У меня тут намечается кое-что более интересное, чем беготня на кухню за приборами.
Тэ задумчиво пронаблюдал за тем, как всё опустилось на стол. Не выказал ни капли удивления, из чего я сделала вывод, что бытовая магия ему не в новинку.
— Обвал у Хи-ямы, — задумчиво произнёс он.
Я удивлённо приподняла бровь.
Уже будучи готова услышать про смерть Ноаха, услышала совсем иное. Поняв, что пауза затянулась, только пожала плечами и взяла чашечку с благоухающим напитком.
— Бывает. Почему нет?
— Хотя бы потому, что неделю назад туда были направлены джапонские маги, чтобы провести ритуалы и укрепить гору.
— А… откуда вам это известно? — вкрадчиво поинтересовалась я.
Все эмоции, которые были до этого на лице Тэ, схлынули в один миг. Кажется, кто-то сообразил, что проговорился. Тем не менее, с потрясающей грациозностью он подвинул к себе плошку с рисом и взял в руки деревянные хаси.
— Видите ли, Марджари, с этим связана моя работа, — наконец-то ответил он.
— Та, из-за которой вы оказались у меня?
Он неопределённо качнул головой.
— И да, и нет. К сожалению, при всём желании я не могу рассказать правду. Ловушки, настроенные на истину и мою ауру, могут зафиксировать моё местонахождение. Поэтому обо всём вам может рассказать сестра Мэйдо.
Я поджала губы. Чем глубже в пещеру, тем толще цуки. Нехорошо. Очень нехорошо. Такие ловушки действительно есть. Пожалуй, одни из самых мерзких изобретений, которые только могло придумать человечество и все, кто ему способствует.
Надо только ждать, когда Мэйдо свяжется со мной сама.
Но всё же я сделала ещё одну попытку:
— А письменно?
Тэ отрицательно помотал головой.
Плохо. Совсем плохо. Что лишний раз доказывает, что Тэ из рода Мин — не простой мальчик, который по недоразумению связался с чем-то нехорошим, а вполне себе весомая фигура, на которую потрудились навешать ловушек ауры.
— Ладно! — Я хлопнула ладонью по столу, Тэ невольно вздрогнул. — Что вы умеете делать?
— Простите? — осторожно уточнил он.
— Делать, — повторила я, ослепительно улыбнувшись. — Надо чем-то отрабатывать крышу над головой и рис на завтрак.
В первый миг синие глаза Тэ округлились от удивления, но тут же на его губах появилась усмешка.
— Не любите лентяев, Марджари?
— Не перевариваю, — с такой же усмешкой ответила я.
Он хмыкнул, на какое-то время сбрасывая образ невинной незабудки, а потом кивнул.
— Понимаю. Думаю, мне есть чем помочь вам, ши-хотори.
О как. Внимательный. Заметил мой перстень. Сомневаюсь, что Мэйдо распространялась бы о специфике моей профессии. Создавать урны может и обычный человек, просто он не запечатывает их нужным образом и не наполняет чжу.
— И чем же?
Тэ молча поднял руку. По линиям его ладони засверкала сапфирово-синяя чжу, густая, сильная, даже на расстоянии кружащая голову. Я с трудом сдержалась, чтобы не присвистнуть.
О… о боги! Да это же целое сокровище! Силы хрупкого с виду юноши воистину бездонны! Неудивительно, что на него накинули ловушки! Кажется… я серьёзно встряла, приютив его у себя. Тут в один прекрасный момент может под дверью нарисоваться целый род и потребовать выдачи своей ценности.
И в то же время жадность и искреннее восхищение такой мощью шептали в два голоса, что мальчишку надо так прятать, как не прятала ничего в своей жизни. Можно за всю жизнь не заполучить такого союзника, а тут он попал ко мне в руки сам!
В голову пришла мысль, что Мэйдо не просто так направила его ко мне. Ох, не просто! Это женщина определённо что-то знает!
— Устроит? — мягко поинтересовался Тэ, от которого не укрылась моя реакция.
— Устроит, — кивнула я, стараясь не показывать, что судорожно соображаю, где бы взять масштабный заказ.
Пока что, тьфу-тьфу, всё здоровы (ах, какая жалость!), поэтому ничего толкового в голову не приходило.
В итоге пришлось пригрузить парня бытовыми делами вроде мытья посуды и уборки после завтрака. А что? Должно же быть и какое-то моральное удовольствие. Сначала наблюдать, как вытягивается его лицо, потом — как двигается тело.
Так-так, бытовыми делами он явно не занимался. Но это ничего, у меня все быстро привыкают, что легко не будет. Даже Изя наловчился таскать газеты и сплетни, чтобы хозяйка не пилила за ничегонеделание. Поначалу Изя отгавкивался… то есть, отмявкивался, что коту не положено в принципе служить на благо человека. Потом язвил: «Да заведи ж ты себе мужика!». А после… понял, что ни мужик, ни статус кота его не спасут. Поэтому хочешь или нет, а вставай утром и бегом за свежей прессой.
Я тем временем подошла к шкафу и достала карту Шавасаки. Самое время посмотреть, где находится ближайший храм Кагеноками. Хочешь быстрее услышать голос сестры Мэйдо — попроси об этом его любимого бога. Насмешник с теневыми руками переменчив в настроении, как ветер на море. Но всё же он любит тех, кто не боится задавать вопросы.
Стоило только определиться с местоположением нужного храма, как в окно раздался стук. Я резко обернулась и увидела зависший в воздухе призрачную птичку. Каждое её перо горело зелёным пламенем — цветом чжу рода Ноах.
