— Самогон — портит здоровье, — покладисто согласился Абура, — а настойка господина Широгучи расширяет сосуды. Твоё здоровье, Акихито!
Глядя, как он смакует, я понял, что все разговоры бесполезны. Абуру в принципе не переубедить, что как бы самогон ни назывался, он остается… самогоном.
Но, надо отдать должное господину Широгучи, своё пойло он делал с душой и уважая правила. Поэтому и правда… только расширит сосуды. Я сделал глоток. Неплохо. Возможно, даже поднимет настроение.
— Какие будут идеи, партнёр? — поинтересовался Абура, когда за окном стемнело и мне стало банально некуда смотреть.
— Сначала Шавасаки, — ответил я. — Потом будем искать Тхэмина.
Абура терпеливо выслушал, не став фыркать, ибо очевиднее вещей не бывает, и уточнил:
— Как именно? С чего начнем?
Тай-лун, зараза драконья, был не слишком щедр на информацию. Однако всё же ниточку дал, за которую следует ухватиться.
След чжу Тхэмина.
Я знаю, какая чжу у Снежных целителей. Значит, искать будет намного легче. Надо только усилить до предела способность чтения чжу. Я бы никогда не узнал, что могу что-то подобное, если бы не то происшествие семь лет назад… Если бы не цуков Джиан.
Я тряхнул волосами, сбрасывая наваждение и залпом выпил всё, что было в стакане.
Абура только крякнул:
— Ну ты даешь.
Я шумно выдохнул. Мысли начали выстраиваться в один ряд: четко, ровно и уверенно. Кажется, я и правда знаю, что надо делать.
— Мы будем убивать все мои способности… кроме одной.
Абура замер, глядя на меня огромными глаза и, кажется, даже позабыв, как дышать. Но потом все же словно очнулся:
— И что для этого надо?
— Найти ши-хотори.
Глава 12. От чаепития до храма
И вроде бы неприлично так смотреть на гостя, но я понимала, что не могу отвести взгляда. А вечер прекращает быть томным.
Кентаро стоял напротив, смотрел невозмутимо, только в уголках губ спряталась улыбка. Черные прямые волосы зачесаны назад, явно прихвачены заколкой частично, как и при первой встрече, но сейчас в сочетании с фиолетово-золотым хаори — джапонской шелковой накидкой с рукавами, строгими брюками и белым букетом орхидей — просто нет слов.
В карих глазах скользнуло что-то необъяснимое, но однозначно нечто между «Рад встрече снова» и «Ну что, приступим?».
— Это вам, — произнес он и протянул мне цветы.
Голос сейчас напоминал рокот морских волн на побережье на юге. Прямо под бесконечно чёрным небом, усыпанным множеством звёзд-драгоценностей. Не зря говорят, что всё колдовство расцветает именно на юге, среди морской соли и ветра, знающего тысячи тайн.
— Благодарю, — улыбнулась я и взяла цветы, посторонившись. — Проходите.
Аромат такой, что голова идёт кругом. Вопрос только один: это такая реакция на орхидеи или на господина Дайгу?
Неужели проснулась мое женское естество, которое решило, что деловой разговор можно из гостиной перенести в спальню? В конце концов, кто сказал, что постель — плохое место для разговоров?
Приходится тут же одёрнуть себя. Воображение слишком разыгралось, видимо, сказывается, что долгое время отказываю себе в компании представителей мужского пола.
«Мардж, веди себя прилично», — одёрнул меня внутренний голос, намекая, что не надо совращать адвоката покойного мужа. Всё же это как-то неприлично.
Я незаметно выдохнула, стараясь не глядеть на божественные чёрные волосы, спускающиеся ниже лопаток, на спину и временами обтянутую тёмной тканью подтянутую задницу.
Да, многие мужчины глубоко заблуждаются, что женщины туда не смотрят, а только… в глаза. Для многих будет огромным открытием, что тело мы тоже оцениваем по всем параметрам.
Кентаро, словно что-то почувствовав, бросил взгляд через плечо.
— Что-то случилось, Марджари?
Если он будет дальше использовать подобный тон, то мне понадобится спрятанный в верхнем ящике стола веер. Я наигранно встрепенулась, искренне надеясь: не так заметно, что изображаю из себя грациозную лань.
— Всёпорядке, — заверила его самым сладким голосом, на которой была способна, и указала на гостиную. — Располагайтесь с удобством, я сейчас поставлю цветы и приду.
Кентаро кивнул и скрылся в гостиной. Я быстро метнулась на кухню.
Так, надо глядеть в оба. Почему у меня такая реакция? Где-то есть амулет с приворотным зельем? Или ещё какая гадость? Обычно меня мгновенно возбуждает счет в банке, а не харизматичный джапонец (последнему надо обычно постараться), а ласковое «тр-р-р-р» магического слуха ласкает слух сильнее, чем бархатистое «Я люблю тебя». А тут что такое? И нет рядом Изи, который бы фыкнул в нужный момент. Не тащить же в гостиную зеркало, что Кагами мог посмотреть на гостя и отпустить гадкий комментарий, чтобы развеять туман в моей голове!
Орхидеи я оставила в вазе на кухне. Если это их аромат наводит любовный дурман, то лучше пусть побудут тут. От греха подальше.
Но когда я вернулась в гостиную, то стало ясно: дело не в цветах — дело в Марджари Шитара.
