на полях, правильный вариант и успокоиться, но это не мой путь. В начале следующего урока, после объявления оценок, мы с детьми разбирали самые смешные ошибки
Не волнуйтесь: фамилий отличившихся никто, естественно, не называл, и никто ни над кем не издевался. А то уже слышу возгласы сердобольной общественности.
и пытались понять, почему предложение, в котором изначально содержалась правильная мысль, в итоге превратилось в настоящий анекдот. Ребята очень любили такие занятия и с нетерпением ждали очередных «шедевров». Моя цель, разумеется, заключалась не в высмеивании ошибки и превращении урока в выездное заседание «Comedy Club», мне хотелось показать детям, как важно правильно подбирать слова, доказать необходимость проверки того, что ты написал.
Да, некоторые школьники искренне не понимают, зачем перечитывать то, что уже написано… «Оно же написано!» А уж использование черновика… Это вообще за гранью понимания.
И практически тут же я столкнулся с тем, что некоторые ученики не понимали, а где собственно ошибка, в чем соль новоявленной шутки, над чем остальные-то смеются? К сожалению, у некоторых детей настолько маленький словарный запас, что мне приходилось работать самым настоящим переводчиком, объяснять значение на первый взгляд обычных слов, и только тогда ребята начинали осознавать суть своих ляпсусов.
В какой-то момент я понял, что мне легче будет оформить их ошибки в форму небольшого рассказа, который позволит им посмотреть на свои неточности со стороны. Идея ученикам очень понравилась. После каждого сочинения и изложения дети требовали очередной рассказ. Сомневаюсь, что в этих моих произведениях была хоть какая-то художественная ценность, но сблизиться с учениками мне они точно помогли. Постепенно я начал включать в зарисовки не только отрывки из сочинений, но и брать за основу какие-то забавные моменты, которые происходили у нас в классе.