Вечерний Шавасаки смеялся, горел бумажными фонарями, пах сладостями и специями. До Недели Духов осталось не так много. Подготовка идёт полным ходом. Совсем скоро ёкаи будут выходить под руку с людьми из баров и закусочных, а эстри являться прямо в спальни, считая, что пришло время поговорить о грехах.
Я накинула капюшон и нырнула в Цветочный переулок. Как раз загляну к господину Исудзу и потом направлюсь в храм. Разговаривать с богом-тенью лучше спустя час-два после полуночи. Именно в это время он готов слышать своих подданных.
А ещё… снова возникло ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Я чуть нахмурилась и осмотрелась. Однако… нет, никого не видно. То ли нервы расшалились, то ли наблюдатель — мастер своего дела.
Ладно, пересижу у Исудзу, заодно и посмотрим, насколько терпелив мой преследователь. Если конечно, мне не кажется.
В «Ночной закусочной» было тихо и уютно. При виде меня господин Исудзу улыбнулся, одним движением загасил сигарету и разгладил ладонью белый фартук.
— Добрый вечер, госпожа Шитара. Да будет ваш путь освещён всеми богами, — улыбнулся он.
— Добрый, господин Исудзу. Да царят рядом с вами покой и уют, — кивнула я. — Как ваша госпожа?
— Вашими стараниями. Просила передать привет и что не стоит торопиться на Облачные Острова — там сплошные сплетники.
Я рассмеялась и заняла место за столом.
— Благодарю. Передавайте ей тоже. И, конечно, учту пожелание. А ещё… можно мне удон с курицей и хариру в хлебной пиите?
Господин Исудзу снова улыбнулся.
— Одну минуту. Ваш аппетит всегда радует.
Я только хмыкнула. Как, скажите на милость всех богов, может не радовать острый суп харира, поданный в хлебной тарелки-пиите? Или удон с овощами и курицей? А ещё кофе со специями и сладким рисовым колобком, в котором персиковое варенье?
Возможно, кому-то покажется, что для женщины я слишком много ем. Но… кому кажется — пусть катится к подземным цукам. На этом весь разговор заканчивается.
Исходящие чудесными ароматами блюда оказались передо мной. Я сложила ладони в жесте благодарности, а потом шустро подхватила стоявшие неподалёку деревянные хаси. Некогда выдерживать паузу и ждать, пока харира немного приостынет — время поджимает.
Пока я ужинала, в «Ночную закусочную» начали подтягиваться посетители. Искоса наблюдая за ними, только диву давалась, насколько разные люди бывают у господина Исудзу. Ремесленники, актёры, счетоводы, документаторы, продавцы… Кто забирал еду с собой, кто садился пропустить стаканчик пива, кто брал цилинь и устраивался в уголке.
Смерть Алона Ноаха пока не обсуждали. Что ж, уже неплохо. Наследник Запретных артефакторов был весьма далёк от Шавасаки. Вот случись, например, беда с сыном мэра — тут бы заговорили со всех сторон. А Тлен-Авив есть Тлен-Авив, точно так жее, как и прекрасная далёкая Джапона. И не так важно, что оба находятся рядом.
Расплатившись, я выскользнула из закусочной.
На улице заметно похолодало. Чем ближе к ночи, чем четче осень заявляет свои права на города и деревни. Постояла немного, пытаясь почувствовать, есть направленные на меня взгляды. Вроде бы нет… Я покрутила на пальце перстень ши-хотори, на всякий случай наполняя его чжу. Если что, то можно будет ударить силой, чтобы обездвижить врага.
Решив, что не стоит проходить по центральной площади, я скользнула влево, ныряя в переплетение улочек. Местные жители знают десятки путей, которыми можно добраться в любую точку Шавасаки. Пускай я не родилась тут, но кое-что тоже знаю.
В итоге спустя полчаса я оказалась на окраине города.
Здесь было намного тише. Храм Кагеноками находился неподалеку от самой Хи-ямы.
Я задумчиво посмотрела на вершину горы, скрытую тучами. Есть легенда, что там собирались боги и демоны, чтобы поиграть в гомоку и попить вина. Но так как Кагеноками успел первым застолбить это место, то и находился тут только его храм.
— Ну-с, Мардж, у нас теперь одна дорога, — пробормотала я под нос и быстрым шагом направилась к храму, освещённому жёлтыми бумажными фонарями.
Стоило только ступить на дорожку, выложенную цветными плитками, как со всех сторон начали доноситься шепотки. По спине пробежали мурашки. Я нахмурилась и шумно выдохнула. Так, не обращать внимания.
Тени здесь двигались не так, как в других местах. Тени были… живыми. И они шептали, шипели, смеялись, манили. Слуги Кагеноками похожи на своего господина. Ничего постоянного и четкого — всегда сплошное движение.
Я приблизилась к храму, подняла голову и посмотрела на изогнутую крышу, на которой сидел серебряный дракон О-рюу — вечный спутник Кагеноками.
— Что вас привело, госпожа? — раздался чей-то тихий голос.
Я повернула голову и встретилась взглядом с сухощавым мужчиной в оранжевых одеждах. На его лице было мало морщин, однако в тёмных глазах светилась воистину огромная мудрость. Жрецы Кагеноками бреют головы налысо, носят на запястьях и щиколотках четки из тёмно-серого камня и держат в памяти сотни мантр великого бога-тени.