— Вы на меня так смотрите, словно решаете: съесть сейчас или замариновать немного и оставить на потом, — заметил он, снова чуть улыбнувшись.
— Это сейчас обвинение к склонности к каннибализму или всё же намёк, что неплохо бы поужинать? — уточнила я, приблизившись и разливая чай, вспомнив, что надо ради приличия побыть радушной хозяйкой.
— Скорее попытка обезопасить себя, — отшутился Кентаро, взяв свою пиалку и поведя носом. — М-м-м, чудесный купаж. Любите необычные сочетания?
Ещё бы я помнила, что там. Как ни выпендривалась, а всё равно подхватила первый попавшийся сбор.
— Не то слово, — тем не менее ответила как можно более доверительно. — Знаете, никогда не откажусь попробовать что-то новенькое.
Красиво изогнутая бровь, словно нарисованная углём, заломилась в немом вопросе. Ничего такого не сказала, но Кентрано смотрит так, будто только что получил неприличное предложение. И… жалеет, что не успел его сделать первым.
— Звучит интересно, — задумчиво сказал он, будто оценивая что-то, что было для меня недостижимо. — Но это хорошо.
— Что вы имеете в виду? — уточнила я, не отводя от него взгляда и поднося пиалку к губам.
Чай и правда хорош. Мята, липа, кусочки манго, цветы апельсина. Чудное сочетание. Жалко, ещё горячее, придется подождать.
Кентаро улыбнулся. Сто из ста. Такие улыбки надо запретить сводом законов Шавасаки. Пиалка в его длинных пальцах тоже замерла, а вот в карих глазах, кажется, уже забушевала буря.
До меня только сейчас дошло, что он меня тоже оценил со всех сторон и явно остался доволен увиденным.
— То, что у Алона хороший вкус, — наконец-то сказал Кентаро.
Так-так, у Алона. Не у «господина Ноаха», не у «моего клиента», а вот так по имени просто. Давно друг друга знают? Общаются не только по работе? Очень интересно.
— Вы мне льстите, — сказала я.
— Вы слишком хорошо знаете себе цену, Марджари, чтобы лесть хоть что-то значила, — улыбнулся он одними глазами и сделал глоток.
Я повторила за ним. Что ж, с Кентаро Дайгу сложно спорить, он прав. Пустой похвалой и сладкими речами меня не взять.
Время, отведенное на приветственное растягивание, истекало. Надо переходить к делу. Это и польза, и не буду отвлекаться на мысли, которые совсем не к месту.
— Кентаро, мне нужны ответы, — наконец сказала я, глядя прямо на него. — Если вы решили мне помогать, то нужно играть на одном даси, дабы разный ритм не дал остальным понять, что мы ничего не знает друг о друге.
— Хотите познакомиться поближе? — тут же поймал он мою оговорку, будто выскользнувшую из гнезда птицу.
— Возможно, — ровно сказала я. — Но сейчас меня волнует Алон и его наследство.
На лице Кентаро промелькнуло разочарование, но тут же появилась деловая сосредоточенность. Так тебе и надо, господин адвокат. Сначала дело, потом тело.
Как ни странно, больше ни в словах, ни в взгляде Кентаро больше не было ничего, намекающего на шашни. Работа, значит, работа. Хоть уже и не было сомнений: стойку он на меня сделал такую же, как и я на него.
— Что ж, Марджари, вот что у нас получается. Ваши свёкры в любом случае будут настаивать на прохождении ритуала. Но это опасно, говорю сразу.
От слов стало холоднее, будто я уже стою в склепе Ноахов.
— Запретные артефакторы — это не тот род, с которым хочется прогуляться за ручку под луной ночью. От них стоит держаться подальше.
— Намекаете, что не стоит вообще туда идти? — уточнила я, отставив пиалу.
Кентаро хмыкнул:
— Другая на вашем месте спросила, нужно ли в таком случае отказаться от денег Алона.
— Я не другая, — улыбнулась так, что сразу стало ясно: играю до конца.
— Марджари, скажите честно, вы настолько любите деньги или вам не нравится, что кто-то хочет сорвать вашу сделку с Алоном? — прямо спросил Кентаро.
Хороший вопрос. Правильный.
— И то, и то, — честно ответила я. — Наш договор купли-продажи, тьфу, о заключении брака касается только нас двоих. Ни Юдит, ни Давид тут участия не принимали и принимать не будут.
— Даже, если будет угроза вашей жизни?
— Я — ши-хотори, — напомнила ледяным голосом, — поэтому ещё большой вопрос, кому именно будет угроза.
В карих глазах Кентаро вспыхнул одобрительный огонёк.
— Цук побери, вы мне однозначно нравитесь.
Дорогой мой адвокат, если бы я была мужчиной в этой одежде, ты бы без всяких слов понял, что ты мне нравишься тоже.
— Рада это слышать, — кивнула я, сохраняя на лице невозмутимость и наливая чай по второму кругу. — Поэтому буду бесконечно благодарна вашим советам, как поучаствовать в милом мероприятии тётушки Юдит и дядюшки Давида и при этом остаться в здравом уме, не лишившись каких-то частей тела.
Он переплёл пальцы, невольно мой взгляд задержался на них. Интересно, играл ли Кентаро на каких-то струнных инструментах? С такими пальцами у него была бы тьма поклонниц.
— Документально всё оформлено верно, не подкопаться, — сказал он. — Алон оформлял всё в нашей конторе, пользуясь услугами джапонских юристов.